Лидия Новоселецкая - Синдром Glamoura

• Название: Синдром Glamoura
• Автор: Лидия Новоселецкая
• Жанр: Современные любовные романы

Она — умная и красивая, успешная и амбициозная. Она работает в обычном рекламном агентстве и живет ничем не примечательной жизнью. Она дружит и любит, часто скучает и мечтает… Мечтает о дорогих салонах и бутиках, ювелирных украшениях и автомобиле. И мечта сбывается! Но какой ценой! Роковая встреча с Ним перевернула ее жизнь с ног на голову. А ведь так все красиво начиналось, и так славно все у нее получалось! До того торжественного и одновременно трагического дня ее жизни в Парижском пригороде. Ей предстояло пройти через многое и оказаться между жизнью и смертью. Но Она выжила и полюбила…

---

— Я поняла, — машинально проговорила я. По идее, я должна была обрадоваться услышанным новостям, но почему-то радости я не испытывала. У меня появилось липкое ощущение, наверное, нечто подобное чувствует муха, присевшая на липкую ленту. Я попала в плотный клубок чужих игр, здесь каждый вел свою партию, мне же досталась унизительная роль статиста. Конечно, гордость в данной ситуации была более, чем неуместна, но почему-то я почувствовала, что она оскорблена. Я тоже решила закурить. В моем кухонном шкафу всегда была заначка ментоловых сигарет. Всякий раз, когда я в очередной раз бросала курить, она была моим спасательным кругом. Теперь она мне пригодилась, как никогда. Я сделала глубокую затяжку, прикрыв глаза, и выпустила дым через ноздри.

— А что будет с ребятами, которые на него работали? — мне вспомнилась Ева с ее мечтами о выставке художественных работ. Больше симпатичных мне людей там не было, поэтому я вспомнила только о ней.

— Они тоже арестованы и переданы отечественным властям. Все, без исключения. Они пойдут как соучастники. Так что их участь перестала быть завидной. Они сменят дорогие шмотки на тюремные робы, их тачки будут конфискованы, счета заморожены, кое-кому из них грозит пожизненное заключение.

— Но у тебя тоже была дорогая машина, я же помню.

— Это служебный реквизит, этот Мерседес никогда не был моим. Хотя, он мне очень нравился, не спорю.

Я тяжело сглотнула слюну с привкусом ментола и табака. В моем горле стоял ком, от страха, застучало в голове, тело оцепенело. Я только сейчас подумала о том, что меня тоже может коснуться такая участь. Вопрос застрял в моем горле, я боялась задать его Андрею. Я закурила вторую сигарету, табачный дым попал в глаза, от чего они заслезились.

— Вообще, им всем придется несладко, это, если мягко выражаться.

— Слушай, а что…

— Что?

— Я хотела спросить…

— Спрашивай.

— А что… что будет со мной?

Андрей глубоко вздохнул, он молчал, а мое сердце готово было выпрыгнуть из грудной клетки.

— С тобой все будет нормально, тебя меч возмездия не коснется. Я уже засвидетельствовал твою непричастность. Подтвердил, что твое замужество было мерой для самосохранения. Тебя никто не тронет. Помнишь тот, вечер, когда я тебя неоднократно спрашивал, почему ты с Вадимом? Ты ответила, что это вынужденно.

Я кивнула, забыв о том, что мой абонент не может меня видеть. Тот вечер возник в моей памяти во всех подробностях. Еще Андрей тогда сказал, что любит меня и что скоро все будет хорошо. Что мне нужно потерпеть еще чуть-чуть. Да, я все отчетливо вспомнила.

— Кира?

— Да, я помню, все помню. Ты обещал, что скоро все наладится.

— И не обманул. Тебе больше не нужно быть рядом с этим монстром. Остается только собрать вещи и вернуться домой.

У меня из глаз потекли слезы, губы дрожали, из-за этого слезы попали в рот, я почувствовала соленый привкус влаги.

— Спасибо тебе. Если бы не ты, я бы тоже здорово влипла.

— Ты и так достаточно влипла, с тебя хватит. Ты же хорошая девочка, я знаю. Слезай со своей дури, на которую ты так крепко подсела. Не балуйся больше с этим. Обещаешь?

Я шмыгнула носом и несколько раз икнула.

— Ты икаешь?

— Да, я всегда икаю, когда плачу.

— Не плач, все позади, могло быть хуже.

— Я знаю. Постараюсь.

Я смотрела в окно, за которым снова шел снег, с силой прижимая трубку к уху. От сильного давления на щеке образовался розовый след. Витя от нетерпения ходил из стороны в сторону, с руками сложенными на груди.

— Кира, нужно увидеться, — сказал Андрей, — потолкуем обо всем. Расскажу тебе, что нужно будет сделать. Нам понадобятся твои свидетельские показания.

— По поводу последнего убийства?

— Оно было не последним.

