Пауль Локамп - Охотник на ведьм

• Название: Охотник на ведьм
• Автор: Пауль Локамп
• Жанр: Ужасы и Мистика

Старые проблемы, древние споры и войны. А как же иначе, ведь мир, в котором мы живём, не что иное, как Чистилище, где рядом с обычными людьми живут те, которых называют «Охотники на Ведьм». Наказанные за грехи прошлых жизней, у них нет права на выбор, у них не права на сомнения. Есть только цель, ради которой, они готовы на многое. Кто знает, вдруг ты один из них? Через какую боль готов пройти, ради искупления своих грехов?

---

Ничего не скажешь, дела нельзя лучше! Во-первых, что бы ксендз ни говорил, меня интересует пропавшая девушка. То, что она не принадлежала к этой компании, а наоборот, была очень набожной, навевает разные нехорошие мысли. Да, вы правы — человеческие жертвоприношения и прочее, чем так любят заниматься доморощенные сатанисты. Во-вторых, если она была очень набожной, то (невзирая на современные нравы) вполне допускаю, что она была девственницей. Еще более привлекательный вариант для нечисти. Конечно, можно рассмотреть и другой — что ее похитили для продажи в турецкий бордель, но в таком случае это не самое плохое. Есть шанс найти живой…

— О чем мыслишь? — ко мне подошел Казимерас.

— Поверь, чем больше думаю, тем больше мне это не нравится. Где твой коллега?

— Ушел распорядиться насчет ужина.

— Хорошее дело, — кивнул я.

— Что делать будем?

— А черт его знает. Есть несколько мыслей, но они все какие-то неправильные…

— Рассказывай, — Казимерас облокотился на перила и вдохнул свежий вечерний воздух. — Осенью пахнет…

— Во-первых — хочу увидеть собак. Во-вторых — как ни крути, но здесь расстреливать этих призраков не будешь. Все же город, пусть и маленький. Устрой мы здесь перестрелку, это отзовется очень весомыми неприятностями. В-третьих — выманить их за город, в укромное местечко не получится; они повязаны на образ ксендза, мы для них интереса не представляем. Можно и ксендза взять, но маловероятно, что они последуют за нами.

— Почему ты так уверен?

— Вспомни, что было в документах, присланных кардиналом.

— Да, — кивнул Казимерас, — стайные твари, нападают на одиноких путников. Погоди, у тебя на пистолете есть глушитель, если не ошибаюсь.

— Есть, — согласился я. — А что толку? Ты следы видел? Там собачки не маленькие, чуть не с теленка ростом. Им сорок пятый — как слону дробина, пусть и серебряная.

— А что думаешь о пропавшей девушке?

— Распяли эту девушку давно на какой-нибудь пентаграмме. Так что шансов найти ее живой и невредимой практически нет, — подвел итог я.

— Что мне в тебе нравится, — усмехнулся Казимерас, — так это искренний «пессимизм».

— Лучше быть живым пессимистом, чем трупом, полным оптимизма. Да, и еще одна вещь не дает мне покоя. Хутор. Я последнее время эти лесные домики вообще недолюбливаю, а с такой предысторией — еще больше. Бить по площадям не выйдет, надо объекты в связке отрабатывать.

— Что ты имеешь в виду?

— Что имею, то и… сам понимаешь. Нам необходимо дождаться очередного сборища на хуторе, вечером провоцировать собак, подставив им ксендза, сидящего в одиночестве, валить в темпе вальса этих тварей и сразу выдвигаться на пленэр.

— Почему именно в такой последовательности? — поинтересовался Казимерас.

— Потому, что нельзя давить гадину наполовину. Если убьем только собак, то Некромант — если он там — придумает что-нибудь более изощренное, и ксендз все равно погибнет. Чтобы спасти и его, и поселян с поселянками, надо зачищать всех. Начисто, без сантиментов и соплей.

— А почему сразу не отправиться на хутор?

— Хочешь, чтобы Некромант призвал собак на подмогу? Будет чем заняться и без них.

— Ну да, в общем ты прав, — кивнул он.

— Сам посуди, — я повернулся к ксендзу, — вечеринки в городке — это так, безобидная игра в крысу, как говаривал Остап Ибрагимович. Здесь подбирают только будущих слуг. То, что происходит на хуторе, гораздо серьезнее; там собираются люди повыше рангом и посильнее. Имею в виду магические знания, — уточнил я.

— Может позвонить монсеньору? — спросил Казимерас.

— Помощи попросишь? — я покосился на ксендза.

— Нет, для начала — совета. Не думаю, что он будет так любезен и сразу пришлет своих Ватиканских волкодавов.

— Кастелли прав, — кивнул я. — Ведь мы не давали своего согласия на сотрудничество. С чего бы ему помогать? Из любви к искусству?

— Думаю, при необходимости он не откажет в помощи. Но просить без твердой уверенности, что это не пустышка, рожденная в воспаленном мозгу моего коллеги, будет неправильно.

— Дело говоришь, — согласился я, — хороший совет нам не помешает. Позвони, лишним не будет. Только завтра утром, а не сегодня. Я, пожалуй, тоже позвоню одному «специалисту» по Нежити Британских островов. Слушай, давай дождемся вечера и попросим твоего коллегу посидеть на веранде. Вместо живца. Очень хочу этих собачек рассмотреть. Вдумчиво и внимательно…

— Твою богомать, — вырвалось у него. Он несколько секунд подумал, подняв глаза к небу, и все же добавил: — Господи, прости меня грешного.

