Сэм Борн - Последний завет

• Название: Последний завет
• Автор: Сэм Борн
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-051086-3, 978-5-403-00565-4

Древняя глиняная табличка, покрытая письменами. Артефакт, представляющий интерес лишь для ученых и коллекционеров?

Нет. Бесценное сокровище, которым мечтают завладеть многие. Но все, кто держал эту табличку в руках, гибнут при загадочных обстоятельствах, а сама она бесследно исчезает.

Сын одного из погибших археологов, израильтянин Ури Гутман, и его подруга, американка Мэгги Костелло, пытаются найти пропавший артефакт и раскрыть его тайну.

И теперь смертельная опасность нависает уже над ними…

---

— А можно с ним увидеться? Он сейчас здесь?

— Нет, он уходил. Он сейчас дома. Я показываю его дом, вы иду со мной?

— Спасибо, Сари. — Мэгги вновь улыбнулась. — А как его зовут? Тоже Авейда?

— Конечно, Авейда. Мы семья Авейда. Его тоже зовут Афиф.

ГЛАВА 33

Иерусалим, четверг, 10:05

Они шли по узеньким кривым улочкам Старого города, застроенным все тем же светло-коричневым иерусалимским камнем, и Мэгги думала: а ведь никто в этом семействе и не подозревал, что они хоронят… не того Афифа. Нет, это было не случайное убийство, но злоумышленники просто перепутали человека. Мэгги не сомневалась в этом. Они зарезали зеленщика, думая, что он торговец древностями.

Мэгги вынула из кармана телефон, чтобы набрать Ури, и увидела, что ей пришло текстовое сообщение. От Эдварда. Должно быть, он отправил его посреди ночи.

«Нам нужно решить, что делать с твоими вещами. Эд».

Сари Авейда увидел, как изменилось выражение на ее лице, и истолковал его по-своему:

— Не волнуюсь, Мэгги! Мы уже близко!

Она удалила сообщение, так и не ответив на него, и набрала номер Ури.

— Привет, это я. Афиф Авейда на самом деле цел и невредим. Убили его брата, которому не повезло родиться его полным тезкой. Убили явно по ошибке.

— Погоди, погоди, я ничего не понимаю.

— Я только что была в доме Авейды, где оплакивают убитого. Но убили зеленщика, а не торговца антиквариатом. Последний жив-здоров, и мы сейчас идем к нему. Уверена, что именно о нем твой отец упоминал в телефонном разговоре с Барухом Кишоном. Все это очень интересно и даже уже страшновато. Я сейчас поговорю с Афифом и потом перезвоню тебе, хорошо?

Как и большинство тех, кто говорит по мобильному на ходу, Мэгги смотрела себе под ноги. Когда же она убрала телефон обратно в карман и подняла глаза, то увидела, что идет одна. Сари куда-то исчез. Очевидно, он ушел вперед, полагая, что Мэгги держится позади него. Она остановилась и стала оглядываться по сторонам. Узкие и темные переулки ответвлялись через каждые пять метров справа и слева. Сари мог свернуть в любой.

Она прошла несколько шагов вперед до первого из них. Там царил полумрак, вдали висела бельевая веревка с какими-то тряпками, а под ней двое мальчишек гоняли консервную банку. Может, стоит пойти туда, попросить их отвести к взрослым и разузнать у них дорогу…

Чья-то рука в перчатке вдруг грубо зажала ей рот и с такой силой дернула назад и в сторону, что у Мэгги хрустнули шейные позвонки. Пытаясь оторвать ее от своего лица, Мэгги закричала. Точнее, она хотела крикнуть, но лишь захрипела в кожаную перчатку.

Не давая ей опомниться, ее куда-то потащили, в какой-то очередной переулок. Мэгги ничего не соображала и не сопротивлялась. Ее охватила паника. А в следующую минуту ее так приложили спиной к каменной стене, что она едва не задохнулась от боли в позвоночнике и ребрах. Рука по-прежнему зажимала ей рот.

Кто-то стоял напротив нее, его лицо почти полностью закрывала лыжная шапочка. Мужчина приблизил свое лицо почти вплотную, и она услышала:

— Не лезь, ты поняла? Не лезь.

— Я не…

Он встряхнул ее, и она вновь ударилась затылком о стену.

— Я сказал — не лезь.

— Куда? — прохрипела Мэгги.

Он вдруг убрал свою руку от ее лица и крепко обхватил ее за плечи. У Мэгги голова раскалывалась от боли. Ей даже казалось, что у нее раскроен череп и по шее течет кровь. Или это был пот?..

Вдруг она услышала другой голос. Слева от себя. Точнее, этот человек, присутствия которого она раньше не замечала, говорил, наклонившись к самому ее уху.

— Ты знаешь, о чем мы, Мэгги Костелло.

Странный голос. Он говорил по-английски явно с акцентом, но Мэгги не знала, что это за акцент. Русский? Немецкий?.. И сколько тут еще бандитов, скрывающихся в сумраке узкой подворотни? Может быть, есть и третий? С ножом? Подбирающийся к ней справа? Мэгги была в ужасе, у нее все болело.

