Глеб Голубев - Улугбек

• Название: Улугбек
• Автор: Глеб Голубев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1960

Каждая человеческая жизнь поучительна. Но жизнь человека великого поучительнее вдвойне. В ней все выражено нагляднее, резче — и падения и взлеты.

Перед вами такая жизнь. В ней было немало радостей и тревог, бессонных ночей и преступлений, крови, подвигов и вероломства. Она так богата событиями — схватками, погонями, убийствами, что можно сочинять приключенческий роман.

Но это не роман, а биография, созданная на твердой почве строгих, неоспоримых фактов. Перед вами жизнь человека, которого звали Улугбек. Настоящее имя его было иным, но его забыли. А Улугбека будут помнить и через тысячи лет.

Он был царем, внуком Тимура; любил охоту, стихи, музыку, веселье пирушек. Но он стал великим ученым и размышлял о загадочных судьбах звезд до той последней минуты, когда голову его срубила сабля убийцы. Сабля оказалась очень острой: еще и сейчас, спустя пять веков, ее след заметен на его черепе...

Открытия Улугбека далеко опередили свою эпоху и живут в науке до сих пор. Они помогли человечеству проложить дорогу к звездам.

ОБ АВТОРЕ

Глеб Николаевич Голубев родился в 1926 году в городе Калинине. Печататься начал с 1946 года. Окончил сценарный факультет Института кинематографии. Много ездил по стране, работая несколько лет специальным корреспондентом журнала «Вокруг света». Рассказы и очерки его печатались и в других центральных журналах. Им написаны научно-фантастическая повесть «Золотая медаль Атлантиды» (1956), книги «Необычные путешествия» (1958) и «Неразгаданные тайны» (1960).

---

В них подробно перечисляются все посольства, походы и торжественные приемы во дворце. Но душа Улугбека, его внутренний мир остаются скрытыми. И проникнуть в них теперь, спустя пять веков, конечно, не так-то легко и просто. Приходится буквально по крупицам выуживать факты и на основе их строить какие-то догадки.

Многое остается загадочным, смутным, непонятным. Мы не знаем совершенно, как рождался в молодом царевиче великий ученый. Это давно уже ставит в тупик исследователей. В самом деле, вся обстановка, в которой прошли детство и юность Улугбека, такова, что должна была воспитать из него заурядного феодального правителя. Такими и выросли его братья. Но совсем иным стал Улугбек.

Мы не знаем ничего достоверного об учителях и наставниках Улугбека в юности. Почему у него пробудился интерес к науке? Вряд ли тут смогла сыграть какую-нибудь роль его бабка, Сарай-Мульк, женщина энергичная, умная, властная, но совершенно неграмотная. Немыслимо, чтобы он мог увлечься наукой в бурные годы междоусобий, под тягостной опекой Шах-Малика.

Вероятно, какую-то роль в пробуждении любознательности молодого царевича сыграли, конечно, частые путешествия в детстве с дедом, а в юности поездки в Герат, где он проводил много времени в богатейшей дворцовой библиотеке. Но обо всем этом можно только гадать.

Бесспорно лишь одно: в первое десятилетие своего правления Улугбек сближается с учеными.

А их жило немало в те годы в Самарканде. Имена многих из них славились даже за пределами Мавераннахра. Здесь жил знаменитый историк Хафизи Абру, написавший огромное произведение, которое изысканно называлось «Сливки летописей». Хорошо были известны имена философа Али Джурдани и врача Мавляны Нафиса. Звучные стихи слагали самаркандские поэты Бадахши, Дурбек, Секкаки. Их творения старательно переписывали прославленные мастера каллиграфии Абдурахман Хорезми и его сыновья Абдурахим и Абдулкарим.

Но особенно славился Самарканд своими астрономами и математиками. Старого мудреца Казы-заде Руми за его ученость называли Афлотуни-замон, что означает в переводе «Платон своей эпохи». Узнав, что Улугбек покровительствует ученым, приехал вскоре в Самарканд и другой крупнейший астроном, Гийасаддин-Джемшид, оставивший много замечательных трудов, о которых речь еще пойдет впереди.

Для этих мудрецов Улугбек начал в том же 1417 году строить новое медресе в Самарканде. Место для него было выбрано на главной базарной площади— Регистане. Пришлось снести около десятка мелких лавчонок, вызвав большое недовольство купцов.

