Дмитрий Жуков - 29- я гренадерская дивизия СС «Каминский»

• Название: 29- я гренадерская дивизия СС «Каминский»
• Автор: Дмитрий Жуков
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9533-4226-1

 Среди коллаборационистских формирований, созданных на оккупированной нацистами территории СССР, особое место занимает Бригада Каминского, известная также как Русская освободительная народная армия (РОНА) и 29-я дивизия войск СС. В предлагаемой читателю работе впервые подробно рассматриваются конкретные боевые операции «каминцев» против советских и польских патриотов, деятельность сотрудников и агентов НКВД-НКГБ, направленные на разложение личного состава бригады, а также ответные контрмеры разведки и контрразведки РОНА. Не обойден вниманием вопрос преступлений «каминцев» против гражданского населения. Наконец, проанализированы различные версии гибели бригадефюрера Б.В. Каминского.

---

С манифестом "НСТПР" я был полностью согласен о Как старший лесничий, я возглавил группу лесничих, записавшихся в партию. Снабжал их антисоветской литературой.

КАМИНСКИМ и начальником полиции ИВАНИНЫМ была спущена на места инструкция по борьбе с партизанами. Данную инструкцию я в свою очередь переписал и спустил ее подчиненным мне объездчикам, лесничим и лесникам. Хочу добавить при этом, что только 10 % леса принадлежало нам, а остальные 90 % контролировались партизанами.

В 1943 г. я был назначен членом комиссии по эвакуации имущества в тыл немцев. Имущество лесхоза эвакуировано не было вследствие быстрого продвижения частей Красной армии. Население эвакуировалось насильно. Я тоже уехал вместе с немцами, но затем был настигнут частями Красной армии и возвращен по месту жительства».

4. Допрос подсудимого ЗАХАРЦОВА

По существу предъявленного обвинения подсудимый ЗАХАРЦОВ показал и на вопросы суда ответил:

«С приходом немцев в Брянскую область я был назначен писарем старосты и одновременно исполнял должность писаря отряда самообороны. Этот отряд был организован для борьбы с советскими партизанами. Как писарь отряда, я вел учет личного состава, составлял ведомости на получение денежного содержания и т.д. В 1942 г. я был назначен шефом батальона бригады РОНА. В мои функции входило: проведение подписки на газеты, распространение этих газет, проведение докладов и бесед на антисоветские темы. По существу, я был пропагандистом батальона. Будучи писарем отряда самообороны, я получал 240 рублей, а как шеф батальона — 400 рублей в месяц. Позже я был назначен шефом полка РОНА.

В обвинительном заключении указано, что я принимал участие в карательных экспедициях против партизан. Это не отвечает действительности, так как я лично никогда не участвовал в экспедициях, вследствие того, что не имею одной ноги. Она у меня ампутирована.

Как шеф полка, я проводил активную антисоветскую пропаганду. Следствием как таковым я не занимался, но по приказанию командира полка допрашивал задержанных партизан или лиц, связанных с ними. По установлению их личности, докладывал об этом командиру полка, после чего задержанное лицо направлялось в пос. Локоть. Участие в избиениях арестованных я не принимал, но один раз я два раза ударил по лицу партизана за то, что партизанами был убит мой брат. Этого партизана избивали начальник штаба и командир батальона, я тоже два раза ударил. После этого партизан, избитый нами, был отправлен в пос. Локоть.

Летом 1942 г. по приказанию МОСИНА я зачитывал приговор военно–полевого суда в отношении 11 партизан, приговоренных к расстрелу. После того, как я зачитал приговор, партизаны были расстреляны майором батальона ПОПОВЫМ. Приговор был подписан тремя лицами, в том числе и МОСИНЫМ. МОСИН тоже присутствовал при этом расстреле 11 партизан.

В октябре 1942 г. я вторично присутствовал при приведении в исполнение военно–полевого суда в отношении 5 партизан, приговоренных военно–полевым судом к смертной казни через повешение. На эту казнь были согнаны солдаты батальона, мирное население. Данный приговор был зачитан командиром батальона ГАЛКИНЫМ. МОСИН при этом не присутствовал.

В 1943 г. я был вызван ВАСЮКОВЫМ в оргкомитет "НСТПР" и мне было приказано вступить в эту антисоветскую организацию. Будучи солидарен с программой и уставом этой партии, я дал согласие и тогда же подписал текст присяги. Так я стал участником антисоветской организации "НСТПР". Задачи этой антисоветской организации: путем вооруженной борьбы — установление нового демократического государства, уничтожение советской власти. После того, как я был принят в антисоветскую организацию "НСТПР", я был назначен руководителем полкового комитета "НСТПР".

В конце декабря 1943 г. я был введен в состав оргкомитета антисоветской молодежной организации, именуемой "Союз российской молодежи", ставившей задачей воспитание молодежи в антисоветском духе. Как член оргкомитета, я проводил вербовку новых членов в организацию и непосредственно участвовал в разработке программы и устава "Союза российской молодежи"».

Я служил немцам активно благодаря своему малодушию. Хотя я и был воспитан советской властью, но я дальше своего носа ничего не видел, а поэтому и оказался в стане врагов народа. В обвинительном заключении указано, что я якобы был награжден немцами медалью. Это совершенно не отвечает действительности, так как никаких наград я не получал».