Кто-то вдруг вцепился ей в бедро, и она почувствовала, как в кожу впились ногти…

— Ты слышала, что я сказал, Мэгги? Ты поняла меня?

Сердце готово было выпрыгнуть из груди, Мэгги отчаянно напрягала слух, пытаясь распознать этот странный акцент, и дико озиралась.

В следующее мгновение говоривший наклонился к ней еще ближе и залез языком Мэгги прямо в ухо. Она содрогнулась и попыталась отстраниться от этого жуткого человека, но ее держали крепко. Она крикнула было, но рот вновь накрыла грубая рука в перчатке. А в следующее мгновение рука того второго человека вдруг переместилась с ее бедра… к промежности. Сильные пальцы сжались, и Мэгги стало очень больно.

Слезы брызнули у нее из глаз, и она вообще перестала что-либо видеть. Мэгги изо всех сил попыталась вывернуться, но не смогла даже пошевелиться. Грубая рука то сжималась, то разжималась у нее между ног… И вновь голос:

— Нравится? Не очень? — Рука вдруг исчезла. — А если не нравится, тогда не лезь в это дело, Мэгги Костелло. В противном случае мы вернемся и продолжим с тобой.

ГЛАВА 34

Иерусалим, четверг, 11:05

В это утро они всегда совещались у Ярива на кухне — он и несколько его самых приближенных людей. Так повелось еще в те времена, когда он только начинал свою карьеру в большой политике. Каждое утро четверга они подводили итоги рабочей недели, анализировали события, разбирали ошибки и делали прогноз на следующую неделю. Они собирались на кухне в бытность Ярива министром обороны и министром иностранных дел, и когда он был оппозиционером, и когда олицетворял собой государственную власть. Даже когда Ярив был начальником Генерального штаба, они тоже собирались на кухне и вели свои разговоры. Ибо что ни говори, а пост начальника Генштаба — это тоже политика.

В последнее время произошли некоторые изменения в составе тех, кто имел право посещать эти совещания. На них по-прежнему приходили двое бывших однополчан Ярива — один из них был теперь большим рекламным боссом, а другой сколотил себе состояние на импорте. По-прежнему на всех совещаниях сидела его жена Рут, мнению которой почти во всех вопросах Ярив доверял. Правда, на кухню уже не заглядывал его сын Алуф. Он был убит в Ливане три года назад. Вместо него в совет был введен Амир Таль. Об этом прознали и цинично обыграли сей факт израильские газетчики, присвоившие Талю статус «приемного сына премьера» и прозвавшие его Алуф Бет — Алуф-второй.

Совещания происходили неизменно на кухне. Рут готовила кофе и яблочные штрудели. Все удобно располагались на двух диванах и неспешно переговаривались. Но не сегодня. Амир Таль сказал Яриву, что не стоит из-за разговора тет-а-тет отправляться к нему домой. Да, сегодня совещание они проводили вдвоем.

Переговоры благополучно зашли в тупик. Собственно, никаких переговоров между сторонами уже не велось. Участники являлись каждое утро в дом правительства как на работу, но не общались друг с другом, а вели самостоятельные «консультации». Ни израильтяне, ни палестинцы не хотели злить американских посредников, и формально переговорный процесс еще продолжался.

Ярив сознавал, что главное дело его жизни — достижение мира между Израилем и арабами — под угрозой. Ему нелегко приходилось в эти дни. Кто только на него не давил: и правые, мобилизовавшие поселенцев для этого идиотского «Живого кольца» вокруг Иерусалима, и американцы, и арабы. Он вдруг вспомнил своего предшественника, сидевшего в этом же кабинете несколько лет назад и покинувшего его после провала кэмп-дэвидских переговоров, когда страну захлестнула очередная волна насилия.

Остервенело щелкая семечки и качая головой, он честно признался Амиру Талю, что пребывает в растерянности.

— Я бы еще понял, если бы ХАМАС накрыл нас ракетным ударом, — говорил он, мрачно глядя перед собой. — Я бы понял, если бы меня пытались убить шахиды, как это было с Рабином и Пересом, ведь если твой враг в шаге от успеха — ему надо помешать. Обвязывайся динамитными шашками и со своим Аллахом в башке лезь на абордаж. Это понятно… Я бы даже не удивился возрождению из небытия «Махтерета»…

Они оба знали, что такое возрождение весьма возможно. В восьмидесятые некоторые поселенцы и религиозные фанатики славились проведением подобных акций — посылали взрывчатку по почте или начиняли ею припаркованные машины. Им удалось таким способом убить и покалечить ряд влиятельных палестинцев.

— Я бы не удивился, если бы они сейчас взорвали какую-нибудь детскую площадку, на которой резвятся палестинские дети. Или даже мечеть.

Он мог не уточнять, какую именно мечеть имел в виду. Представители движения «Махтерет» всегда мечтали о взрыве одной из главных мусульманских святынь — Куполе Скалы, возведенном на Храмовой горе. Израильские экстремисты хотели стереть его с лица земли, чтобы на его месте заново отстроить Иерусалимский храм.