Александр Абердин - Парадиз Ланд 1-1. Герой по принуждению. Волшебный мир

• Название: Парадиз Ланд 1-1. Герой по принуждению. Волшебный мир
• Автор: Александр Абердин
• Жанр: Альтернативная история

---

На это зрелище пришли посмотреть все до единого жители Микен и мне пришлось расцветить небо яркими огнями ракет, чтобы заснять Полифема на видеокамеру. Милон всласть поиздевался над верным приверженцем Зевса и заставил его не только встать на колени перед своим храмом, но и осенить лоб крестным знаменем. Хорошо еще, что этот ярый служитель Христа не отломал крест от своей церкви, чтобы повесить его на шею Полифему. В конце концов Милон смилостивился и взвел купальню на всех циклопов, живущих в Парадиз Ланде. По всему было видно, что священник-сатир был доволен своими новыми возможностями проповедовать слово Божье даже таким закоренелым язычникам.

Хотя Полифем и считался мужчиной, он был вообще-то бесполым существом и всяческая любовная магия его не касалась, но не смотря на это ему, как и всем, пришлось влезать в бассейн четырежды. Всякий раз это сопровождалось столь бурной реакцией, что от воды вновь и вновь летели шаровые молнии. Правда, все они взлетали под крышу "Храма любви" и там мирно гасли, но зрелище тем не менее было на редкость феерическим.

Циклоп после помывки стал почему-то метров на пять ниже и гораздо стройнее и изящнее, но, самое главное куда добродушнее. Вместе с целым букетом старческих болячек из него мигом испарились желчность, ворчливость и мизантропия. Теперь это был веселый и задорный парень с улыбкой широкой, как ворота, распахнутые в парк культуры в жаркий, воскресный день и единственное, чего ему не хватало, так это хромовых сапог, полосатых плисовых штанов, красной сатиновой рубахи, черного картуза с лаковым козырьком и астрой на тулье, да, еще гармошки.

Полифем щедро расплатился с микенцами золотом, серебром и даже несколькими большими слитками меди, чем настолько обрадовал сатиров, что те выставили ему несколько амфор коньяка. Чтобы парню было чем закусить, Хлопуша и Горыня наколупали ему тонны три марсов и сникерсов, но не смотря на эту закусь циклопа развезло. Милон, глядя на то, как у Полифема заплетаются язык и ноги, разрешил ему заночевать в Микенах. А вот тут он, явно, погорячился, пьяный циклоп храпел так, что у меня волосы вставали дыбом и я был вынужден спешно собраться и уехать в лес, чтобы поспать там спокойно хотя бы остаток ночи.

События накатывались на меня с калейдоскопической быстротой и у меня не было и минуты, чтобы сесть, подумать и осмыслить все происходящее. Временами у меня возникало такое ощущение, что кто-то специально заставляет меня жить под лозунгом "Ни дня без приключений!" и это меня беспокоило. И если днем меня держали в напряжении те или иные события, то ночью мне не давала покоя моя маленькая, очаровательная подруга, в которой я нечаянно разбудил огнедышащей вулкан страсти.

В общем времени на анализ ситуации у меня не находилось ни единой минуты и потому вернувшись поутру с Лаурой из леса и обнаружив на поляне между наших хижин огромного магического коня чисто белой масти с белоснежными крыльями и золотой короной на голове, ко мне в голову пришла отличнейшая мысль, как устроить себе хоть один выходной день. Если уж я никак не могу уединиться в пешем порядке, то это стоило сделать поднявшись в небеса. Разумеется, я не смог бы избавиться от своего друга ангела Уриэля-младшего, но именно с его помощью мне и хотелось разобраться со всеми своими проблемами.

Вокруг пегаса собралась большая толпа народа. Всем хотелось посмотреть на этого белоснежного, горячего красавца. Конек был, однако, с норовом и никого к себе даже близко не подпускал. Поднявшись на веранду нашей ивовой хижины, я знаками попросил Ослябю разогнать толпу.

В три минуты вудмены уговорили всех разойтись и пегас немного успокоился. Появление пегаса насторожило наших коней, которые находились в круглом загоне под хижиной, используемой нами в качестве склада. Особенно волновался Мальчик, который испытывал недоверие по отношению к этому белокрылому красавцу. Мой любимец ржал так громко и пронзительно, что я спустился к нему и немедленно принялся его успокаивать.

Пегас точно знал, кого ему нужно отыскать в Микенах и сразу же направился ко мне, что привело Мальчика чуть ли не в исступление. Он стал ржать еще пронзительнее и даже попытался укусить пегаса, когда тот приблизился ко мне. Памятуя о пакостном характере мага Карпинуса, я не только не стал приближаться к дареному коню, но даже наоборот, перелез через невысокую стену, сплетенную из толстых прутьев внутрь загона и уселся там верхом на неоседланном Мальчике, показывая ему тем самым, что именно он мой единственный боевой конь, а не какой-то там крылатый тип неизвестного происхождения. Подо мной Мальчик немедленно успокоился.

