Александр Панарин - Искушение глобализмом

• Название: Искушение глобализмом
• Автор: Александр Панарин
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Философия
• Год: 2002
• ISBN: 5-04-009573-2

Построение мира «экономичного монополизма», по мнению автора, неизбежно приведет к разделению всего человечества на «расу господ и расу неприкасаемых, на «золотой миллиард», представленный западным миром, и бесправную периферию». Автор ставит задачу определить статус различных государств, народов и социальных групп в системе однополярного мира — России и стран Запада, американцев и евреев, спецслужб и буржуазии и т. д., — показывая, к каким последствиям для всего человечества может привести осуществление геополитических, культурных и экономических проектов «теоретиков глобализма».

Концы страниц размечены в теле книги так: <!-- 123 -->, для просмотра номеров страниц следует открыть файл в браузере. (DS)

---

Надо, однако, сказать, что столь массовая «американизация» еврейского сознания имеет свои предпосылки надындивидуального или структурного свойства. Дело в том, что на сегодня мы имеем удивительное совпадение процессов раздвоения структур сознания, захвативших и официальную Америку и еврейский «либеральный авангард» в разных странах мира. Это раздвоение имеет место в тот самый момент, когда решается судьба величайшего из наследий человечества — наследия Просвещения (модерна).

Из трех возможных уровней эволюционной динамики человечества — глобального (планетарного), национального (суперэтнического) и племенного (этнического) Просвещение связало свою судьбу со вторым уровнем. Эпоха Просвещения стала эпохой формирования единых крупных наций посредством переплавки соседских этносов и субкультур в крупные социально-исторические общности, обретающие единое большое экономическое, политико-правовое и информационно-образовательное пространство. Если сочетание глобального, национального и местного уровней обозначить заглавными буквами Г-Н-М, то формула Просвещения, в особенности в ее классическом французском выражении, будет выглядеть так: 1-Н-1 (глобальный и местный уровни выносятся за скобки, и полноту выражения получает средний уровень — национальный).

Немецкая культурная и политическая история выработала свою, несколько мутированную форму: 1-Н-м (глобальный уровень выносится за скобки в качестве абстракции, а практическое выражение получает сочетание национального и местного, этнорегионального уровней, при безусловном доминировании национального). Добавим сразу же, что даже эта частная уступка местному, этнорегиональному началу сыграла свою драматическую роль в политической и духовной истории немецкого народа.

И вот сегодня мы наблюдаем попытку преобразовать саму структуру модерна посредством смещения всех усилий прогресса со среднего, национального уровня на глобальный. В этой попытке активистами являются американский имперский комплекс и поддерживающая его на местах еврейская диаспора. Американцы таранят национальные твердыни больших суверенных государств посредством своей военно-промышленной, финансовой и дипломатической машины. Еврейская диаспора подтачивает их посредством своей всепроникающей и всеразлагающей «иронии». Эта еврейская ирония когда-то надежно служила Просвещению, хотя мотив ее был, может быть, не столько просветительским, сколько связанным с древней презумпцией избранничества. Просвещению в свое время нужны были деятели, энергично восстающие против старых кумиров, а также против всего затхлого, провинциального, местнического. Просвещенческая «ирония» расчищала место для универсалий прогресса — единых больших пространств, предназначенных для самореализации нового человека, представляющего уже не этнорегиональную, местническую специфику, а единую в своих основах, динамичную, глядящую не в прошлое, а в будущее политическую нацию.

Еврейские интеллектуалы, по определению не привязанные к местной этнической среде и ее обычаям, стали самыми активными подмастерьями Просвещения в этой его очистительной работе. Ревнивый Бог Израиля категорически запрещает кланяться другим богам и сотворять кумиры. Поэтому еврейская ирония, искони направленная против чуждых еврейству иноязычных кумиров, по-своему питалась ветхозаветными комплексами превосходства и избранничества. Евреям было не жаль чужих кумиров; к тому же они испытывали к ним ревность, как люди, традиционно претендующие на монополию в качестве идеологических жрецов и наставников человечества — наследников касты левитов.

