Андраш Беркеши - Современный венгерский детектив

• Название: Современный венгерский детектив
• Автор: Андраш Беркеши
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Детектив
• Год: 1974

Три произведения трех писателей соседствуют в одной книге. Их объединяет общность жанра и общий подход авторов к явлениям, отражающим те или иные стороны жизни современной Венгрии. И Андраша Беркеши, и Тибора Череша, и Ласло Андраша волнуют, в общем-то, очень схожие проблемы. Какие положительные и отрицательные влияния испытывает на себе венгерская молодежь? Что способствует воспитанию в ней моральной и политической стойкости, целеустремленности? Авторы сборника касаются и проблемы взаимоотношения поколений, проблемы "отцов и детей".

Другой круг проблем вызван расширением контактов Венгрии с зарубежными странами.

Достаточно разнообразна и география представленных в сборнике произведении: читателю предлагается побывать и в столице Венгрии — Будапеште, и в одном из глубинных сел страны, и в небольшом курортном городке на берегу озера Балатон. Соответственно читатель познакомится и с представителями различных слоев населения, окунется в современную венгерскую действительность — и в этом, думается, несомненное познавательное значение книги.

Но, разумеется, любое произведение детективного жанра должно, прежде всего, увлечь читателя и не отпускать до тех пор; пока он не закроет последнюю страницу. Надеемся, что и в этом смысле сборник "Современный венгерский детектив" не обманет его ожиданий.

---

Подперев сзади книгу бутылкой кефира и спереди блюдечком, левой рукой он берет бутерброд, а правой листает страницы.

Ого! Жертвой оказался не вице-губернатор, а сбривший в тот день свою бороду торговец коврами, единоутробный брат вице-губернатора, резидент британской шпионской службы в Алеппо, а убийцей — слуга, агент одной державы, который совершил убийство вместе с барменом Эдом, способным за деньги пойти на любое преступление.

Чудовищно! Теперь остается узнать, как удалось убийце выбраться из пляжной кабины, запертой на ключ. А никак. «Я уже давно подозревал,— говорит с горькой иронией Чик'Моэм,— что чудес на свете не бывает». Конечно, не бывает. Торговца коврами из Алеппо проткнули шпагой на пляже, около кабины. Потом слуга и Эд — особой силы тут не надо— раскачали кабину, приподняли ее и запихнули в нее труп. Вкопали кабину в землю и посыпали вокруг нее песком. Эге, ну и халтура. Разоблаченный слуга выхватывает револьвер, но бдительный Чик Моэм опережает его. На Эда тоже надевают наручники. Устало, улыбаясь, Глэдис подходит к Чику и кладет ему руку на плечо. Дальше можно не читать.

И все же он читает дальше. Последний бутерброд. Что с вице-губернатором, если жертвой оказался не он? Вице-губернатора, оказывается, еще на закате солнца похитили и увезли в неизвестном направлении. Чику Моэму некогда заниматься Глэдис. Но это уже другая история. «Историю с похищенным вице-губернатором» Келемен прочитал еще раньше.

Однако Бела так устал, что не притронулся к кефиру.

Он медленно расстегивает рубашку, идет к дивану, наливает из термдса чай с лимоном. Подносит к губам стакан и тут замечает на подушке записку…

«Опять шифровка! И много знаков неизвестных, новых… Так, но подпись из шести букв начинается с «А». Ну, это мог выкинуть только мой глупый сын Андриш. Я забыл стереть со стены в его комнате эту дурацкую тайнопись, и он решил поразвлечься. Нет, Андриш, со мной не выйдет».

Бела комкает записку, раздевается, ложится и гасит свет.

Скрестив на груди руки, он лежит в темноте, пытаясь заснуть.

«Обычное убийство. И не одно. Два. Никаких чудес. В этом Чик Моэм был прав. И надо было раскрыть эти преступления. Такова наша работа. Но лучше, когда ей сопутствует удача. И в хорошей работе она не помешает».

Тибор Череш ЧЕРНАЯ РОЗА

Gseres Tibor

FEKETE ROZSA Budapest 1966

Авторизованный перевод Ю. ШИШМОНИНА

1

— Мать знает?

— Нет! Даже не догадывается.— Она никогда бы не отпустила меня.

Луна на ущербе. Ее приплюснутый, похожий на дыню серебристо-желтый диск, словно обкусанный наплывающими облаками, висит над прямой, убегающей вдаль дорогой. То белые, то черные облака наползают, чтобы отхватить каждое свой кусок, и от этого ночь становится то черной, то серебряной.

По дороге навстречу луне мчится мотоцикл. От ревущего мотора тянется длинный белый хвост, но и он по прихоти ночного светила то появляется, то пропадает в темноте, как и лицо женщины, согнувшейся на заднем сиденье.

И хотя голова ее плотно повязана шелковым платком, низко надвинутым на лоб, видно, что лицо у нее очень молодое. Девушка сидит позади мотоциклиста, судорожно обхватив его руками и прижавшись щекой к его плечу.

— Он грозил, что женится на Анне, как только жена умрет.

— Да, да. Постучался ночью к ней в окно и говорит: «Если узнаю, что к тебе ходит кто-нибудь, убью. И тебя тоже убью».

— Он прежде жену свою убьет.

— И живут же такие на свете!…

— Пьет он.

— Что?

— Пьет, говорю. Пьяница он, алкоголик. Я просил его об одном: не ходи у Анны под окнами. Потом приказал.

— Но он вас не послушался!

— Знаю. Хотя об этом есть даже решение.