Я промолчала. Мне не хотелось задавать уточняющие вопросы. По моей коже пошел мороз. Я жила с человеком, руки которого были по локоть в крови, как у крестного отца итальянской мафии. Мне оставалось до конца жизни благодарить Всевышнего за такую удачную, для меня, развязку криминальной драмы, в которой мне довелось сыграть дурацкую роль в массовке. У меня задрожали ноги, я присела на табуретку, вовремя предложенную Витей.

— Андрей, когда ты освободишься?

— Думаю, ближе к позднему вечеру, нужно отправить отчет о завершении операции. Куча бумажной волокиты. Переговоры с ФСБ о выдаче российского гражданина французской стороне. Через несколько недель мне предстоит поездка во Францию, буду сопровождать Вадима, в качестве конвоя. Пресса стоит на голове, нужно будет дать комментарии. Постарайся несколько дней не появляться в людных местах, возможно, пресса будет тебя преследовать, просто молчи, не комментируй событие. Ты же знаешь журналистов, они все извратят, потом не отмоешься.

— А что будет с непосредственным виновником преступления, с этим телевизионным магнатом?

— Если Вадим даст против него показания, будут возбуждать дело, но это нас с тобой уже не касается, с этим вопросом пусть французы разбираются. Им предстоит война с лучшими парижскими юристами. В случае необходимости, управление может обратиться к тебе за дополнительными показаниями, но ты совсем не обязана свидетельствовать по этому делу, только если сама сочтешь нужным.

У меня перед глазами снова возникло личико убитой девочки.

— Думаю, что сочту нужным.

— Твое право. У тебя деньги есть? Все счета Вадима арестованы, ты больше не сможешь ими пользоваться.

— У меня есть личный счет, правда, его тоже открыл Вадим.

— Отлично, ты сможешь им распоряжаться.

— Спасибо. Спасибо тебе за все.

— Рад, что удалось оставить тебя в стороне. Еще созвонимся.

Андрей отключился. Я закрыла лицо руками и заплакала. Минут пятнадцать я рыдала и не могла остановиться. На меня навалилось облегчение, ужас от осознание того, в какой опасности я была все это время, радость от того, что этот ужас остался позади. Внимание прессы не могло пугать меня больше, чем совместная жизнь с Вадимом.

Витька терпеливо ждал, пока я выплачусь.

— Все кончено, кажется, меня пронесло, — только и смогла проговорить я, вдоволь наревевшись. Друг не требовал никаких объяснений, он накапал мне валерьянки, после чего отвел меня в комнату, уложил на диван, укрыл пледом, и вышел, прикрыв за собой дверь. Я сразу уснула.

* * *

Мне снился Венецианский карнавал, хотя может, он и не был Венецианским, просто большой карнавал, где-то в западной Европе. Толпы переодетых людей в разнообразных масках, яркие одежды, веселье, фейерверки. Какой-то парень, переодетый Генрихом VIII, схватил меня за руку и потянул в гущу толпы. Маски мелькали перед глазами, кто-то ударил меня в живот, но я не поняла, кто из окруживших меня людей сделал мне больно. Я согнулась от боли, но мой спутник этого не заметил, он крепче взял меня за руку и увлек за собой. Вдалеке звучал радостный смех, откуда-то доносились звуки открывающего шампанского. В небе, казалось, прямо над головой, прозвучал залп фейерверка. Зеленые и розовые искры разлетелись в разные стороны, это вызвало восторг толпы, по которой прошла волна радостного возгласа.

Мой спутник, который назвал себя месье Монпансье, протянул мне картонный стаканчик и открыл шампанское, которое, словно по мановению волшебства появилось в его руках. Пробка вылетела из бутылки с оглушительным шумом.

— Но ведь Монпансье — это такие леденцы, — заметила я, подставляя картонный стаканчик, — маленькие разноцветные конфетки.

Мне самой показалось мое замечание нелепым и глупым.

Месье Монпансье рассмеялся.

— Просто ты привыкла так думать. Вещи всегда не такие, какими кажутся. Ты всегда думала, что это конфеты, а это я.

— Что за бред?

Я сдавила вески пальцами, в голове стучало, мысли путались.

— Это — не бред. Просто мы с детства привыкаем к стереотипам, и не можем от них избавиться в течение целой жизни. Месье Монпансье — это кондитер, который впервые приготовил леденцы, вот и меня тоже так зовут.

— Извините, не знала.

— Нестрашно, ты не первая, кто путает меня с леденцами. Давай выпьем за праздник.

— А что это за праздник?

— Как, ты не знаешь, что за праздник. Сегодня день глупости.

— А-а-а, первое апреля?

— Ну вот, опять стереотипы. Разве у глупости есть какой-то определенный день? Она дней не выбирает, глупость живет в каждом нашем дне, в каждом из нас, ее день можно праздновать когда угодно, вот как сегодня.

— А зачем же такое праздновать? — удивилась я. Ведь в глупости нет ничего хорошего.

— Ну, кто тебе такое сказал? Существует огромное многообразие глупости: очаровательная глупость, умопомрачительная глупость, глупость тщеславия, глупость превосходства, вселенская глупость, временная глупость, глупость во благо… Хотя последнее, кажется, не сюда.