Лев Лобарев - Дорога, которая не кончается…

• Название: Дорога, которая не кончается…
• Автор: Лев Лобарев
• Жанр: Детская фантастика

---

На несколько секунд повиснет молчание, потом Странник негромко спросит:

— Как ты меня нашел?

— Я давно искал. Давно уже шел по твоему следу. Хотя на этот раз мне было труднее, — он криво усмехнется. — Ты почти не оставлял своих обычных меток. Пришлось долго искать… Но, как видишь, нашел.

— Зачем?

Эрра пожмет плечами:

— Теперь уже незачем. Я не верил, что ты ушел совсем.

Странник приподнимет голову, прищурится:

— А может, так и есть? Может, я заманил тебя сюда?

Эрра устало откинется назад, облокотится спиной о забор.

— Нет. Я же вижу… Да если бы ты и хотел, ты бы не смог.

— Почему это?

— Неужели ты думаешь… — Он ухмыльнется. — Неважно, Альд.

Нелепым, невозможным покажется вдруг Страннику этот разговор. Да и Эрра будет время от времени недоверчиво усмехаться, думая, наверное, о том же самом.

Они ведь враги. Вечные, непримиримые враги. Но вот настал момент, когда им вдруг стало нечего делить… И они спокойно сидят рядом и разговаривают, не вспоминая о ненависти и вражде. И тогда Странник в который уже раз с болью и горечью спросит себя: так зачем же?

Зачем была эта злоба и эта боль? Для чего тупились и ржавели от пролитой крови мечи, для чего пустели города и вымирали страны? Для чего одни люди гибли, а другие выживали лишь затем, чтобы медленно сходить с ума в одиночестве? Для чего гасли звезды и сгорали миры?

И он заговорит, медленно, негромко, со страшной спокойной ненавистью:

— Я помню время, когда я пришел в Льелис. Я помню, какими были миры тогда. Я помню то тепло и тот покой… Я помню Отряды Равновесия — то, что потом стало Дорожной Полицией. А я не хотел покоя. Я хотел жить полной безумной жизнью, о которой мне не пришлось бы жалеть потом, когда придет старость. Я не хотел страдать от избытка крови! И я хотел оживить эти миры — застывшие в своей безликой красоте. И я стал Странником. Сначала я пел — просто пел, но потом однажды во мне кончились песни. И я взял меч. Глупец! Я думал, что сражаться за то, во что веришь, легко. Разве мог я представить себе бесконечность лет, бездну лжи, крови, боли, грязи! К чертям! Я переоценил себя. Я не выдержал, сорвался, предал, назови это как угодно! С меня хватит, я не хочу больше. Я тоже человек! И мне не по силам решать судьбы миров! Будь оно все проклято! Сгори оно все — мне теперь все равно! Я больше не Странник Дороги! Я ухожу!..

Подняв голову, Странник оглядит потемневшее небо. Ярость его исчезнет, словно резкий мимолетный порыв ветра. И иронический взгляд Эрры покажется ему ведром холодной воды, опрокинутым на голову.

— Не зарекайся, — усмехаясь, негромко скажет тот. — Не говори необратимых слов, не произноси клятв. Не будешь клясться — не нарушишь клятву, знаешь поговорку? Я, конечно, не предсказатель и не пророк, но, по-моему, ты торопишься…

Он замолчит. Странник с прищуром будет смотреть на него. Вдруг Эрра усмехнется, качнет головой, словно удивляясь себе, откинет край тяжелого плаща и достанет из кармана наручники. Секунду посмотрит на них, потом легко забросит за спину. Наручники упадут на клумбу, над ними, качаясь, сомкнутся цветочные головки. И все — только на месте падения останется несколько сломанных цветков.

Странник, с болезненным интересом наблюдавший за ним, устало закроет лицо руками, скажет тихо, про себя:

— Господи, как же я устал…

Эрра сгорбится, сразу сделавшись похожим на старую, больную птицу.

— Тебе легче. Тебе есть на кого оставить Дорогу, у тебя есть ученики. А мне… Поверь, Альд, я устал не меньше твоего. И я рад, что ты уходишь, теперь мне станет поспокойнее. Хотя бы одной проблемой меньше…

Странник усмехнется.

— Не думаю. Шер не слабее меня. Он еще доставит тебе немало веселых минут.

Снова возникнет пауза. Оба будут смотреть в никуда — один, уставившись под ноги, второй — закинув голову и глядя в небо — двое очень сильных и безмерно уставших людей, судьбой и Дорогой поставленных на службу двум разным силам, и таких, в общем-то, похожих друг на друга…

Начнет вечереть. Как это часто бывает в конце июня, день разом сменится темнотой, солнце почти мгновенно скатится к горизонту, осветив его золотым багрянцем. Короткие сутки кончатся быстро и беспечно.

Эрра задумчиво кивнет.