— Скажи мне, святой отец, — спросил я, состроив невинное выражение лица, — очень интересно, за что ты постоянно извиняешься? За богохульство или за то, что в данном случае собираешься своего коллегу выставить приманкой?

— Сказал бы я тебе, — пробурчал Казимерас.

— Понял, уже ушел…

Я и правда ушел. В комнату. Выбрал из сумки Глок и три снаряженных серебряными пулями магазина. Надеюсь, стрелять сегодня не придется, но подготовиться не мешает. Из потайного отделения рюкзака выбрал запасной ствол, глушитель и стилет. Расчехлил и зарядил дробовик для Казимераса. Надо будет предупредить, чтобы в случае чего не надумал им пользоваться вместо дубины, как в прошлый раз. Эдак дробовиков не напасешься. Привел оружие в боевую готовность и спустился вниз. Война, как говорится, войной, а обед по расписанию.

Около десяти часов вечера побледневший ксендз вынес плетеное кресло на веранду и уселся лицом к саду. Даже отсюда я вижу, как дрожат его руки, лежащие на подлокотнике. Я понимаю, что мы поступаем некрасиво, но что прикажете мне делать? Иначе эти твари не появятся; это вам не простые шавки, им обманку не подсунешь…

Казимераса, несмотря на протесты, я отправил в противоположную часть дома. Если он останется здесь, Баргесты не придут. Эти твари не просто умные — они хитрые, и чутье у них — дай Бог каждому! Я устроился в комнате, у входа на веранду. Уселся на стул и положил на колени пистолет с навинченной трубой глушителя. Несколько раз глубоко вздохнул и постарался полностью расслабиться — как тогда, когда подкарауливал ведьму во дворе бильярдного клуба. Это трудно — полностью закрыться в себе, оставляя в рабочем состоянии только зрение и слух. Так или иначе, но на любой шорох мы реагируем мыслями, которые выдадут наше присутствие с головой. Вот и приходится включать рефлексы, оставляя раздумья на потом. Поначалу жутко неудобно, но потом привыкаешь в этому состоянию. Ощущения? Словно выходишь из своего физического тела, охватывая все окружающее пространство сразу, накрывая огромной чашей осознания…

Медленно потекли минуты. Ксендз, сидящий на веранде, дополнял вечерние звуки легкой барабанной дробью, которую выстукивали его зубы. Не смейтесь, это правда! Понимаю, что на его месте я вел бы себя так же. Баргесты — это вам не стая одичавших собак, это гораздо серьезнее…

IV

В ожидании проходит час. Ксендз, сидящий в кресле, уже не трясся — он скулил от страха, словно избитый пес. Терпи, святоша, терпи, если хочешь жить. Проходит еще несколько минут — и я понимаю, что неподалеку появляются чужие. Чуждые этому миру твари, вызванные злым гением неизвестного Мастера. Нет, я их не вижу — чувствую. Будто где-то рядом зарождается буря — все затихает, наступает оглушительная тишина и наваливается тоска… Смертная тоска, которая выбивает желание жить. Теперь я знаю, что это такое — когда люди, доведенные до этого состояния, уходят из жизни. Инстинкты самосохранения, заложенные в нас природой, идут к черту, когда душу тяжелой черной волной захлестывает вязкое чувство пустоты.

Если бы Баргесты пришли за мной, я бы, наверное, уже завыл от боли и бессилия. Вижу, как ксендз, сидящий в кресле, вдруг пытается встать. Это что за хрень?! Сказано же, что бы не происходило — не двигаться! Святой отец поднимается из кресла, преклоняет колени и, сложив молитвенно руки, начинает читать:

Et itemm venturus est cum gloria,
Iudicare vivos et mortuos,
Cuius regni non erit finis. [25]

В сгустившихся сумерках, мелькают тени. Они приближаются, словно безудержный поток зла, готовый уничтожить любого, кто осмелится встать на их пути. Вот еще несколько теней, метнувшихся поблизости! Пора… Поднимаюсь и, сделав несколько шагов, оказываюсь рядом с ксендзом, творящим молитву.

Вот и псы пожаловали… Даже сейчас, когда рядом с жертвой они видят меня, их уже трудно остановить… Исчадие Ада… Размером с ирландского волкодава, но более мощные. Сильное тело покрыто длинной черной шерстью, с редкими серыми прядями, которые свисают по бокам клочьями, словно шрамы от удара охотничьим бичом. Передние лапы похожи на человеческие руки; когти длинные, от одного их вида по телу пробегает дрожь. Все это венчает косматая голова с обрывками ушей и горящими глазами, которые светятся холодным злым огнем. Длинная нижняя челюсть, плотно усаженная острыми клыками. Их четверо. Посланники смерти. Одна собака стоит метрах в десяти перед верандой и щелкает зубами, скаля страшные челюсти. Злобно мотнув головой, пригибается к земле, будто примеряясь перед броском. Еще три тени держатся за ее спиной, бесшумно перемещаясь позади своего вожака.