Пегас продолжал тянуться ко мне и тихонько ржал, но я, осаживая Мальчика вглубь загона, не давал ему коснуться меня. Выбросив вперед правую руку, сжатую в кулак, я осветил магического белокрылого коня голубым светом и заставил его замереть на месте. Золотая корона, которая была приделана к его голове прямо над челкой, имела ту же самую конструкцию, что и у старого бедолаги Конрада.

Корону, снятую с головы ворона-гаруда, я загнал глубоко под землю в саму каменную твердь плато Драконова леса. Даже само золото, из которого она была сделана, вызывало у меня очень большое опасение. Освободить пегаса от этого украшения мне так же не составило особого труда, так как я уже имел полное представление о том, как она была сращена с этим магическим существом.

На внутренней части этой золотой короны я прочел имя пегаса - Узиил, так звали одного из ангелов-патриархов, насколько я это помнил. Имя для магического коня конечно же было выбрано весьма странное, но, тем не менее, вполне подходящее, - этот магический конь весь дышал силой. Не выпуская пегаса из голубого кокона, я снял с себя майку и вбросил её в защитную сферу, созданную мною.

Внутри не полыхнуло фиолетовым пламенем, майка моя не сгорела и это подсказало мне, что в данном случае маг Карпинус применил магическую ловушку несколько иного рода. Белокрылый красавец был уже оседлан. Интуиция подсказывала мне, что если бы я сразу приблизился к нему, то оказался бы в плену каких-то хитрых магических чар, которые сделали бы меня послушной марионеткой в руках этого старого зловредного мага. Правда, меня просто поражало такое редкостное скудоумие этого мага-вредителя. Неужели он и в самом деле надеялся на то, что я клюну на его дешевые трюки?

Спалив для верности собственную майку тем, что я забросил её прямо на седло странной конструкции, мне заодно удалось таким образом окончательно освободить Узиила от всех злых магических заговоров и чар. Только тогда, соскочив с Мальчика, я открыл загон. Магический крылатый конь с которого я снял заклятье, обрадовано заржал и ему тут же радостно откликнулись его новые товарищи. Сложив крылья он сам вошел в загон не обращая на меня никакого внимания. Наши магические кони немедленно стали ластиться к нему, словно котята, и я не стал им мешать знакомиться друг с другом.

Лаура хотела расседлать Узиила, но я остановил её и попросил засыпать ему в ясли мюсли с клубникой и напоить как следует "Байкалом" с женьшеневкой, хотя по его виду нельзя было сказать, что он выглядел слишком усталым. Куда больше он нуждался в общении с магическими конями. Да, и те отнеслись к белоснежному красавцу с большой нежностью и заботой, окружив его со всех сторон и даже подставляя свои спины под его огромные крылья.

Завтрак нам приготовили дриады и новая пассия Уриэля, высокая, статная и смуглая красавица, одетая в легкую голубую тунику, под которой виднелась красивая, упругая грудь с темно-коричневыми сосками нежно-сиреневого оттенка. Кожа у этой молодой женщины была желтовато-смуглая, матовая, с золотистым оттенком. Более всего меня поразили её черты лица, оказавшиеся до боли знакомыми мне.

Эта женщина, как две капли воды, походила на египетскую царицу Нефертити, портрет которой работы скульптора Тутмеса в виде фотографии или гипсовой копии ныне имеется чуть ли не в каждой второй московской квартире. За завтраком я ел без всякого аппетита и куда бы ни бросал свой взгляд, везде видел перед собой эти очаровательные, чувственные губы и темно-карие глаза с изящно подведенными ресницами. Это точно было какое-то наваждение и я просто с невероятной страстью вожделел к этой удивительной женщине, которую обнимал и ласкал мой крылатый друг.

Новая смуглая подруга Уриэля была удивительно красива, просто непередаваемо красива и обаятельна. Не то чтобы она была высока, но стать у нее была такая величественная, такая царственно-благородная, что мне хотелось пасть перед ней на колени. Черты её лица, знакомые мне еще со школьной скамьи, были невероятно запоминаемы и обворожительны, а полные, чувственные губы сводили меня с ума. Глядя на нее я просто холодел от благоговения и руки мои слабели и дрожали.

Мне было совершенно не до еды и я, чтобы не вызывать замешательства за столом, машинально отправлял в рот все, что подавала мне Лаура. Стараясь не пялиться понапрасну на эту смуглую красавицу, я склонялся над своей тарелкой, но продолжал исподлобья смотреть на нее и все никак не мог оторваться от её лица взглядом. Красавица вела себя с царственной скромностью, ласково улыбаясь златокудрому ангелу, который относился к ней совершенно неподобаемым образом, нахально целуя её прекрасные губы и бесцеремонно лаская обворожительную, царственную грудь, из-за чего мне хотелось немедленно вызвать его на дуэль и хорошенько отделать какой-нибудь сучковатой дубиной.