Юрий Тарабанчук - Господин Почтмейстер

• Название: Господин Почтмейстер
• Автор: Юрий Тарабанчук
• Жанр: Боевая фантастика

"2012 год. Бронированное и матовое со стороны клиентов стекло, перегораживающее мой кабинет на две приблизительно равных половины, представляет собою довольно любопытное и одновременно жалкое зрелище. На нем во всей своей воинствующей красоте запечатлена история моих, зачастую не простых, отношений с непрошенными посетителями: многочисленные царапины от пуль, в большинстве своем исподтишка выпущенных из пистолетов "ТТ" и реже - откровенно нагло, очередями, из укороченных "АКС"..."

---

Из правого лифта поспешно вышел главный редактор и пораженно застыл, водя головой по сторонам. Довольно быстро оценив обстановку, он двинулся следом за Бромелем.

- Ему понадобится анестезия, - озабоченно произнес Бармалей, ускоряя шаг. В его сейфе была припрятана на черный день бутылка водки. - Ему необходима анестезия, - решительно повторил он и, догнав журналиста, положил свою руку на его плечо. - Все в порядке, Иван. Все в порядке...

- Прощайте, Иван Александрович, - негромко произнес я, глядя в экран монитора. - Это, пожалуй, все, что я смог для вас сделать...

* * *

Прошло чуть больше часа с тех пор, как Каретникова и его подручных обобрали до нитки и привязали к дереву. Между тем огромный лагерь монголо-татар жил своей жизнью: то и дело мимо пленников проносились гонцы, осуществляющие связь между многочисленной воинской верхушкой - "орьгой"; раскосые смуглые воины готовились к очередной битве, делая запас стрел и приводя в порядок поистрепавшуюся в походе амуницию; у костров, почти полностью скрытых от глаз пленников, неторопливо передвигались тучные повара, готовя в медных котлах пищу для хана, его жен, и особо приближенных - военного советника, лекаря, звездочета, писаря, шамана и муллы. Мешки с мукой, рисом, сушеным виноградом, копченой и вяленой кониной, соленым салом находились под не менее надежной охраной нукеров, чем сам великий Бату-хан. И по сути, никому из многотысячного войска монголо-татар не было никакого дела до пленников.

Глеб Валерьевич с брезгливой миной выплюнул изо рта клок веревки, которую он безуспешно пытался перегрызть на протяжении последних сорока минут, печально выдохнул и пробормотал, обращаясь скорее к себе:

- Уж лучше бы я не трогал этого Почтмейстера...

Антон молча скрипнул зубами, не прекращая аналогичной работы - все, что он думал по этому поводу, он уже высказал ранее.

Ворон воспользовался замечанием Каретникова, чтобы сделать передышку, и язвительно заметил:

- Надо было вам все-таки оставить меня с Почтмейстером. Я как чувствовал, что облом выйдет, не хотел в это дело ввязываться!

Глеб Валерьевич хмыкнул:

- И чтобы это дало нам?

Ворон желчно расхохотался:

- Вам бы - ничего! Но я б хоть поквитался за вас с этим крученым уродом! Полную секир-башку сделал бы!

- Да уж... - протянул Каретников и вновь вонзил свои белоснежные фарфоровые зубы в крепкие волокна: ему очень не хотелось завтра на рассвете искать тропу к неизвестному граду через непроходимую топь.

Внезапно Антон негромко предостерегающе свистнул - к ним, как утка переваливаясь на кривых ногах, приближался богато одетый воин-монгол, хищно сверля пленников раскосыми глазами. Его круглые щеки были тщательно выбриты, а иссиня-черная борода подстрижена лопаткой. Пленники тут же прекратили грызть веревки и замерли, предчувствуя, что сейчас что-то произойдет.

- Наверное, хочет нас пригласить прогуляться к болоту уже сегодня, - пробормотал Ворон. - Не забудьте, Глеб Валерьевич, - через трясину вы идете первым. Шест только подлиннее выберите - чтобы было потом куда на могилку к вам наведываться.

Каретников в бессильной вспышке ярости заматерился, испепеляя взглядом Ворона.

Тем временем воин вплотную подошел к пленникам и что-то яростно рыкнул, указав рукой, в которой была зажата плеть, на северо-восток.

- Мы ведь уже с вашим боссом решили, что к болоту отправимся завтра, выступив в качестве проводников! - возмущенно отреагировал Каретников, верно истолковав рык воина. - Да, и переводчик может это подтвердить! Идите, идите, спросите об этом у него!

Воин сердито взмахнул головой, выхватил саблю и рассек веревки, которыми пленники были привязаны к дереву. Те, словно кули, попадали на землю. Ноги и руки их затекли, и им понадобилось время, чтобы кровообращение в конечностях было восстановлено. Заметив, что пленники начали переглядываться между собой, явно собираясь дать деру при первой же подвернувшейся возможности, воин лично связал их одной длинной веревкой и пронзительно свистнул. К нему тут же подвел коня его юркий слуга, стоявший до этого неподалеку.