— Чье решение?

— Общего собрания кооператива.

Сверкнув, красивые глаза девушки сужаются, становятся как щелки.

— Ну, уж я-то с ним разделаюсь.

— Думаете, он послушает такую девчонку, как вы?

— Мать сказала, что если он вообще кого-нибудь и послушается, то только меня.

— Плохо, что он алкоголик. С пьяницами труднее. Между прочим, он возражал упорнее всех. Это было в прошлом году.

— Что было в прошлом году?

— Он выступил против Анны. Против ее приема.

— Какого приема? Куда? На службу?

— В члены нашего кооператива.

— Мне об этом ничего не сказали.

— Не хотели. А теперь, видишь ли, влюбился.

— Кто влюбился? Он? Мотоциклист утвердительно кивает.

— Но почему он выступал против? Что он тогда говорил?

— Не скажу. Это оскорбительно для нее.

— Все равно я узнаю. Узнаю…

2

— Завтра… в селе престольный праздник… Ну, я им покажу…

— Давид, там у тебя кто-то, есть?

Мотоциклист прибавляет газу, плавно делает поворот. Но приходится тормозить — за поворотом густеют деревья, почти лес.

Ущербная луна по-прежнему висит над дорогой, как серебристо-желтая дыня, но вот на нее наползает огромная лохматая туча и проглатывает в один присест.

Мотоцикл описывает круг — темно, хоть выколи глаза,— и останавливается.

Водитель выключает мотор. Слева и справа по обеим сторонам дороги за деревьями виднеются какие-то постройки, вероятно крестьянские дома.

Мужчина слезает с седла, поднимает защитные очки на лоб. Отряхнув с себя пыль, знаком показывает девушке отойти к кустам. Отойти или спрятаться?

Перед ним обшарпанная дверь. Похоже на магазин, но вывески нет. Дверь заперта, и мотоциклист барабанит в потрескавшиеся доски. За дверью слышится шорох, но никто не появляется. Тогда он идет вокруг дома.

Девушка стоит, скрытая кустом, совсем близко. Только она видит его маневр.

Сдвинув платок с головы на шею, она наблюдает. Вот приоткрылось окно в доме на противоположной стороне. Но оттуда можно увидеть только одинокий мотоцикл, стоящий посредине дороги.

Окно захлопывается. Девушка за кустом продолжает терпеливо наблюдать. Она ждет.

В доме на кухне, на грубо выструганном столе, мигает подслеповатая лампочка. Вокруг язычка пламени танцуют ночные бабочки. Танцуют и падают либо в огонь, либо в тарелку на столе.

На тарелке ломоть сала, возле него разрезанная пополам луковица.

Давид Шайго по-крестьянски, с ножа, ест сало.

— Завтра, значит… в селе престольный праздник. Ну, я им покажу… Покажу.

Шайго пьян в стельку. У него дрожащие руки, блуждающий взор.

Женский голос, старушечий, жалобный, как у больной, спрашивает:

— Давид, там у тебя кто-то есть?

Мотоциклист, наклонившись, тихо шепчет что-то Давиду на ухо.

— Что? Кто? — переспрашивает тот. Гость все так же тихо повторяет.

—Что ей надо? Завтра я приду сам. Опять шепот мотоциклиста. Но можно расслышать слова:

— Приехала просить, чтобы ты не приходил! Ты должен понять, наконец…

Давид Шайго поднимается со стула — в одной руке у него кусок сала, в другой нож с длинным тонким лезвием и деревянной ручкой — и делает несколько нетвердых шагов, продолжая есть.

Мотоциклист поворачивается, выходит из дома и бросает в сторону кустов:

— Сейчас выйдет! Только ты с ним поспокойнее… Мотоциклист переходит дорогу — на обочине она

густо поросла травой, дальше идет полоса песка, потом гравий — и стучится в окно дома напротив.

Ждать приходится долго. Но вот окно, наконец, открывается, и из него высовывается чья-то голова, похоже, женская. Голос подтверждает это.

— Это вы, Геза? Ну и напугали вы меня.

— Я привез ваши деньги Карою, вашему мужу. Не желаю перед ним краснеть.

— Право, не стоило… Ночью, да и Кароя нет дома.

— А я как будто видел его вечером в селе, на главной площади.

— Право же, не стоило себя утруждать из-за этих денег, Геза.

— Чепуха. Тем более мне по дороге. А кроме того, я хочу доказать вашему дорогому Карою, что его жена не зря трудится в кооперативе. Наш трудодень-это верный заработок.

— Все равно он не поверит. Чихать он хотел на мои трудодни, вы же знаете.

— Вы сами виноваты, Бёжике! Почему вы не получили в кассе за август? Или вы думаете, вашему председателю больше делать нечего, как только самолично доставлять

членам кооператива заработанные ими денежки?

Они посмеялись.

— Скажите, Геза, ведь вы знали, что моего мужа сегодня не Судет дома?

Для Бёжике — чего греха таить — приятно произнести эти слова.

— Гм, гм…

— Знали? Точно знали!

Оба помолчали. Тишину разорвала грубая брань — ругался Шайго.

— Геза, вы были там, напротив?

— Был. Он опять пьян.

— К вечеру всегда. Значит, вы пришли от него сюда. Это плохо.

— Почему?

— Карой очень ревнив.

— Он ему скажет?

— Пьяница на все способен.

С той стороны дороги донеслись приглушенные звуки. Там, понизив голос, разговаривали двое.

— Вы приехали не один?