Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти

• Название: Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти
• Автор: Вера Камша
• Жанр: Фэнтези

---

— Да, — подтвердил Робер, — надо, — и Халлоран ушел. Эпинэ прикрыл глаза ладонями, сосредотачиваясь на бумагах, и увидел горящее поле — нет, поле, на котором пламя росло, как растет пшеница или рожь. Алые с золотом колосья клонились под ветром, и били, били о землю дальние копыта, предвещая грозу...

— Монсеньор! Разрешите доложить...

— Лэйе Астрапэ, Никола?! А я и не слышал...

— Вы о чем-то задумались, а я вошел без доклада. Что-то случилось?

— Обычная ерунда... Барсинцы. Садитесь. Или отправить вас отсыпаться?

— Я выспался на постоялом дворе. Вот письмо от графа Литенкетте. Он был... потрясен.

— Давайте. Да садитесь же вы!

«Я стараюсь никого не винить — и не могу. Мы оба были слепы. Отравитель, клятвопреступник, наплевавший на закон и совесть судья должен висеть или хотя бы сидеть в зверинце. В клетке. Оставлять такого на свободе не только несправедливо, но и опасно. Я не знаю, где Окделл, но я хочу найти его первым. Хочу, но беженцы продолжают идти, а в Придде разгорается война — значит, я буду там, где мне следует быть. Я не помчусь в Ариго, чтобы успеть на похороны, и не начну охоту на убийцу. Не сомневаюсь, что ты тоже останешься в Олларии. Я прошу по-прежнему называть меня на «ты». Наша дружба — это все, что осталось мне от любви. Лучше потерять, чем никогда не находить, и лучше умереть, чем не родиться, — так говорят бергеры, и я наконец-то их понял. Если б хоть Создатель, хоть Леворукий предложил мне забвение, я бы отказался. Твоя сестра всегда будет со мной, и хватит об этом.

На переправе сделали почти все, что требовалось. Подробности тебе доложит Карваль. Послезавтра я отправляюсь к отцу, а от него скорее всего в армию. Тебе придется тяжелее, чем мне, но ты выдержишь. Катарина... Я вывожу это имя, и рука у меня не дрожит. Катарина считала тебя способным поднять любую ношу, и ты...»

— Монсеньор! — донеслось откуда-то издалека. — Графиня Савиньяк.

— Хорошо.

— Монсеньор, мне выйти?

— Только если боитесь, — попробовал пошутить Робер, но маленький генерал шутки не понял.

— Мы все равно должны встретиться, — начал он и вдруг улыбнулся. — Нам уже не разойтись.

— Тогда держитесь. — Иноходец поднялся навстречу вошедшей женщине. — Добрый день, сударыня. Разрешите представить вам барона Карваля.

— Наслышана, — сощурилась Арлетта. — Вы похожи на своего брата.

— Госпожа графиня, я должен принести вам свои извинения за то, что не предотвратил нападение на Сэ.

— А вы могли это сделать? — Таким тоном спрашивают о ерунде, так щурятся завидевшие добычу кошки.

— Мог! — отрезал Карваль. — Но тогда не счел нужным.

— Какая милая откровенность. — Графиня улыбнулась и села. — Робер, твой генерал всегда столь правдив?

— Да.

— Не всегда, Монсеньор, — поправил Никола. — В некоторых обстоятельствах я...

— Лэйе Астрапэ, вы шли за мной, а я шел за Альдо и врал. С каждым днем все больше... Сударыня, я...

— Постой. Скажи наконец, что это за «лэйе Астрапэ!». — Если бы Марианна смотрела как Лауренсия, у нее были б глаза графини Савиньяк. — Звучит по-гальтарски, но подобной формы я не встречала ни у Иссерциала, ни у гайисских трагиков.

— Это... призыв к одному из древних богов. Точно не скажу, лучше спросить барона... Эти слова выбиты на одной из его камей.

— Я как-нибудь сама спрошу, заодно и антики посмотрю, но это терпит. Робер, ответь мне на один вопрос и можешь возвращаться к своим делам. Ты читал письмо принцессы Елены? То, где она не хочет выходить за моего сына?

— Читал... Я его отдал Катари. Вместе с остальными... Мы хотели вернуть письма девочке.

— Так и сделаем. — Графиня непонятно чему усмехнулась. — Я перешлю письма Валмону. Он их переправит девочке при первой же оказии.

3

Верхнюю тропу украшали бакраны на козлах, вдоль главной дороги торчали бириссцы в пятнистых шкурах, под ногами лежали ковры. Холтийские, насколько Марсель разглядел. Зрелище радовало глаз и душу, поскольку всадники Бакны не только украшали пейзаж, но и гнали из сердец расположенных ниже «барсов» самую мысль о вероломстве. Успокоившись на сей счет, Валме решил, что конной статуи в лице Алвы хватит, и с чистой совестью завертел головой, разглядывая знаменитое ущелье. То, что его уже взяли, не могло не радовать. Чем больше вражеских крепостей занято, а кораблей потоплено, тем меньше остается неприятностей, а славы Марсель никогда не алкал, по крайней мере военной. Придумать новый фасон воротника приятней, чем насадить на шпагу лишний пяток несчастных, только дамы надевают платья с новыми воротниками ради маршалов и адмиралов. Такова натура — мужчина, завоевывая женские сердца, колотит себе подобных, как какой-нибудь кот или петух, но коты и петухи «переодеваются» лишь дважды в год и лишены возможности изменить свою песню... Натура все-таки дура, и возвращаться к ней нелепо.