Воин взобрался на скакуна, привязал к седлу конец веревки и медленно тронулся к выезду из лагеря. Веревка натянулась. Пленники цепочкой двинулись за ним, быстро перебирая босыми ногами по вытоптанной траве. В полутора метрах от лошадиного хвоста семенил Каретников, за ним - Ворон, и замыкал цепочку Антон. Сзади всех ехал слуга на коренастой пугливой лошадке.

- А говорили - завтра в топь пойдем... - пробормотал Ворон, глядя в покачивающуюся спину Глеба Валерьевича. - Мне лично сразу видно было, что тот мужик, который у них за старшего, за базар не отвечает...

- Горемыки мы, горемыки, - вдруг скорбно возгласил его собеседник. - И остается нам лишь дума тяжкая, и тьма зловещая, и ужас неизреченный! - Нос Каретникова горестно уставился в подернутые серой рябью небеса.

- Совсем мозгами поехал, - на ходу обернулся Ворон к Антону. - А может - косить начал, думает, если сделает вид, что он - псих, в трясину не пошлют?

Антон согласно кивнул:

- Точно. Подставить нас хочет, а сам в стороне оказаться... Эй, Глеб Валерьевич, кончайте дуриком прикидываться! - громко крикнул он, обращаясь к бывшему работодателю. - Вы же сами не раз говорили, что нужно всегда уметь держать удар! Себя в пример приводили!

Услыхав это, тот торжественно и самозабвенно затянул гимн Российской Империи:

- Боже, царя храни...

- Зря стараетесь, Глеб Валерьевич, - ехидно сказал Ворон и, ловко подпрыгнув, отвесил мастерский пинок Каретникову. - Эти нехристи по нашему не понимают. Им хоть 'Мурку' пой, хоть хип-хоп, а как к болоту подойдем, в трясину все равно лезть заставят.

В этот момент воин придержал коня и знаками приказал замолчать, используя в качестве аргумента просвистевшую над головами плеть.

Пленники смолкли, продолжая свою быструю ходьбу по огромному, растянутому во все стороны вражескому бивуаку, мимо разборных юрт и шатров для знати, мимо табунов стреноженных лошадей, мимо множества костров, у которых отдыхали кочевые воины. Через некоторое время они приблизились к основным сторожевым постам, расположенным на выезде из лагеря...

Толмач с чувством глубочайшего удовлетворения громко икнул после только что завершенной обильной длительной трапезы, и теперь соизволил вплотную заняться исследованием непонятных предметов, отобранных у трех пленников-урусутов.

Первым делом он взял в руки узкую полоску превосходно выделанной ткани, которая заканчивалась петлей, и довольно зацокал языком. Особо не раздумывая, монгол подвесил ее к своему поясу в качестве трофея-украшения и повертелся на месте, решая, с какого именно бока лучше смотрится этот темно-зеленый переливающийся лоскут.

Затем толмач взял в руку предмет, находившийся в аккуратно надрезанном кожаном мешочке на ремне. Тот напоминал своею формою маленькую кочергу, приятно гладкую на ощупь. Монгол попытался понять предназначение предмета. Наконец, круглое лицо толмача расплылось в радостной улыбке. Он занес вверх руку и со всей силы ударил этой игрушечной кочергой по грецкому ореху. Орех раскололся. Толстый монгол закивал головой - и с этим предметом ему все было ясно.

- Вай, урусуты, - одобрительно пробормотал он. - Хорошо орехи колоть.

Толмач подвесил полезную вещицу к своему поясу, после чего прикоснулся к маленькой плоской коробочке, нажав на один из бугорков внизу. Тут же раздалась резкая музыкальная трель, а в верхней ее части под прозрачной пластиной вспыхнул яркий огонь. Левый глаз у монгола задергался быстрее обычного, он разжал пальцы и коробочка упала на пол шатра. Огонь погас.

- Вай-уляй! - ошеломленно воскликнул толмач и, после продолжительного раздумья, боязливо прикоснулся к коробочке. Вновь зазвучала трель и вспыхнул огонь.

- Вай-уляй! - еще более изумленно издал толстый монгол и осторожно дотронулся до пластины, под которой только что бушевало пламя. Та была совершенно холодной.

- Мертвый огонь, - пришел к выводу толмач и суеверно забормотал: - Велик Аллах! В этой коробочке сидит злой дух. Лукавый Эблис пришел погубить правоверного Абду-Тюляба! Урусуты принесли с собой страшный гнев летающих над степью ночных джинов. О! Теперь Абду-Тюляб беспомощен против болезни и дурного глаза! О!!

Толстый монгол вскочил на ноги, быстро снял с пояса вещи пленников и замотал их вместе с коробочкой в кусок плотной ткани. Затем он решительно выдохнул:

- Шаман Урянх-Демир поможет Абду-Тюлябу отвести болезнь, когда тот с низким поклоном вручит ему дурной глаз коварных урусутов!

Толмач выскользнул из шатра и направился к шаману. На полпути он замедлил шаг. Абду-Тюляб вдруг подумал о том, что из этого можно извлечь выгоду. Монгол на мгновение остановился и, благоговейно возведя очи к небу, нараспев сказал: