Лидия Новоселецкая - Синдром Glamoura

• Название: Синдром Glamoura
• Автор: Лидия Новоселецкая
• Жанр: Современные любовные романы

Она — умная и красивая, успешная и амбициозная. Она работает в обычном рекламном агентстве и живет ничем не примечательной жизнью. Она дружит и любит, часто скучает и мечтает… Мечтает о дорогих салонах и бутиках, ювелирных украшениях и автомобиле. И мечта сбывается! Но какой ценой! Роковая встреча с Ним перевернула ее жизнь с ног на голову. А ведь так все красиво начиналось, и так славно все у нее получалось! До того торжественного и одновременно трагического дня ее жизни в Парижском пригороде. Ей предстояло пройти через многое и оказаться между жизнью и смертью. Но Она выжила и полюбила…

---

Витя явно был не готов разделить со мной восторг по этому поводу.

— А что, ты нашла другую работу? Мне ничего не говорила.

Ну почему у меня всегда возникает потребность отчитаться перед ним, как перед папой?

— Не говорила, потому что сама не знала. Я нашла работу вчера.

В его гневном взгляде проскользнуло удивление.

— Когда же ты успела? Мне казалось, вчера ты была не в состоянии искать работу.

— Ну, это длинная история…

Витя повесил куртку на крючок и стал снимать обувь.

— А у меня много времени, я никуда не тороплюсь.

Я взяла Витю под локоть и потянула его на кухню, где пахло крепким кофе с корицей и на столе стояли его любимые бутерброды с сырным маслом, которые я успела приготовить к его приходу. Запах вкуснятины должен был повлиять на моего друга, как индийская арома лампа, а именно, снять стресс и вернуть вкус к жизни.

— Витя, ты же знаешь, ближе тебя, у меня никого нет. Но пока я не хотела бы ничего рассказывать. Как только я пойму, что мне нравится мой выбор, ты узнаешь об этом первый.

Друг смотрел на меня с недовольством и недоверием, но явно готовился оттаять.

— А если ты поймешь, что тебе твой выбор не очень нравится?

— Ну, Витя, ты же меня знаешь! В этом случае, ты узнаешь об этом еще быстрее.

Витя облокотился на спинку стула и начал сосредоточенно жевать бутерброд, запивая его кофе.

— А когда ты уходишь? Сколько еще работаешь?

Я поняла, что сейчас добью Витино настроение окончательно.

— Друг, я больше не работаю. Завтра — мой последний день! Я, собственно, поэтому тебя и пригласила, чтобы сообщить раньше, чем остальным.

Витя прекратил шевелить челюстями и посмотрел на меня со злостью. Это был хороший знак: если он злился — значит, был готов принять удар и пережить его.

— Ну, спасибо! Заботливая какая!

Его тон начинал теплеть, и у меня отлегло на сердце.

— Какая есть. Другой не стану.

Я улыбнулась и обняла друга за шею.

— Надеюсь, что не станешь, очень надеюсь.

— Сказать по правде, на мое решение уйти, в некоторой степени, повлиял ты.

— Я? Каким же это образом? Слишком много знаю, меня пора убить?

— Вить, когда сегодня вечером я рассматривала твои "шедевры" для "Мира сладостей", на меня периодически истерика накатывала. Если ты — прекрасный художник и концептуалист лепишь такой отстой, значит, мы с тобой слишком устали и выдохлись — пора что-то менять. Тебя это касается не меньше, чем меня.

— Неужели так плохо? Я так себя изнасиловал, чтобы выдавить хотя бы это. Больше, боюсь, ничего не рожу. Наверное, пора вернуться к активному курению травки.

— Как твой друг, не могу тебя в этом поддерживать, но как эгоистичный эстет скажу: так держать!

Так за болтовней мы провели несколько часов. Он еще несколько раз начинал на меня злиться, но я пресекала все его попытки нападать на меня, предлагая ему новые лакомства и сладости.

Витя уехал, я легла спать со спокойным сердцем и душой. Его одобрение всегда было для меня очень важным фактором. А в этот раз, как никогда.

Глава 8

Как и обещал Вадим, на работе мне в два счета подписали заявление об уходе. Олег Витальевич даже вида не подал, что зол или недоволен. Он желал мне счастливого пути и удачного развития карьеры, при этом все время смотрел в пустой аквариум у противоположной стены. Рыбки почили одна за другой, после того как наша уборщица несколько раз помыла аквариум изнутри с моющим средством для стекла.

Ни одного вопроса, намека или предположения со стороны директора. При разговоре со мной, наш "разговорчивый ящик" ни разу не поднял на меня взгляд. Несвойственная ему лаконичность речей даже настораживала. Наверное, Вадим решил мой вопрос через инвесторов.

После крепкого мужского рукопожатия "на прощание", я вышла из кабинета Олега Витальевича в отличном расположении духа и бодро направилась в отдел кадров за трудовой книжкой.

