Евгений Пчелов - Рюриковичи. История династии

• Название: Рюриковичи. История династии
• Автор: Евгений Пчелов
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5-224-03160-5

В 2001 году исполняется 1139 лет Русскому государству. Именно в 862 году по современному летосчислению на Руси и появился варяг Рюрик, который основал великую династию русских правителей.

Потомки Рюрика властвовали над русскими землями 740 лет, создавая и укрепляя Русское государство. Этот великий род сыграл колоссальную роль в историческом процессе и дал России множество замечательных людей в самых разных областях.

Тысячелетней истории Рюриковичей и посвящена эта книга.

---

И умер бедный раб у ног Непобедимого владыки.

Пушкин.

Едва Владимир отошёл,

Беды великие стряслися.

Обманно захватил престол

Убийца Глеба и Бориса.

Он их зарезал, жадный волк,

Услал блуждать в краях загробных,

Богопротивный Святополк,

Какому в мире нет подобных.

Но, этим дух не напитав,

Не кончил он деяний адских,

И князь древлянский Святослав

Был умерщвлён близ гор Карпатских.

Свершил он много чёрных дел,

Не снисходя и не прощая.

И звон над Киевом гудел,

О славе зверя возвещая.

Его ничей не тронул стон,

И крулю Польши, Болеславу[ 20 ],

Сестру родную отдал он

На посрамленье и забаву.

Но Бог с высот своих глядел,

В своём вниманье не скудея.

И беспощаден был удел

Бесчеловечного злодея.

Его поляки не спасли,

Не помогли и печенеги,

Его как мёртвого несли,

Он позабыл свои набеги.

Не мог держаться на коне

И всюду чуял шум погони.

За ним в полночной тишине

Неслись разгневанные кони.

Пред ним в полночной тишине

Вставали тени позабытых.

Он с криком вскакивал во сне,

И дальше, дальше от убитых.

Но от убитых не уйти,

Они врага везде нагонят,

Они — как тени на пути,

Ничьи их силы не схоронят.

И тщетно мчался он от них,

Тоской терзался несказанной.

И умер он в степях чужих,

Оставив кличку: Окаянный.

4. К. Д. Бальмонт. Смерть Димитрия Красного. Предание.

В основе стихотворения Бальмонта, написанного в 1900 г., лежит реальный летописный рассказ о смерти галицкого князя Дмитрия Юрьевича Красного, младшего брата Василия Косого и Дмитрия Шемяки, умершего в сентябре 1440 г. Бальмонта интересуют прежде всего таинственные обстоятельства кончины князя, то «пограничное» состояние между жизнью и смертью, в котором возможно осуществление неких чудес, приоткрывающих великую тайну ухода человека и пугающих своей загадочностью. Удивление перерастает в ужас перед непостижимостью таинственного — князь обретает облик святого, что корреспондируется и с летописным повествованием: когда гроб с телом князя привезли в Москву, чтобы похоронить, то, открыв его, увидели нетленные останки — «лицо же его было, яко у спящего». (Бальмонт К. Д. Избранное. М., 1990. С. 34 — 35.)

Нет, на Руси бывали чудеса,

Не меньшие, чем в отдалённых странах.

К нам также благосклонны небеса,

Есть и для нас мерцания в туманах.

Я расскажу о чуде старых дней,

Когда, опустошая нивы, долы,

Врываясь в сёла шайками теней,

Тезали нас бесчинные моголы.

Жил в Галиче тогда несчастный князь,

За красоту был зван Димитрий Красный.

Незримая меж ним и небом связь

В кончине обозначилась ужасной.

Смерть странная была ему дана.

Он вдруг, без всякой видимой причины,

Лишился вкуса, отдыха и сна,

Но никому не сказывал кручины.

Кровь из носу без устали текла.

Быть приобщён хотел Святых он Таин,

Но страшная на нём печать была:

Вкруг рта — всё кровь, и он глядел — как Каин.

Толпилися бояре, позабыв

Себя — пред ликом горького злосчастья.

И вот ему, молитву сотворив,

Заткнули ноздри, чтобы дать причастье.

Димитрий успокоился, притих,

Вздохнув, заснул, и всем казался мёртвым.

И некий сон, но не из снов земных,

Витал над этим трупом распростёртым.

Оплакали бояре мертвеца,

И крепкого они испивши мёда,

На лавках спать легли. А у крыльца

Росла толпа безмолвного народа.

И вдруг один боярин увидал,

Как, шевельнув чуть зримо волосами,

Мертвец, покров содвинув, тихо встал, —

И начал петь с закрытыми глазами.

И в ужасе, среди полночной тьмы,

Бояре во дворец народ впустили.

А мёртвый, стоя, белый, пел псалмы

И толковал значенье русской были.

Он пел три дня, не открывая глаз,

И возвестил грядущую свободу,

И умер, как святой, в рассветный час,

Внушая ужас бледному народу.

5. К. Д. Бальмонт. В глухие дни. Предание.

