Уильям Монтальбано - Базилика

• Название: Базилика
• Автор: Уильям Монтальбано
• Издательство: Книжный клуб 36.6
• Жанр: Триллер
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-98697-050-9

В Риме — новый папа, молодой, энергичный выходец из Латинской Америки, в прошлом — неутомимый борец с наркомафией, «Кокаиновый Кардинал»…

В соборе Святого Петра гибнет священник. Затем смерть настигает других сторонников папы. Убийцы подбираются к самому понтифику…

И плюс ко всему — таинственная пропажа чемодана с миллионом долларов, принадлежащим мафии…

Только цена вопроса вовсе не в миллионе. Сумеют ли папа и его ближайший друг и телохранитель Пол Лоренцо спасти себя, но прежде всего — церковь от глобального зла?

---

На следующий день мы отправились с визитом к крючконосому епископу. Когда мы шли к машине по испещренной солнечными зайчиками площади Святого Петра, Галли спросил:

— Паоло, почему ты так грубо разговаривал с отцом Видалем? И этот вопрос о женщине…

— Считай это догадкой, ниспосланной свыше. Кроме того, я хотел встряхнуть Видаля. Этого надутого карлика…

— Паоло! Отец Видаль — важная персона, автор новой гуманистической и свободной теологии. Он очень влиятельный мыслитель. Его весьма уважают в церкви.

— Ну и что? Может, это он. Он со своим приятелем Карузо поднялся под купол, чтобы помолиться, полюбоваться мозаикой, кто знает еще зачем. Поссорились, он ударил Карузо. Если отнестись со снисхождением, то можно предположить, что это был несчастный случай. Дело закрыто.

Я лез на рожон, но Галли был терпелив:

— Паоло, отец Видаль приобрел свое влияние как новый мыслитель, потому что водит дружбу с Его святейшеством.

Черт.

— Как и Карузо, — подумал я вслух. Среди бумаг Карузо была дружеская записка от папы, в которой Треди благодарил его за какую-то статью. Если он был очередным новым мыслителем, то почему его так интересовали «Ключи», приверженцы старых взглядов, народ весьма специфического и консервативного толка?

В Риме и Ватикане мы разговаривали с людьми, которые работали с Карузо или были с ним дружны. Результат незначительный, думал я про себя, когда на нашем пути в офис Галли появилась длинная цепочка японцев, самых дотошных туристов в Риме. Мы ждали, пока они кратчайшим путем пересекут гигантскую площадь, следуя парами за усталым итальянским гидом, равнодушно размахивавшим розовым флажком.

— У одного из моих офицеров возникла хорошая мысль, — сказал Галли. — Мы обзвоним всех людей, записанных в телефонной книжке Карузо, и сообщим, что семья монсеньора очень просила не присылать цветов, но была бы благодарна, если бы они поставили свои имена на открытке соболезнований вместе с ведущими деятелями церкви. Возможно, они поделятся кое-какими мыслями о Карузо, из которых можно составить общую надгробную речь. Похоже, его все любили: работяга, хороший священник, товарищ. Они расскажут нам что-нибудь о нем, а мы узнаем кое-что о них.

— Здорово придумано, эти звонки. Куча информации без больших затрат.

В офисе Галли я без особого энтузиазма и успеха пытался разобраться в судебном отчете. Проще было перечислить кости, которые Карузо себе не сломал. Следов наркотика или алкоголя в его крови не обнаружили. В действительности, если читать между строк написанное словоохотливым патологоанатомом, получалось, что Карузо был одним из тех несчастных, кто до своей внезапной смерти отличался отменным здоровьем.

— Когда похороны?

— Послезавтра в его родном приходе в Абруццо. Он стал жертвой трагического падения. Местный священник отслужит заупокойную мессу — они были друзьями.

— Правда, что цветов не будет?

— Конечно, будут. Огромные букеты, целые груды. Родители Карузо — деревенские жители, они обидятся, если цветов не будет. Мы пошлем цветы — от имени Его святейшества и всей церкви. Ужасное происшествие.

Крючконосого епископа звали Умберто Хесус де Беккар, и жил он на холме в старом палаццо, откуда открывался снайперский вид на храм Святого Петра. Из Ватикана мы с Галли отправились на его великолепной старой «Альфа-ромео» серебристого цвета, преодолевая безумие римского дорожного движения и настойчиво следуя основным его правилам. Галли проявлял на дороге куда большую вежливость, чем та, на которую я был способен.

— С отцом Видалем, Пол…

— Да, я был несколько груб. Ладно, признаю. Но в этом парне есть что-то…

— И хотя ты говоришь по-итальянски почти без ошибок, с чем я тебя поздравляю, бывают моменты, когда употребление сослагательного наклонения не всегда оправдано. Поэтому, когда мы будем говорить с архиепископом, советую тебе…

— Держать рот на замке. Хорошо, я постараюсь.