При виде меня, наша кадровая работница-крестьянка, рожденная в небольшом провинциальном городке, которыми так богата наша необъятная родина, в отличие от генерального директора, не побоялась метнуть в меня ненавидящий взгляд и скривить некрасивую рожу. Хотя, эта рожа и без гримас кирпича вымаливала.

Мне всегда казалось, что специалистами по кадрам становятся только те, кому больше некуда себя деть. Люди посредственные, с безликой душой, тошнотворной физиономией, серой судьбой, вечными котлетами с вермишелью на завтрак, обед и ужин, ненавистным мужем, бездарными детьми и горой грязной посуды по выходным и в будни. Наверняка, в школе они были нудными зубрилками, никому не давали списывать и подсиживали настоящих отличников.

Повзрослев, они поняли, что зубрежка больше не работает, списывать никто не рвется. Остается только подсиживать, чем они успешно и занимаются.

Что может быть хуже такой работы? Ты выступаешь в роли официального осведомителя, тебя все ненавидят и сторонятся, в твоем присутствии напрягаются и замолкают. А еще, тебя всю жизнь съедает зависть к тем, кого ты изо дня в день закладываешь, только за то, что они не такие посредственности, как ты.

Единственная радость для таких людей — сделать кому-нибудь гадость и доказать самим себе, что жизнь может быть гадкой и жалкой не только у них.

Наша кадровая богиня, к сожалению, не была исключением. Будучи моей ровесницей, она здорово смахивала на старшую сестру моей мамы — тетю Зою — старую деву. Растянутые свитера, грязные, месяцами некрашеные волосы, серое лицо без макияжа, обувь, очевидно, купленная еще родителями в конце девяностых годов, и патологическая ненависть ко всему живому и прекрасному. Особенно ее неприязнь распространяется на тех, с кем она с удовольствием поменялась бы местами.

Она бдила мой и Витин отделы с особой горячностью. Ее до смерти раздражали творческие и одаренные ребята. Она развлекалась тем, что высчитывала деньги из их зарплат за опоздания и несвоевременные уходы на обед, попойки на кухне и прочее "несоблюдение корпоративных правил". Чего мне стоило каждый месяц отвоевывать деньги моих сотрудников!

Я всегда считала ее типичным персонажем из времен расцвета советского застоя: бронелобой, серой, скучной. Мне до смерти хотелось быстрее от нее отделаться и больше никогда не видеть. Она же, в свою очередь, не торопилась отпускать меня с миром и решила завести душевный разговор.

При общении с сотрудниками она нарочито применяла местоимение "Вы". Следует отметить, что такое положение вещей никого не огорчало:

— Кира Валерьевна, далеко ли собрались? Покидаете нас так стремительно, не пожалеть бы.

Мне остро захотелось на нее вырвать.

— О чем я должна пожалеть? Может, Вы пытаетесь мне угрожать? Или хотите сказать, что будете оплакивать мой уход? Ну а как же! Мы же с Вами так любим вместе чаю попить, — я понимала, что открыто хамлю ей, но ощущение вседозволенности, вызванное моим уходом, окрыляло и побуждало на подвиги.

Конторская крыса скривила физиономию в попытке улыбнуться. Получилась ужасная гримаса, от которой ее не погодам морщинистое лицо, стало еще более сморщенным и кислым.

— Ну что Вы Кирочка, такие глупости говорите! Мне просто непонятно, как это Вам так быстро подписали заявление об уходе, без двухнедельной отработки, не согласовав со мной. У нас так не принято, Вы же знаете.

— Я не знаю, что у вас принято, а что нет. Мне нужно уйти, руководство в курсе. Ваша задача — выдать мне трудовую книжку, подписать расчет и передать его в бухгалтерию. Не превышайте свои полномочия, будьте любезны.

С этими словами я протянула руку в ожидании документов, не отрывая взгляда от ее лица. Она еще раз скривилась. На этот раз получилось просто кошмарно. Харя превратилась в хорька.

— Не стоит разговаривать в таком тоне! Мир ведь не так велик, вдруг еще где-то пересечемся.

— Если такое произойдет, предлагаю не узнавать друг друга, — сказала я, выдергивая из ее рук свою трудовую книжку.

Всегда ненавидела таких людей. Должно быть, они нужны для равновесия. Но жертва, принесенная в дар равновесию, явно слишком велика.

С горем пополам я получила расчет. Наша бухгалтер обычно считала зарплату на протяжении полутора недель, а тут такой форс-мажор, требующий быстрого мыслительного процесса.

Вити на работе не было. Мы накануне сильно засиделись и он, сказавшись больным, решил выспаться. Еще он не хотел видеть, как я его бросаю.

Я передала все текущие дела своему наиболее способному подчиненному — Юре. Предложила звонить, "если что". Не разобравшись где и что, я сбросила свой хлам с рабочего стола в пакет, забрала чашку с изображением двух мультяшных собак, и, с легким сердцем, покинула офис "Маклаферти" навсегда.

* * *

На вечер у меня был запланирован ужин в "Пеликане" с приятельницей Ирой, бывшей сокурсницей и вечной заклятой подругой.