— У него нет опыта… Какое-то время мне действительно будет легче. Впрочем… Передышка кончится раньше, чем он научится… Ты ведь вернешься… Твоя связь с Дорогой слишком крепка, ее не порвать так просто. И скоро, очень скоро ты вернешься, либо — что тоже не исключено — тебя заставят вернуться. Уж поверь… Впрочем, — Эрра вздохнет и встанет. — Впрочем, что я говорю, ты ведь и сам все прекрасно знаешь, только пытаешься себя убедить в обратном…

— Ну и что же, — со спокойной яростью скажет Странник. — Я свои клятвы искупил с лихвой. Хватит! Или всей той крови, что я пролил на Дороге, недостаточно, чтобы оборвать все связи?! Кто посмеет меня упрекнуть?! Тем более, — он сделает паузу, успокаиваясь. — Тем более что я оставил замену. Ты можешь быть спокоен, я не вернусь. Все, прощай!

— До свидания, Странник, — жестко усмехнется Шериф. — К моему величайшему сожалению, всего лишь до скорого свидания…

Он шел по улице в сторону заката, с каждым шагом все больше распрямляясь, пока, наконец, не исчез в багряно-золотом мареве. А Альд-Странник еще долго смотрел ему вслед, с ужасом и облегчением понимая, что Шериф прав, что оборвать Дорогу так же невозможно, как погасить солнце, и что рано или поздно все же придется вернуться…

Со стороны вокзала раздался резкий гудок подошедшего поезда.

Эпизод XII: К ВОПРОСУ О БЕЛЫХ ДРАКОНАХ

…Сегодня за стенами Белого Города все спокойно. Третий день как завершилась коронация. Улицы полны народу: воины — все еще при оружии и в доспехах, торговки, мгновенно заполонившие площади, орды вездесущих мальчишек. Над городом стоит гомон, радостно-спокойный, деловитый и немного усталый. Кажется, что более безопасного места не найти сейчас на всем Эннорэ.

Светлое и ясное небо, ласковое солнце… А все же что-то не так. Какая-то зацепочка держит в напряжении и не дает расслабиться полностью и просто отдыхать, не думая ни о чем… В этом, таком знакомом, таком привычно-спокойном мире отчетливо ощущается запах чего-то невообразимо чужого и далекого, холодного, враждебного и страшного…

Хороводом, жутким, темным калейдоскопом мелькают вокруг крепкие каменные дома, темнеющие шахматными прямоугольниками окон, мостовые, спирально уходящие вперед, и площади, светлые и непривычно мирные. Круговерть лиц, городов, людей, дорог, миров… И тяжело, невыносимо тяжело — так, что усталость затмевает даже чистоту неба, а ведь скоро опять куда-то уходить, скоро опять бежать, бежать, бежать ради… Впрочем, нет, стоп, это уже нельзя, и даже в мыслях… Нет!!!

Но чувство страшной и неотвратимой угрозы, очень знакомое, но каждый раз заново непонятное и пугающее, стучит в висках и пульсирует в крепко сжатых кулаках, словно в такт ударам какого-то невидимого чудовищного маятника. И в груди пусто и холодно, словно перед прыжком в бездну…

Люди, люди, стены, площади, люди, дороги, люди, люди… Дикая, нелепая, невозможная карусель, мелькающие искаженные лица, и ты — центр этой бешеной больной скачки… И страх — давящий страх…

…И тут откуда-то из центра города, из точки пересечения главных улиц, сначала плавно вплетаясь в праздничный шум, а потом и перекрывая его, раздался, словно гулкое голодное урчание в утробе озлобленного хищника, ровный и глубокий рокот мотора. И по узким, враз опустевшим улицам, сминая поваленные в панике лотки и разбросанные вокруг товары, уверенно двинулась тяжелая стальная громада Танка…

О броню бессильно тюкнула пущенная с одной из крыш стрела — тюкнула и упала на мостовую, под широкие гусеницы; кто-то в панике завопил: «Тригг! Тригг!» — конечно, а за что его еще могли принять здесь, в этом мире и в этом городе — в ответ раздался крик: «Враги в городе! Исчадие Тьмы!», где-то эхом отозвалось: «К оружию!» А Танк все шел вперед, и в возникшей неожиданно резиновой оглушающей тишине его рычание звучало как гром.

И из всех, кто был здесь, он один понял, что это такое, и осознавал весь ужас того, что может произойти…

Некоторое время он стоял неподвижно, прищурив глаза, чуть приподняв лицо, и с пристальной ненавистью глядя вслед Танку. Потом быстро, почти бегом, двинулся по параллельной улочке вперед, обогнал неторопливо и упрямо ползущую машину. И вышел наперерез Танку метрах в ста впереди. Не оборачиваясь, прошел еще несколько шагов, чувствуя уставленный в спину узкий смертельный зрачок орудия и каждой клеткой ощущая волну страха и холода, которую испускала машина. Машина?!..

И только тогда он обернулся, долгим взглядом посмотрел на насторожившийся, замерший в ожидании Танк, и, плавно поведя руками, поставил блок…