— Скажите, — окликнул Марсель Коннера, — в Варасте водятся матерьялисты?

— Может, и водятся, только зовутся иначе... У нас всё ежаны да тушканы, а в книжках про них вроде по-другому прописано.

— Матерьялисты у вас зовутся ызаргами.

Развить мысль Валме не успел — в перегородившей ущелье стене распахнулись ворота, на выносных башнях грохнули пушки, и под мужественный медный грохот навстречу Алве выползла другая кавалькада, возглавляемая кагетом на белом коне и бакраном на козле с полосатыми рогами. Король и казар. Бакна Бакранский и Баата Кагетский, он же Лисенок, а на гербе у Валмонов были борзые. Это обязывало.

— Мы быстрее! — сказал Валме и пришпорил горбоносого варастийского жеребца. Шелиахом виконт был сыт по самое горло, но мориск был молчаливей коряги, а Ворон против подкрепления ничего не имел. Маневр Марселя незамеченным не прошел — здоровенный черный всадник догнал казара, и Валме едва не прослезился, узнав его высокопреосвященство. Бонифаций слегка опал пузом, а ехавший следом Дьегаррон, наоборот, чуток отъелся — война полезна и для толстых, и для тощих... Бакна Талиг тоже не позорил, хотя борода у бакранского величества могла бы быть и не столь козлоугодна. Лисенка Валме оставил напоследок, и Лисенок этот напоминал олененка. Очень трепетного, очень глазастого и неимоверно живучего.

Между всадниками оставалось не больше сотни бье, и Ворон двинулся шагом навстречу кагету. Шелиаху достался уже имевший дело с мориском Бакна, и Валме с чистой совестью рванул к Бонифацию. Из дипломатических соображений обниматься не следовало, но виконт с наслаждением очертил левой рукой круг в настоящем бакранском приветствии.

4

Донимать Карваля сразу не стоило, и Арлетта просто запомнила невысокого плотного офицера с очень цепким взглядом. Прощенный мятежник и свежеиспеченный генерал напоминал не только своего брата, но и первого Франциска. Такой же беспородный и... незабываемый. Про Сэ Карваль врал — Сэц-Арижи выказали удаль по собственному почину, никого не спрашивая. Или не врал, если крепыш значил больше, чем пристало командиру оставленного Анри-Гийому смехотворного гарнизончика. Вытащивший Арлетту из Сэ перед самым налетом Райнштайнер темнил, но думать еще и о бергере было совсем не ко времени, и Арлетта вернулась к пропаже.

Явно ничего не подозревавший Робер передал письма «Елены» обожаемой кузине. Все. И все они были тошнотворно-приторной чушью, в которую Арлетта едва не поверила, ибо несколько лет сидела по шею в Алисином мармеладе. Любой, кто увязал в нем хотя бы по колено, принял бы изделия Марселя за чистую монету. И любой же, кто имел представление об Эмиле, понял бы, что Елена или врет, или по дурости повторяет за врущим папенькой. Катарина поняла и вряд ли уничтожила любопытный документ. Значит, он где-то лежит, а вместе с ним могут лежать и другие.

Куда беременная и постоянно находящаяся на глазах женщина спрячет что-то важное? Катарина не могла ворочать тяжести, прыгать по шкафам и даже поднимать руки. Королева оставалась одна в церкви, спальне, будуаре и кабинете. Церковь сто раз обыскивали, и потом, бумаги туда еще нужно пронести. Тайников во вновь отделанных комнатах не имелось, но ведь сунула же Катарина куда-то отданное ей письмо! Куда? Одиночные листки можно прятать в книгах, и Арлетта в первый же день лично перетрясла все, что побывало в руках ее величества. Выпало несколько закладок с пометками и недурными набросками лошадей. Бегущих, лежащих, стоящих, положив друг на друга морды... Их Арлетта, поддавшись минутному порыву, сожгла и вернулась к поискам. Ни под матрасами, ни между спинкой кровати и стеной, ни за зеркалом ничего не нашлось.

Графиня Савиньяк в шестнадцатый раз прошла по опустевшим апартаментам, напоминая самой себе вынюхивающую мышей кошку. Зачехленная мебель и пустые вазы бубнили о бренности бытия, уцелевшее урготско-раканское уродство — о фальшивом сватовстве. Разбирать второй раз счета, прошения и доклады Арлетта не стала, искать надо, где потеряно, а не где светлее. И еще эти слуги со своими тряпками и щетками... Графиня выдвинула пару ящиков и тут же задвинула, лениво подумала, что успевшие стать ненужными бумаги надо отдать в геренцию, и... бросилась к нише, где пылился старый архив ее величества, арестованный Манриками и возвращенный владелице галантным Альдо. Несколько десятков тяжелых, умело обвязанных и опечатанных пачек громоздились друг на друга. Все они были нетронуты, как и печати супрема и геренция. Арлетте говорили, что Катарина чуть ли не каждое утро грозилась их разобрать, но так и не успела. Не слишком ли часто она об этом твердила?