Тем же 1900 годом датируется и следующее стихотворение Бальмонта. Беды, ознаменовавшие царствование Бориса Годунова, поэтом сознательно утрируются, он не жалеет красок, чтобы живописать все ужасы того времени — повествование разворачивается «по нарастающей», заканчиваясь закономерной точкой — началом новой эпохи — восстанием из мёртвых, как перед концом Света. Воскрешение мёртвого царевича, «переселившего» свой дух в Отрепьева, — итог всех народных страданий и природных катаклизмов. (Бальмонт К. Д. Избранное. М., 1990. С. 32 — 33.)

В глухие дни Бориса Годунова,

Во мгле российской пасмурной страны,

Толпы людей скиталися без крова,

И по ночам всходило две луны.

Два солнца по утрам светило с неба,

С свирепостью на дальний мир смотря.

И вопль протяжный: «Хлеба! Хлеба! Хлеба!»

Из тьмы лесов стремился на царя.

На улицах иссохшие скелеты

Щипали жадно чахлую траву,

Как скот, — озверены и неодеты,

И сны осуществлялись наяву.

Гроба, отяжелевшие от гнили,

Живым давали смрадный адский хлеб,

Во рту у мёртвых сено находили,

И каждый дом был сумрачный вертеп.

От бурь и вихрей башни низвергались,

И небеса, таясь меж туч тройных,

Внезапно красным светом озарялись,

Являя битву воинств неземных.

Невиданные птицы прилетали,

Орлы царили с криком над Москвой,

На перекрёстках, молча, старцы ждали,

Качая поседевшей головой.

Среди людей блуждали смерть и злоба,

Узрев комету, дрогнула земля.

И в эти дни Димитрий встал из гроба,

В Отрепьева свой дух переселя.

6. И. А. Бунин. Князь Всеслав.

Иван Алексеевич Бунин одно из своих стихотворений посвятил полоцкому князю Всеславу Брячиславичу (Вещему). В основу произведения легли мотивы «Слова о полку Игореве», откуда поэт непосредственно заимствовал и некоторые образы (князь «копьём дотронулся Стола», «звон полоцкой Софии» и др.). Но для Бунина Всеслав — жертва «людской жестокости», а не авантюрист-чародей, хитростью захвативший киевский престол. Стремительность князя и его связь с тёмными силами, отмеченная в «Слове...» («скакнул... лютым зверем в полночь..., объятый синей мглой...», «в ночи волком рыскал...»), подчёркиваются и Буниным («глухие, воровские дороги», «тёмный» князь и морозный ночной Полоцк в противовес светлому Киеву), но приобретают несколько иной смысл. Звон полоцкой Софии, слышимый Всеславом в киевской темнице (по «Слову...»), превращается в звон киевского собора, слышимый в Полоцке и напоминающий князю его мимолётное счастье в сердце «матери русских городов». Промелькнувшая реальность становится призрачной мечтой-воспоминаньем, навсегда сохранённой в душе «ушедшего в ночь» князя. «Темнота» его нынешнего бытия усиливается мифической деталью — князь удалился от мира и принял схиму. Стихотворение Бунина написано в 1916 г. (Бунин И. А. Собр. соч. Т. 1. М., 1993. С. 306.)

Князь Всеслав в железы был закован,

В яму брошен братскою рукой:

Князю был жестокий уготован

Жребий, по жестокости людской.

Русь, его призвав к великой чести,

В Киев из темницы извела.

Да не в час он сел на княжьем месте:

Лишь копьём дотронулся Стола.

Что ж теперь, дорогами глухими,

Воровскими в Полоцк убежав,

Что теперь, вдали от мира, в схиме,

Вспоминает тёмный князь Всеслав?

Только звон твой утренний, София,

Только голос Киева! — Долга

Ночь зимою в Полоцке... Другие

Избы в нём, и церкви, и снега...

Далеко до света, — чуть сереют

Мёрзлые окошечки... Но вот

Слышит князь: опять зовут и млеют

Звоны как бы ангельских высот!

В Полоцке звонят, а он иное

Слышит в тонкой грёзе... Чтó года

Горестей, изгнанья! Неземное

Сердцем он запомнил навсегда.

7. Гр. А. К. Толстой. Роман Галицкий

Несколько исторических баллад принадлежит перу графа Алексея Константиновича Толстого. Он писал в духе народных сказаний, иногда имитируя песенный размер. Одна из таких баллад создана по мотивам «Вис радости» Харальда Сурового. Другая рассказывает о галицком и волынском князе Романе Мстиславиче. В основе сюжета — эпизод из «Истории...» Н. М. Карамзина, проскальзывают летописные речевые обороты (Роман «храбр аки тур и сердит аки рысь» — ср. Ипатьевскую летопись), но, конечно, главное — итог переговоров с папским послом: остроумный отказ князя принять корону ради верности своей Родине и православной вере. Стихотворение написано в 1870 г. (Толстой А. К. Стихотворения. Царь Фёдор Иоаннович. Л., 1952. С. 262 — 263.)

К Роману Мстиславичу в Галич послом

Прислал папа римский легата.

И вот над Днестром, среди светлых хором,

В венце из царьградского злата,

Князь слушает, сидя, посольскую речь,

Глаза опустив, опершися на меч.

И молвит легат: «Далеко ты,

О княже, прославлен за доблесть свою!

Ты в русском краю

Как солнце на всех изливаешь щедроты,

Врагам ты в бою

Являешься Божиим громом;