Пауль Локамп - Охотник на ведьм

• Название: Охотник на ведьм
• Автор: Пауль Локамп
• Жанр: Ужасы и Мистика

Старые проблемы, древние споры и войны. А как же иначе, ведь мир, в котором мы живём, не что иное, как Чистилище, где рядом с обычными людьми живут те, которых называют «Охотники на Ведьм». Наказанные за грехи прошлых жизней, у них нет права на выбор, у них не права на сомнения. Есть только цель, ради которой, они готовы на многое. Кто знает, вдруг ты один из них? Через какую боль готов пройти, ради искупления своих грехов?

---

Странный он, этот Петр Васильевич. Пытается решить проблему, которой на самом деле не существует. Так много слов — и ни одного по делу. Хотя, может, в чем-то он и прав. Раньше я бы, наверное, не спал ночами, думал о прошлом и переживал. Сейчас… А есть ли хоть капелька смысла в поиске среди всей пустоты мира? Это же смешно — искать кусочек рая в Чистилище. Глупо и бессмысленно. Людям иногда может показаться, что они обрели счастье. Может возникнуть такое чувство, не спорю. Правда, оно придет на короткий срок, с одной целью — чтобы немного позже человек еще острее почувствовал боль. А передышку нам дают, чтобы человек не смог привыкнуть к ударам, чтобы знал свое место в этом Аду. Знай свое место, тварь!

В руку уткнулся холодный нос Бакса. Мол — ты чего грустишь, хозяин? Гляди, какую я палку нашел! Пошли побегаем, смотри, какая погода прекрасная!

— Да, ты прав, Малыш, погода и правда прелесть, — я аккуратно вычистил пепел из трубки и убрал ее в карман ветровки.

Осень — это прекрасное время. Прогуливаясь, мы дошли до окраины парка, где на небольшой площадке оставил машину. Бакс, неугомонная душа, наверное, еще и не устал — носился вокруг меня кругами, мелькая между деревьями, словно черно-рыжая молния. Неожиданно раздался женский крик. Дьявол! По-моему, разыгравшийся Бакс кого-то нечаянно напугал. Этого мне еще не хватало для полного счастья! Прихрамывая, я поспешил к густым зарослям кустарника неизвестного вида. С узкими листьями, окрашенными в багрянец, словно кто-то выплеснул на куст банку красной краски.

— Бакс! Ко мне!

Пес метнулся навстречу, продираясь сквозь тонкие ветки. Подбежал со счастливым выражением морды и, высунув язык, уселся рядом, ожидая награду за быстрое выполнение команды.

— Умница, — я потрепал его по холке и дал кусочек твердого сыра. За сыр он был готов выполнить любую команду со скоростью ветра. — Обжора эдакий, ты кого там напугал?

Сразу за кустами на небольшом асфальтированном пятачке стояло несколько деревянных, потемневших от времени скамеек. Смотри ты мне — даже и не знал, что они здесь есть. На одной с испуганным выражением лица сидела молодая девушка, прижимая книжку к груди.

— Извините ради Бога, — сказал я, — Вас, наверное, напугал мой пес. Он, видите ли, совсем молодой, энергии много, а ума еще не набрал. Вы уж не сердитесь на него.

— Нет, ничего, просто это было так неожиданно, он так быстро выскочил из кустов, — девушка посмотрела на меня и вдруг слегка прищурилась, словно пытаясь что-то вспомнить.

— Еще раз извините. Бакс, пошли домой, — я кивнул и повернул обратно к дорожке. Черт, рванул, называется! Сто процентов — рана кровоточить начнет, зараза эдакая. Прихрамывая сильнее обычного, я выбрался на тропинку.

— Давай-ка я тебя на поводок возьму, Малыш! Видишь, здесь люди гуляют, — я защелкнул карабин на его ошейнике и, тяжело опираясь на трость, прошел несколько десятков метров, но вдруг услышал, как меня окликнули.

— Подождите пожалуйста!

Я повернулся. Да, так и есть — меня догоняла та самая девушка с книжкой. Ее волосы, отливавшие янтарем, вспыхивали в лучах осеннего солнца, будто она был объята пламенем. Бакс увидел приближающегося человека и навострил уши. Правильно, Малыш, контролируй всех, мало ли что у нее на уме. Сейчас, наверное, нотацию начнет читать — за собаку без намордника. Послушаем, — я вздохнул, — по большому счету она права. Расслабился.

— Извините, но у вас на брюках кровь. У вас травма? Я могу вам чем-то помочь?

Да, так и есть — чуть выше набедренного кармана расплылось небольшое бурое пятно. Опять, наверное, повязка съехала, да я еще пробежался, вот и разбередил рану.

— Нет, спасибо, — я улыбнулся, — это мелочь. Доберусь до дома — перевяжу.

— Вы меня не помните? — она растерянно улыбнулась. — Какие вы забывчивые, больные…

— Больные? — я посмотрел на нее внимательно.

Ну да, конечно! Медичка, которая штопала мне спину после заварушки с оборотнем. Эка меня накрыло последнее время, если такую девушку не узнал. Как же ее звали, дай Бог памяти? Наташа? Точно, Наталья. Натали…

— Конечно, помню. Вы лечили мне спину и наказывали быстрее выздоравливать.

— Вижу, с тех пор вы умудрились получить еще одну травму? Она правда сильно кровит, давайте помогу!

Она cделала шаг навстречу, но Бакс, сидящий рядом со мной, натянул поводок и зарычал.