Мы поговорили со всеми, кого могли разыскать и кто знал Карузо, но именно я предложил навестить Беккара. Он был главным заводилой у демонстрантов, выступавших в защиту святых на площади Петра, а также руководил теми яростными ревнителями заповедей из «Ключей», которые — как ни странно — так заинтересовали Луку Карузо в конце жизни.

— Что мы хотим узнать, Паоло?

— Как долго Карузо работал с «Ключами» и не мог ли он из-за этой работы нажить себе врагов.

Галли закусил ус.

— У нас действительно есть факты, подтверждающие, что он работал с «Ключами»?

— Пусть думает, что они у нас есть.

— Очень хорошо. И, пожалуйста, внимательно слушай все, что будет сказано.

Он посигналил, и сморщенный старичок открыл высокие железные ворота, ведущие в мощенный булыжником внутренний двор, по которому несколько веков подряд ездили железные колеса экипажей.

Длинная прямоугольная комната, расположенная в piano nobile,[51] была отделана панелями из темного дерева. Когда-то здесь, может быть, располагалась трапезная или даже библиотека, но теперь назначение этой комнаты было очевидно. В дальнем конце комнаты, на некотором возвышении, стояло большое деревянное кресло с парчовой спинкой и длинными подлокотниками. Это был трон, обозначенный длинным и узким черным крестом, висевшим позади него на стене. Здесь был «тайный кабинет» Общества Священных Ключей. Мне показалось, что я перенесся на несколько веков в прошлое, когда часть священников спасала души молитвой, но гораздо большая часть предпочитала пытки.

— Очень рад встрече с вами, командор Галли, и с вашим помощником, Dottore…[52]

Епископ Беккар говорил сердечно и мягко. Мне подумалось, что таким же голосом он шептал бы: «Покайся, сын мой, покайся», склонившись к истязаемому на дыбе.

Галли отреагировал быстро.

— Мы тоже рады, ваше превосходительство. Ваше общество и ваша деятельность известны всем, кто трудится в интересах церкви.

— Чем я могу помочь вам и нашей церкви?

Он был типичным епископом. У него были седые волосы мудреца, и каждая прядь знала свое место. Он был весь в пурпуре: шапочка, широкий пояс и аккуратные пуговицы на сшитой на заказ сутане — все говорило о его положении и притязаниях.

Беккар никогда не станет папой, для этого он слишком спорная фигура. Но в кулуарах он был силой, с которой считались в католической церкви. Теневой лидер полулегальной псевдовоенной организации, поклявшейся охранять церковные традиции от врагов как внешних, так и внутренних. Защитник «главных ценностей» в глазах сторонников. А также бич благопристойности и угроза будущего церкви — если послушать таких отъявленных либералов, как мой друг Треди.

Беккар был умен и не стал принимать старшего ватиканского полицейского, сидя на троне. Мы расположились в креслах, расставленных полукругом в одном из углов темной и навевающей дурные предчувствия комнаты, попивая кофе, который принесла старая монахиня.

— Gracias, hermana, esta bien,[53] — отпустил ее Беккар, и она исчезла в темном чреве дворца так же безмолвно, как и появилась.

Он говорил на резком, визгливом испанском, но я знал, что деньги его общества поступали не столько из Испании, сколько из Латинской Америки, где «Ключи» ходили в любимчиках у новых «правых». «Ключи», однако, никогда не рассказывали об источниках финансирования и о численности общества.

Правда ли, что это грязные деньги, на которые пытаются купить совесть, субсидируя извне религиозных фундаменталистов?

Об этом болтают по всему Ватикану. Но тихо.

По словам Джона, осторожного иезуита, с которым я иногда хаживал по лучшим римским ресторанам, в девяностые годы «Ключи» финансировал латиноамериканский епископ, которому были так близки идеи консерваторов, что он пошел на риск быть изгнанным из церкви. Беккар, обладавший европейским обаянием и смекалкой члена курии, стал вторым лидером «Ключей», когда основателю воздали по заслугам.

— Тайное членство, теневые латиноамериканские деньги, известен как заговорщик против либералов, — говорил Джон. — Насколько активно? iQuien sabe? Но это только слухи: мексиканский кардинал-активист, убитый в своем соборе однажды ночью; перуанский епископ, который, по мнению некоторых, был слишком добр по отношению к крестьянам, выращивающим коку. Его застрелили. Подобные вещи часто приписывают «Ключам». Невероятные слухи, хотя нет ни малейших доказательств, — сообщил по секрету Джон. — Может, как и большинство солдат-католиков в наши дни, они больше лают, чем кусают. Но у «Ключей» здесь большой офис, у них есть деньги, структура, убеждения. В Ватикане это означает власть…

И право на убийство?

— …Какая ужасная смерть, — продолжал Беккар. — Но все же благодать Божья его не покинула, ибо церковь Святого Петра — прекрасное место для смерти, он умер, созерцая сердце святой церкви. Ужасный несчастный случай, без слов понятно.