Вряд ли очистительная работа Просвещения, обращенная против всех старых кумиров, была бы столь всепроникающей и бескомпромиссной, если бы не темперамент еврейского авангарда, придающего любым новациям модерна радикально-максималистскую форму. Однако здесь и крылась своя опасность, связанная с двойственностью самой структуры еврейского сознания. Еврейскому прогрессистскому авангарду крайне трудно было удержаться на золотой середине Просвещения — на уровне государства-нации. В качестве космополитической диаспоры, не связанной рамками патриотической лояльности, он тяготел к «глобализму», к уровню не стесненных никакими национальными кодексами «граждан мира». В качестве особой этнической группы, уязвимой и движимой чувством круговой поруки и солидарности по отношению к своим, он то и дело соскальзывал на уровень племенной эзотерики и заговорщицкого подмигивания соплеменникам. Причем эти две интенции так причудливо и загадочно переплетались, что процедура распознавания и отсечения эзотерического, племенного была крайне затруднена не только для наблюдателей со стороны, но и для самого еврейского авангарда.

ЦАРСТВО И СВЯЩЕНСТВО

Драматический парадокс заключался в том, что слишком часто еврейские попытки радикализации модерна, придания ему формы бескомпромиссных политических и культурных революций, оборачивались провалом в ветхозаветную племенную архаику. В высшей степени показательна в этом смысле судьба социалистической идеи, захваченной и монополизированной большевистскими комиссарами.

Подобно большинству из великих движений эпохи модерна, социализм начинал развиваться на среднем (не глобальном) уровне государства-нации. Это придавало ему основательность естественноисторического процесса, связанного с самореализацией великих наций, вышедших из Просвещения и решающих проблемы своего будущего в форме автономного самодеятельного творчества. Каждый из народов мог своими путями осуществлять вдохновляющие и заразительные социалистические идеалы, составляющие квинтэссенцию общего просвещенческого наследия Европы. Благодетельная особенность Просвещения заключалась в имманентности его импульсов, его цели, нормы и идеалы не были чем-то доктринерски сформулированным и навязываемым большинству, они отражали заветные чаяния самого этого большинства, незаметно для себя охваченного духом модерна. Не случайно просветители неизменно обращались к естественному человеку и его «природе» — им претило наставнически-высокомерное отношение к массе, «менталитету» которой они вполне доверяли. Каким бы мог быть социализм, соответствующий этим установкам просвещенческой естественности?

Ясно, что он не мог быть чем-то иным, нежели воплощением назревшего социального наказа народов, выражением их чаяний. Вспомним первоначальные лозунги большевизма, украденные им у партии большинства — эсеров «мир — народам», «земля — крестьянам», «фабрики — рабочим». Эти лозунги, отражающие общедемократический этап назревшей социальной революции, не содержали в себе ничего сектантски-догматического, никакой вымученной эзотерики, чуждой народному здравомыслию. Такой социализм нисколько не насиловал «природу» новоеврейского человека и соответствовал принципу, выражающему его достоинство: «быть самому себе хозяином» — самодеятельной, неподопечной личностью, соблюдающей высокие идеалы справедливости.

Высшим выражением этой «естественной справедливости» был принцип единства труда и собственности. Землей надлежало владеть тем, кто ее обрабатывает, — крестьянам; промышленными предприятиями — тем, кто на них трудится, — рабочим коллективам. В случае своей реализации это давало России общество кооперативного социализма, свободного от таких экстравагантностеи кружковского доктринерства, как отказ от рынка и денег, производства по единому плану, формируемому всезнающей бюрократией, поголовное комиссарское надсмотрщичество.

Коллективные и индивидуальные производители города и деревни должны были бы выступать в качестве товаропроизводителей, не имеющих никаких особых внерыночных привилегий, равно как и свободных от давления прежних привилегированных групп. Центральным персонажем этого народного социализма выступал не так называемый пролетариат, а самостоятельный трудовой предприниматель. Это мог быть либо индивидуальный (семейный) предприниматель крестьянского и ремесленного типа, либо коллективный предприниматель кооперированных городских предприятий. Сами масштабы кооперативного движения в России, охватившего накануне большевистского переворота десятки миллионов самодеятельного населения, свидетельствовали о назревшем естественноисторическом характере этой экономической и социальной революции. И что же в этих условиях предпринимают захватившие власть большевистские комиссары?

Все это стихийное цветение жизни они наблюдают с ревностью жрецов великого интернационального учения, которому грозит остаться не у дел. Стихийному, лишенному какой бы то ни было доктринальной строгости социализму русских крестьян и рабочих они противопоставили глобальную социалистическую доктрину, созревшую в голове нового Моисея — поводыря темных и упрямых масс, не знающих своих «подлинных интересов».