Жозеф Кессель - Армия теней

• Название: Армия теней
• Автор: Жозеф Кессель
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Однажды к этому маленькому старику явились два агента Гестапо. Он принял их очень вежливо, а когда они разрешили ему опустить руки, вытащил револьвер из под кучи старых тряпок и убил немцев. Затем он вышел и позвал водителя немецкой машины на помощь. Когда тот подошел, старик выпустил ему пулю в затылок и сбежал на гестаповской машине.

* * *

Мадлен и вдова Феликса арестованы. Их выдал милиционер{16}. Матильда приняла решение, что он должен умереть.

Один из наших агентов-информаторов напоролся на патруль из четырех немецких солдат в совершенно запрещенной зоне. Он стрелял быстро и метко. Он застрелил их всех, а потом совершил самоубийство. Он мог спастись. Путь к бегству был свободен. Мы узнали об этом от двух выживших немцев, попавших к нам в руки. Но он слишком боялся ареста и пыток, которые смогли бы заставить его заговорить. Он уже задолго до этого подготовил пулю для себя. Он подчинился рефлексу.

* * *

Страх перед пытками на допросах, страх, что тебя заставят выдать имена и явки твоих товарищей становится настоящей психопатической навязчивой идеей у многих. Наши люди меньше боятся страданий и пыток, чем своей собственной возможной слабости. Никто не знает, что он сможет выдержать. И кто-то дрожит от мысли, что сможет жить - пусть даже очень недолго жить - с чувством того, что он отправил своих товарищей на смерть, провалил сеть, разрушил работу, к которой был привязан больше, чем даже к самой жизни. Страх перед арестом для некоторых становится манией. Они не могут ни уснуть, ни проснуться без этой самой важной для них мысли. Сотни раз в день они проверяют свою порцию яда. И убивают сами себя, не исчерпав еще всех шансов на спасение. Потому что эти шансы одновременно и шансы заговорить.

* * *

Матильда и Бизон казнили милиционера, выдавшего вдову Феликса и юную Мадлен.

* * *

Моя фотография разослана Гестапо всем комиссариатам, всем префектурам, всей жандармерии, всем службам "Сюртэ". Я узнал это от полицейского, одного из наших людей. Он посоветовал мне спрятаться в его доме. В данный момент это самое безопасное убежище.

Полицейский, которого мы зовем Леру, пришел в Сопротивление из-за шока, некоего откровения. Где-то десять месяцев назад его вместе с другими инспекторами французской полиции направили на поддержку операции, проводимой Гестапо. Две машины привезли немецких и французских агентов к командному посту, где находились радиостанция, склад оружия и около десяти человек. Гестаповцы руководили облавой. Французы безропотно подчинялись. Полицейский, у которого я сейчас прячусь, захотел открыть сумочку одной молодой женщины. Она бросила сумочку ему в лицо с криком:

- Бош, грязный бош! У молодой женщины было красивое лицо, нежное и хрупкое, но бесстрашное. - Я не бош, - ответил полицейский назло самому себе. -Тогда ты еще хуже, - сказала молодая женщина.

- У меня внутри было такое чувство, что я распадусь на куски, объяснял Леру, - и глаза у меня были странными из-за слез.

Именно тогда он увидел, что происходит вокруг него. Они надели наручники на офицера, участника прошлой войны, с множеством наград. Радисту, совсем юному, лицо разбили дубинками, потому что он проглотил какие-то бумаги. Они выкручивали руки молодой девушке, пытаясь заставить ее заговорить.

Леру все оставшееся время обыска совершал только механические движения, а когда обыск закончился, бродил по городу, не зная, что делает. Его сопровождал друг, тоже полицейский, и тоже помогавший Гестапо. Друг Леру удержал его от самоубийства. - Я хотел сделать это, - рассказывал мне Леру, - и я, несомненно, так бы и поступил. Стоило мне вспомнить, к чему я приложил руку за последние два года, не думая, рутинно; стоило подумать обо всех этих славных людях, о храбрых женщинах, за которыми я шпионил, которых арестовывал, передавал бошам... Я чувствовал себя, как будто заразился гнусной болезнью... . Как я страдал!

Он рассказал это все своему другу. Тот тоже все понял. И он сказал Леру:

- Нет никакой пользы, если ты уничтожишь сам себя. Попытайся уничтожить все это.

Каждый из них установил контакт с разными группами через заключенных. Оба сразу доказали свою верность Сопротивлению и подвергли себя такому риску, что их приняли. Друга Леру, после того, как тот проделал великолепную работу, разоблачили. Ему пришлось уйти в Англию вместе с несколькими руководителями Сопротивления, которым он помог спастись. Леру продолжал служить на нашей стороне. Не было другого человека, столь фанатично преданного.

