Джузеппе Д'Агата - Тайна Бутлегера, или Операция "Ноктюрн"

• Название: Тайна Бутлегера, или Операция "Ноктюрн"
• Автор: Джузеппе Д'Агата
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Триллер
• Год: 2005
• ISBN: 5-352-01411-8

Джузеппе Д'Агата — знаменитый итальянский писатель, автор бестселлеров «Римский медальон», «Возвращение тамплиеров», «Загадка да Винчи», «Memow» и других. Все его романы полны действия и тайн, мистических загадок и увлекательных приключений. И очень часто разгадки таинственных событий наших дней лежат в прошедших веках.

Герои романа Д'Агата «Тайна бутлегера, или Операция „Ноктюрн“» — обворожительная секретарь английского посольства, польский аристократ, американский дипломат с особыми полномочиями. И все они с безжалостной, хронометрической точностью движутся в мрачном, смертельном танце, избравшем для финала Рим.

---

— И очевидно также, что, если я исчезну, если со мной случится какое-нибудь несчастье, — сказала Мерилен, обращаясь к Контатти, — ваше досье окажется в руках английского посла.

— И очевидно, что мы сохраним вам жизнь, если вы возвратите нам пленки и снимки, все полностью, — сказал Контатти.

— Но ведь столь же несомненно, Контатти, что, как только вы получите их, моя жизнь уже ничего не будет стоить. Ни цента.

— Положение может измениться, — заметил Контатти, внимательно изучая странное выражение лица Мерилен. — Оно может измениться, если вы сумеете убедить нас, что у вас не останутся копии этих записей и фотографий.

— А как? Вы ведь ни за что не поверите мне, даже если я поклянусь вам, что и не думала делать копии.

Контатти развел руками:

— Поскольку полной гарантии быть не может, не остается ничего другого, как довериться друг другу. Составить договор и соблюдать его.

— Верно. Могу я предложить свои условия?

— Пожалуйста.

— Чтобы я осталась жива.

Контатти кивнул:

— Будем только рады.

— Чтобы осталась жива Соня и была бы немедленно возвращена в свою семью.

— Более чем разумное требование.

— И чтобы вы позаботились… обо мне.

— Как это понимать?

— Я уже описала, какое меня может ожидать будущее, — продолжала Мерилен, глядя то на Контатти, то на Шабе. — Утешить меня в этой ситуации может только одно — наличные. На срочные расходы.

— Сколько? — спросил Контатти, немного помолчав.

— Пятьсот тысяч.

Контатти попытался пошутить:

— Лир?

— Долларов. Наличными.

— Но это же целое состояние. Вы понимаете, надеюсь?

— Поскольку я опасаюсь, что пребывать на этом свете мне осталось недолго, то хочу пожить в свое удовольствие, — сказала Мерилен, наливая себе еще виски. — И потом я считаю себя обязанной позаботиться о детях Юрека, ведь он в тюрьме, он скомпрометировал себя и вообще, наверное, погиб.

— И где же мне взять такие деньги?

— У своих начальников.

Контатти не захотел или не сумел отказаться от своей обычной игры:

— Мои начальники могут сказать: «Виноваты, вот и выкручивайтесь». — Он изобразил грустную улыбку. — Могут поручить Шабе решить проблему в той жесткой форме, о какой он уже и сам говорил, то есть убрать и меня, и вас.

Мерилен не шелохнулась.

— В таком случае вы будете опознаны, даже мертвый, и американцы узнают, кто их предал. У них появятся доказательства, они отомстят. — Она заговорила иронично, насмешливо. — Как вы сказали мне однажды, может даже разразиться война. Неужели ваша страна была бы готова начать ее из-за такого пустяка? Из-за каких-то пятисот тысяч долларов?

— Война? А почему бы и нет? — вмешался Шабе. — По своему характеру и по личному убеждению я за жесткие решения. — Он с презрением посмотрел на Контатти. — Как коллективные, так и индивидуальные.

Они опять выглядели не столько союзниками, сколько врагами, которых связывал какой-то загадочный и трудный сговор.

— И ты только обрадовался бы, верно? — спросил Контатти.

— Ты уже сказал об этом.

Контатти жестом изобразил, будто спускает курок пистолета:

— И меня, и мисс, не так ли?

Шабе кивнул:

— Обоих. Не терплю дилетантизм.

Контатти обратился к Мерилен:

— Слышали? Он просто не любит меня. Конфликт поколений. Подумайте как следует, Мерилен. Откажитесь. Я говорю о деньгах.

— Но это же вы загнали меня в угол. Это вы не оставляете мне другого выхода. Впрочем, я уверена, что у такого мужчины, как вы, служащего великой нации, великой идеологии, не может быть проблем с деньгами.

— Знали бы вы, как скупы наши кассиры, — ответил Контатти. — И потом деньги в валюте…

— В ценной валюте, — уточнила Мерилен.

— Мне на это понадобится несколько дней.

— Скажем, сутки.

— Двое суток. Сделаю все возможное.

— Хорошо. Если не возражаете, мне надо позвонить.

— Кому? — с подозрением спросил Шабе.

— Человеку, который, если я вовремя не предупрежу его, передаст в мое посольство досье, что так не нравится вам.