5. Допрос подсудимого ШАВЫКИНА

По существу предъявленного обвинения подсудимый ШАВЫКИН показал и на вопросы суда ответил:

«Я являюсь сыном изменника Родине ШАВЫКИНА, работавшего начальником штаба бригады РОНА. Мой отец был убит вместе с КАМИНСКИМ. Оказавшись проживать на временно оккупированной немецкими войсками территории, я в начале 1943 г. по приказанию своего отца ШАВЫКИНА стал работать адъютантом начальника военно–следственного отдела бригады РОНА капитана ПРАЦЮК. В мои обязанности входило: охранять ПРАЦЮК, чистить ему сапоги, приносил ему водку. Никакой платы за свою работу я не получал, но был одет в немецкую форму и имел на вооружении пистолет. Какой марки, я точно не знаю.

На протяжении 1943–1944 гг. я присутствовал вместе с капитаном ПРАЦЮК при арестах, обысках и допросах арестованных. Принимал участие в избиениях арестованных советских граждан. Лично мною были избито резиновой дубинкой 5–6 советских граждан, в том числе ЖЕРЮСЕКО Мария Дмитриевна, фамилию ее не помню и других.

В качестве зрителя я вместе с ПРАЦЮК присутствовал при расстреле 15 советских партизан. Расстрел партизан производил немецкий ставленник ПИЧУГИН».

6. Допрос подсудимой ХОЛОДКОВОЙ

По существу предъявленного обвинения подсудимая ХОЛОДКОВА показала и на вопросы суда ответила:

«До прихода немцев в пос. Локоть я работала в тепло техникуме заведующей библиотекой. Не эвакуировалась я потому, что мне никто и не предлагал эвакуироваться, а средств лично выехать у меня не было. Так я оказалась на территории, временно оккупированной немцами.

Будучи озлобленной против советской власти за арест в 1938 г. моего мужа, умершего в тюрьме, я поступила на службу в качестве секретаря лесного отдела Локотского самоуправления. В этой должности я работала по март 1943 г. Одновременно в этот же период времени я привлекалась заседателем Локотского окружного и мирового суда, рассматривающих, главным образом, гражданские дела. Политических дел я не рассматривала.

В марте 1943 г. я стала работать пианисткой театра, обслуживающего части РОНА. В 1944 г. руководитель организации "НСТПР" при театре ЛАРИОНОВ вызвал меня в театр. Вначале я думала, что вызывают на репетицию, однако потом узнала, что всем вызванным было предложено вступить в антисоветскую организацию "НСТПР". Я дала свое согласие и тогда же подписала присягу на верность партии. Только лишь дома, придя с этого собрания, я поняла, что меня просто втянули в эту партию. До этого ЛАРИОНОВ неоднократно предлагал мне вступить в партию, но я под всякими предлогами отказывалась.

В 1944 г. в связи с наступлением частей Красной армии, я в составе бригады РОНА выехала на территорию Германии, где после слияния РОНА с РОА стала работать машинистской в запасном батальоне. Затем Германия была разгромлена и я как репатриантка возвратилась в СССР. О своем участии в "НСТПР" я не скрывала. 2 Августа с.г. я была арестована.

Вот все, что я хотела сказать по существу своих преступлений» .

7. Допрос подсудимого ВАСЮКОВА

По существу предъявленного обвинения подсудимый ВАСЮКОВ показал и на вопросы суда ответил:

«В пос. Локоть я работал с 1933 г. Там же я был принят в партию. Меня обвиняют в том, что я в октябре 1941 г. дезертировал из партизанского отряда и перешел на сторону немцев. Это не совсем так.

Кратко я хочу изложить суду, при каких обстоятельствах я оказался на службе у немцев. В начале Великой Отечественной войны решением бюро РК ВКП(б) я был назначен членом комиссии по призыву в Красную армию, одновременно в комиссию по эвакуации района в глубокий тыл страны. В июле 1941 г. был издан приказ РК ВКП(б) о включении в партизанский отряд всего актива района, членов партии города, в том числе и меня.

Все члены партии явились и ушли в лес. Я же по приказанию РК ВКП(б) до последнего момента занимался эвакуацией скота, зерна и других ценностей. 3 октября я отправил последний эшелон. Немцы уже вплотную подошли к пос. Локоть. 4 октября они заняли город, а я 3–го числа прорвался в лес на условленную базу партизан. Там я застал во главе со вторым секретарем РК ВКП(б) РАЗУМОВЫМ 8 человек. Собралось нас около 20 человек. Пробраться в главный штаб партизанского отряда всей группой нам не удалось, а поэтому послали разведку. Это было уже примерно 18 октября. Разведка соединилась с главным штабом и там ей приказали передать нам немедленно выходить из окружения и соединяться с главным штабом. Во главе со вторым секретарем РК ВКП(б) РАЗУМОВЫМ мы прибыли в лес, где находился главный партизанский наш штаб. Штаба не оказалось на месте. Так как у нас не было ни оружия, ни питания, а поэтому РАЗУМОВ отдал приказ, до первого сигнала, разойтись кто куда может. 22 октября часть товарищей разошлось. Я прожил еще два дня, а потом вынужден был возвратиться в Локоть, по месту жительства своей семьи. Меня арестовали, но затем отпустили домой.