Медресе строилось довольно медленно — три года, потому что Улугбек хотел, чтобы оно простояло века. Здание имело два этажа. Их перекрывали четыре высоких купола, а на каждом углу высилось по минарету. Все стены сверху донизу покрывала облицовка из цветных плиток. Они создавали необычайно красивое и изящное сочетание двух орнаментов: геометрического и растительного. Строители позаботились и об удобствах будущих учеников: кельи — худжры состояли из двух помещений, так что каждый слушатель имел отдельную комнату для занятий.

Ученым так не терпелось поскорее начать занятия в новом здании, что некоторые из них даже пошли сами работать на стройку. Почтенный Мавляна Мухаммед Хавафи, несмотря на свой возраст и ученый сан, облекся в простые, грубые одежды и возводил стены вместе с каменщиками.

Наконец художники закончили любовно разрисовывать крупными стилизованными звездами темно-синий тимпан над главной аркой, и наступил долгожданный день открытия медресе. Оно было обставлено весьма торжественно и пышно. Всю площадь заполнили нарядно разодетые придворные. На головах шейхов и улемов белели шелковые праздничные чалмы, права носить которые удостаивались лишь побывавшие на поклонении в Мекке.

Придворный поэт Секкаки прочитал велеречивую касыду. Она была длинной и заканчивалась несколько неожиданно... похвалой самому себе:

«Много, много раз небо совершит свой кругооборот, пока оно создаст такого поэта, как я, и такого ученого царя, как ты».

Улугбек слушал стихи невнимательно, задумавшись о том, кого назначить главным мударисом нового училища. Желающих занять это почетное и выгодное место было немало. Улугбек испытующе осматривал собравшихся вокруг шейхов. Кого из них выбрать?

— Я назначу мударисом того, кто сведущ во всех науках, — сказал Улугбек. — Ну, кто из вас хочет занять это место?

Шейхи молчали. Потом один из них осторожно сказал:

— Мы знаем наизусть коран, о повелитель. Но знать все науки — таких людей нет на земле.

— Место мудариса, пожалуй, останется не занятым,— ухмыльнувшись, добавил другой.

И вдруг Мавляна Мухаммед Хавафи, сидевший неподалеку на груде кирпича в грязной и рваной одежде каменщика, встал и сказал громко:

— Если ты позволишь, великий эмир, я хотел бы стать мударисом.

Улугбек внимательно посмотрел на него. Шейхи загалдели наперебой:

— Испытание!

— Пусть выдержит испытание!

— Хорошо, — сказал Улугбек. — Мы устроим ему испытание.

И тут же начался необычный экзамен. Мавляна отвечал толково, рассудительно.

Потом седобородый Казы-заде неторопливо расспрашивал его о строении небесных сфер, об особенностях каждого из семи климатов Земли. Слушая ответы, он одобрительно кивал.

Но и это было еще не все. По знаку Улугбека вперед выступил Нафис и, в свою очередь, стал задавать вопросы. Оказалось, что Мавляна сведущ и в таинственной науке врачевания. Зная, что правитель любит стихи Низами, он даже весьма кстати вспомнил отрывок из поэмы «Сокровищница тайн», где образно описывалось строение «внутреннего мира» человеческого тела:

Предо мною чертог. Не чертог, о нет!
Предо мною сияние всех планет.
Но сквозь стены царственных тех палат
Никогда не проникнет недобрый взгляд.
Небосвод перед этим царством мал.
Я глядел. Предо мною и прах блистал.
Семь халифов со мною в зданьи одном,
Славно семь сказаний в преданьи одном.
Первый — это полудня, движенья царь.
Стран дыханья живого стремленья царь.
Красный всадник, витязь учтивый второй.
Третий скрыт под яхонтовой кабой.
Дальше — горький юноша-следопыт.
Пятый — черный, что едким отстоем сыт.
Словно хитрый ловчий, халиф шестой
Сел в засаду и мечет аркан витой.
А седьмой, с телом бронзовым боец,
Весь в броне из серебряных колец...

Придворные слушали внимательно, хотя мало кто из них мог разобраться в этой премудрости, где медицинские взгляды того времени, и без того весьма сложные и запутанные, были вдобавок еще выражены поэтическими символами. По прихоти поэта сердце превратилось в «царя живого стремленья», печень — в красного витязя, а «седьмой, с телом бронзовым боец, весь в броне из серебряных колец» олицетворял собою... почки.

— Ты воистину достоин стать мударисом, — сказал восхищенный Улугбек.

Но шейхи не хотели так легко расстаться с мечтами о выгодном местечке. Они тоже, перебивая друг друга, начали задавать вопросы, особенно нажимая на знание священных книг.

— В каких случаях допускается кораном очищение песком и пылью?