* * *

Леру все это время не дает покоя одна мысль - о том, что во французской полиции есть люди, жестокостью не уступающие немцам. -Я мало чем смог бы помочь. Еще можно простить инспекторов, - говорит Леру, - делающих свою работу, как и я сам, из чувства долга, без отвращения, но и без удовольствия. Они подчиняются Виши, подчиняются Маршалу. И они не научились думать. Но другие - рьяные, усердные, работающие внеурочно, выкладывающиеся на работе - против патриотов. Эти, черт бы их побрал... Эти...

И Леру рассказал о главном инспекторе в Лионе, который в стальной клинок лопаты встроил лезвия и заставлял босиком стоять на нем людей, отказывавшихся говорить. И о бригаде "террористов" в Париже, занимающейся охотой на коммунистов. Ее члены гордятся тем, что изобрели больше новых пыток, чем даже Гестапо.

Реакцию Леру против таких людей движут не только чувства простого патриотизма и простой гуманности. Есть еще стыд и гнев из-за того, что они принадлежат к той же профессии, что и он.

Вчера он принес экземпляр "France d?Abord" ( "Франция прежде всего"), подпольной газеты Франтирёров и партизан - ФТП{17}, конфискованный полицией, и прочел мне следующую заметку:

"В Бёври, департамент Па-де-Кале, комиссар полиции и несколько его подчиненных арестовывали и подвергали пыткам многочисленных патриотов и хвастались расстрелами участников ФТП на месте. Это требовало мести.

23 марта мэр Бёври, друг комиссара Тери был захвачен в своей машине группой франтирёров и партизан, которые заставили его привезти их в комиссариат. Офицеров, пытавшихся оказать сопротивление, отправили в нокаут. Но секретарю удалось убежать. Потому не понадобилось звонить комиссару по телефону. чтобы вызвать его. Через полчаса две колонны полицейских и жандармов появились у ряда домов вблизи комиссариата. ФТП заняли боевую позицию перед комиссариатом. Обе стороны открыли огонь. Комиссару удалось ранить одного патриота. В этот момент очередь из автомата одного из членов группы сразила комиссара, другой партизан застрелил Сирвена, старшего сержанта жандармерии, убившего патриота в прошлом году.

Когда их начальники погибли, около пятнадцати полицейских и жандармов охватила паника. Небольшая группа ФТП отступила, захватив девять револьверов и интересные документы, найденные в комиссариате.

Полицейские. продавшиеся бошам, которые арестовывают и пытают патриотов, должны знать, что за примером Бёври последуют другие".

Я уверен, что ни один "вольный стрелок" или партизан не читал эту статью с такой радостью или с чувством удовлетворенной жажды мести, как полицейский инспектор Леру.

* * *

Другая мука Леру - его неспособность помочь всем товарищам из сопротивления, с кем его сводит долг службы. Девушкам-голлисткам, которых бросают в камеры к самым отъявленным проституткам, воровкам, убийцам; замечательным патриотам, избранным офицерам, которых содержат вместе с уголовниками и обращаются аналогично; молодым ребятам. которые были сильны и храбры, превращенным голодом и болезнями в развалины, сходящим с ума в камерах... Людям, которых по простому запросу немцев депортируют, пытают, расстреливают. И все из них смотрят на Леру с подозрением, с отвращением. Но ему приходится ждать наших приказов, и он может устроить побег только одному узнику из ста. И при этом он должен внешне вести себя абсолютно лояльно и быть как можно менее заметным. Теперь его прикрепили к Гестапо. На этом посту он нам очень нужен.

* * *

Время от времени усилия Леру вознаграждаются. Например, он только что прослушал двухчасовую немецкую лекцию о способах поиска и предотвращения высадок парашютистов. Ну вот, сегодня ночью он выезжает, чтобы принять нескольких парашютистов. Полицейская машина вернется с британскими грузами.

* * *

Вдову Феликса и маленькую Мадлен перевели в номер 87. Там их полностью раздели. Мужчина и женщина из Гестапо (семейная пара, как говорят) допрашивали их, втыкая раскаленные булавки в живот и под ногти. Еще вдова Феликса и Мадлен подверглись пыткой бормашиной, которая бурила их десны вплоть до челюстной кости. Они ничего не выдали. В перерывах между пытками они пели "Марсельезу". Эта сцена, которая кажется взятой из абсурдной мелодрамы самого низкого уровня, отражена в официальном немецком отчете. Леру передал мне его копии. Он также проинформировал меня, что обе женщины поклялись молчать.