— Ой!

— Не бойтесь, он смирный и не кусается, — я потрепал по шее пса, — просто, когда на поводке, к людям относится настороженно. А рана — это так, мелочь, право слово, не стоит обращать на это внимание. Извините, Наташа, но нам на самом деле пора, — я кивнул и попытался уйти.

— Вы на меня тогда обиделись, наверное? — спросила девушка.

— Я? Помилуйте, за что же на вас обижаться? За то, что спину мне вылечили?

— Вы приглашали меня на ужин, отметить ваше спасение, но я отказалась, как мне кажется, в слишком грубой форме. Не обижайтесь, день был очень тяжелый…

— Да, я помню, на вас написала жалобу какая-то грымза в цветастой кофточке.

— Жалобы она пишет часто, на всех подряд. Такой уж человек, но понять ее можно. Одинокая женщина, вот и жалуется, чтобы привлечь к себе внимание окружающих.

— Обошлось?

— Конечно, — она кивнула, — обошлось…

— Ваш коллега был прав. Жалобы на докторов — это часть вашей нелегкой работы. Доктору передавайте привет и большое спасибо. Спину он мне заштопал качественно, даже шрамов почти не осталось. Правда, как его зовут, хоть убейте, не помню.

Девушка улыбнулась и кивнула.

— Алексей Менарис. Как только он вернется, обязательно передам. Он сейчас в Ираке, в служебной командировке, — она сделала небольшую паузу. — Ладно, не буду вам мешать. До свидания. — Она повернулась и пошла по аллее. А я? Стоял и молча смотрел ей вслед.

— Наташа! — я сделал несколько шагов вперед. Она обернулась и посмотрела на меня. — Наташа, а вы не согласитесь со мной пообедать, когда у вас будет свободное время? А то вы сейчас исчезнете, а я с этой клюшкой вас просто не догоню.

— Исчезать не обязательно, а вот выздоравливать желательно побыстрее.

— Все же отказываетесь? — усмехнулся я.

— Вы же знаете, где меня найти. До свидания, Александр, — она повернулась и пошла по аллее.

Дурак ты, Айдаров… Я потрепал пса по шее, и он благодарно прильнул к ноге, подняв на меня умные глаза.

— Ну что, Бакс, судя по выражению твоей морды, наши мнения совпали. Твой хозяин — толстокожий дурак. Ладно, пошли домой, — я посмотрел вслед удаляющейся женской фигурке и усмехнулся.

А может и нет, наоборот, прав — ne noceas, si juvare nоn рotes.[29] Зачем портить жизнь этой очаровательной медичке? С моей судьбой все и так ясно — рано или поздно нарвусь по полной программе и прости-прощай — транзитный рейс с открытой датой на сто лет. Минуя следующие миры. А дальше, скорее всего, Вечная Охота. О`Фаррел был прав: Охотники — это изгои со слабой надеждой на упокоение.

VI

Знаете, как лопается струна? С коротким неприятным звуком, острым, как стилет. После смерти отца Казимераса я понял, что из моей жизни ушел не просто Человек. Ушел Друг, забрав с собой остатки терпимости и милосердия к этому миру. Он умел осадить мою — может быть, слишком бурную — натуру. Мог несколькими словами заставить взглянуть на вещи под другим углом. Как бы это странно не прозвучало, но священник был для меня совестью. Его уверенность в победе человечности и милосердия заставляла думать и верить. Да, именно так, в прошедшем времени. Пришел день, и я стал свободным от этих мыслей. Остался холодный расчет: мир стал полигоном, где нет места жалости. Есть цель — вырваться из этого мира, полного Нежити. Любой ценой. Кануло в небытие то слабое чувство, из-за которого я впервые молился — перед тем, как идти в бой…

Стены давили, будто квартира превратилась в заброшенный склеп, полный теней и призраков. Можно сойти с ума, если горечь потерь возьмет верх над здравым рассудком. Даже звери это чувствовали и старались не докучать. К черту, надо разогнать эти мысли сырым воздухом ночных улиц! Это я и сделал, отправившись вечером в город. Зашел в какой-то бар, который подвернулся под руку, и заказал коньяку. Полутемное помещение, узкая стойка бара, и десяток столов, где расположилось несколько компаний. Выжимки человеческих эмоций, разогретых алкоголем и пороком.

Волен идти — куда хочу, волен жить — как хочу. Но в том-то все и дело, что идти мне некуда, и уже очень, очень давно. В голове бились какие-то мысли, картины, выкрики и стоны. Я мог тогда остановиться — и Казимерас остался бы жив. Но я этого не сделал, и его гибель легла несмываемым пятном на мою совесть. И те два охранника — тоже. Человеческая кровь — не вода, ее проливать намного тяжелее. Перед глазами мелькает темная стена леса, освещенная синим светом фар. Ненавижу леса! Они кажутся храмом, но на самом деле они — хранилище Нежити и других им подобных тварей. Упыри, Вурдалаки, Ведьмы и Ведьмаки… Вот один из них поднимает руки, готовясь меня убить. Ему не хватило секунды, чтобы ударить. Сдох, паскуда! Нет, за это надо выпить, ей-Богу! За свое второе день рождение. Второе? А сколько их было за всю историю? Четыре? Не много ли для одной души? Много. Даже слишком. Тогда, наверное, зря. Все зря… Сдохнуть было бы в радость — вцепившись в горло Нечисти, захлебываясь своей и чужой кровью. Прав был Франсуа Виньон…