Контатти указал на телефон:

— Пожалуйста.

— Нет, — сказала Мерилен, — не здесь и не сейчас.

— А когда же в таком случае? — спросил Шабе.

Мерилен посмотрела на мужчин:

— Как только девочка будет освобождена.

В римском офисе ЦРУ Уэйн без особого интереса ожидал заключения эксперта, изучавшего ружье, из которого был убит Фрэнки Хаген.

— Невероятно, — сказал эксперт. — Самый обычный ствол. Никакого специального устройства для стрельбы в темноте тут нет.

— Да, — согласился Уэйн. — Еще одна загадка.

Он обернулся к Юреку, стоявшему в глубине комнаты между двумя парнями с квадратными подбородками и пистолетами за поясом.

Комната была почти пустой: медицинский топчан, несколько стульев, письменный стол, телемонитор местной службы слежения — вот и вся обстановка.

По знаку Уэйна агенты разошлись и встали возле стен напротив друг друга. Уэйн подошел к Юреку, жестом велев ему сесть.

— Ты стюард?

Юрек сел, не отвечая.

— В платежных документах английской авиакомпании тебя нет, — продолжал Уэйн, стараясь оставаться спокойным. — Эта куртка тебе велика. Где ты раздобыл ее?

— Не могу отвечать ни на какие вопросы.

Уэйн поставил стул напротив поляка и, сев на него верхом, положил локти на спинку.

— Ладно. Может, считаешь себя военнопленным?

— Только теряешь время. Не могу ответить, иначе кое-что произойдет.

— Ах вот как! И что же произойдет?

— Кое-что.

— Когда?

— Не знаю.

— Но я спешу. У меня каждая минута на счету.

Уэйн сделал знак. Один из агентов включил мощную лампу и направил ее в лицо Юреку.

— Мы знакомы, не так ли? — спросил Уэйн. — Я уверен, что где-то видел тебя. Но где? Не поможешь вспомнить? — Он рассмотрел поляка в профиль, в три четверти, в фас. В лице Юрека чувствовались напряжение и усталость, свет был невыносимо ярким. — Хорошо, тогда я сделаю это сам. Думаю, ты имеешь право знать, что Фрэнки Хаген был для меня не просто коллегой. Он был моим другом, близким другом. Ты убил его, и мое отношение к тебе не может быть формальным. Теперь это уже мое личное дело, понимаешь?

Он подождал мгновение, наблюдая за Юреком, ослепленным ужасным светом.

— Твое молчание, на мой взгляд, просто оскорбительно для Хагена. Это все равно что плевать на мертвого. И поэтому я могу не выдержать, потерять голову, отомстить.

Он поднял голову Юрека за подбородок, и тот закрыл глаза.

— Не закрывай глаза.

Уэйн снова сделал знак. Агент наклонился к Юреку и наклеил ему на верхние веки пластырь так, что они не могли закрыться. Уэйн одобрительно кивнул и продолжал, по-прежнему держа приподнятой голову Юрека:

— Когда я был мальчишкой, меня учили, что существуют люди, способные умереть за идею, за родину. Но сегодня таких людей уже не осталось. Или ты последний экземпляр? В таком случае мне просто не повезло. Но еще больше не повезло тебе. В этом не приходится сомневаться.

Он замолчал, услышав звонок телефона. Агент передал ему трубку.

— Уэйн слушает… да… — Он прикрыл трубку рукой и продолжал, обращаясь к Юреку: — У меня к тебе много вопросов. Кто ты такой, на кого работаешь, кто твои сообщники, каков ваш план, как ты смог убить Хагена в полной темноте? — Он убрал руку и ответил на вопрос, который ему был задан по телефону: — Нет еще. — Посмотрел на Юрека и уверенно уточнил: — Скоро заговорит. Очень скоро.

Уэйн положил трубку и подошел к Юреку.

— Ты военный? Киллер? Сумасшедший? — Снова сел. — Сумасшедший: разве можно рассчитывать, что, совершив такое убийство, не попадешь в наши руки. Если не сумасшедший, то самоубийца. Или мученик. — Он наклонился вперед и снял с Юрека наручники. — Вижу, тебе не интересно, что я говорю. Ладно, снимай рубашку.

Юрек не шелохнулся. Уэйн сделал знак, агенты набросились на Юрека и грубо сорвали с него одежду. На его теле отчетливо видны были следы сильного избиения, которому он подвергся накануне вечером. Уэйн с удивлением посмотрел на них.

— Следы избиения, причем недавнего, — в растерянности заметил он. — Очень странно. Тебя избивают, ты убиваешь, а потом спокойно позволяешь взять себя. Интересный тип. Даже любопытно становится. — Он снова внимательно посмотрел на Юрека. — Страшно? — И кивнул, как бы отвечая за него. — Понимаю тебя. Но не думай, будто я стану применять методы инквизиции или старого ГПУ, о котором ты, конечно, слышал… Нет, у нас нет тут колес, ремней, кольев, углей, щипцов… — Между тем один из агентов вышел из комнаты. — Мы не используем электроды, не вырываем ногти, не прижигаем яички. Мы хитрее. Наши ученые… — Он обернулся к открывшейся двери, в которой появилась медсестра с подносом в руках. — Наши ученые придумали мучительные инъекции.