Илья Кораблев - Ганнибал

• Название: Ганнибал
• Автор: Илья Кораблев
• Издательство: Наука
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1976

В книге рассказывается об одном из крупнейших полководцев всех времен и народов - Ганнибале, о борьбе Карфагена и Рима в III-II вв. до н.э. и причинах, приведших Карфаген к гибели.

---

Став суффетом, Ганнибал среди многих распоряжений отдал одно, внешне совершенно незначительное, однако послужившее поводом к конфликту, — он приказал вызвать к себе магистрата, ведавшего городской казной («квестора», как его по аналогии с римскими порядками называет Ливий). Магистрат отказался: он принадлежал, объясняет Ливий, к враждебной партии и к тому же по истечении срока магистратуры должен был перейти в «сословие судей», то есть, вероятно, войти в совет 104-х. Конфликт приобретал характер пробы сил, и Ганнибал реагировал соответственно: он послал «вестника» (очевидно, должностное лицо при суффете, исполнявшее полицейские функции) арестовать казначея и обратился к народному собранию, а уж там он говорил не столько о магистрате, сколько о «сословии судей», которые в своем высокомерии не подчиняются ни закону, ни властям. Народное собрание сочувственно встретило речи Ганнибала, и он тут же провел Закон, по которому «судей» должно было избирать только на один год, так что никто не мог занимать эту должность два года подряд. Какова была судьба казначея, неизвестно, да это и не было существенно [Ливий, 33, 46].

Следствием закона, предложенного Ганнибалом и принятого народным собранием, должно было стать полное обновление совета 104-х. Как уже говорилось, новые члены этого совета обычно кооптировались, причем делали это специальные коллегии — пентархии. Мы не знаем, сумел ли Ганнибал посадить в пентархиях своих людей или же он изменил процедуру, тем не менее очевидно одно: он не пошел бы при всей своей солдатской решительности и бесцеремонности на такой шаг, если бы не был уверен, что в результате перемен «сословие судей» пополнится сторонниками Баркидов и превратится в опору его диктатуры. Таким образом, Ганнибал сумел одержать важную внутриполитическую победу.

Основная проблема карфагенского правительства, кто бы ни находился у власти, была все та же — взаимоотношения с Римом. Готовясь к новой войне, ведя секретные переговоры с Антиохом III, Ганнибал должен был асе время демонстрировать свою лояльность по отношению к Риму, если только он не желал преждевременного разрыва, и прежде всего пунктуально соблюдать условия мирного договора, а это значило — точно и в срок выплачивать контрибуцию. Горький опыт уже показал карфагенянам, что пощады ожидать не приходится. Когда в 199 г карфагенские представители доставили в Рим серебро для уплаты первого взноса, то самое серебро, по поводу которого произошло столкновение Ганнибала с Гасдрубалом Гэдом, римские квесторы заявили, что оно недоброкачественно; кроме того, при взятии пробы, то есть при плавке, четверть привезенной суммы исчезла. Пунийцам ничего не оставалось, как сделать в самом Риме заем для покрытия недостающей части [Ливий, 32, 2]. Решение этой задачи требовало соблюдения строжайшей, как мы бы сказали теперь, финансовой дисциплины. Деньги нужны были и на подготовку к новой войне.

Между тем Ганнибал застал городские финансы в исключительно тяжелом состоянии, вероятно, этим непосредственно объясняется и вызов квестора. Ливий [33, 46] пишет, что поступления в государственную казну сокращались — частично из-за небрежности при взыскании податей, а частично из-за того, что их разворовывали магистраты и первые лица в государстве. Не хватало денег для уплаты контрибуции, и правительство Ганнибала стояло перед перспективой ввести дополнительный налог на граждан. Такая мера, конечно, сразу же сделала бы Ганнибала крайне непопулярным Ему нужно было достать золото и серебро так, чтобы при этом не были нарушены имущественные интересы его сторонников. И Ганнибал целиком погрузился в решение этой проблемы. Он тщательно изучил бюджет карфагенского государства какие пошлины взыскиваются на суше и на море, на что деньги тратятся, какова сумма расходов, сколько утаили и украли те, кто раньше ведал денежными поступлениями. Покончив с этим, Ганнибал объявил, опять-таки на народном собрании, что, взыскав все недоимки, государство сможет заплатить контрибуцию, не прибегая к сбору денег у частных лиц. Все было исполнено в точности [Ливий, 33, 47; Корн. Неп., Ганниб., 7, 5].

Эти действия Ганнибала вызвали, как и следовало ожидать, недовольство в аристократических кругах, как будто, саркастически замечает Ливий, у них отняли имущество, а не наворованное добро, и, для того чтобы остановить чересчур, по их мнению, ретивого государственного деятеля, аристократы обратились к римлянам, к тем, с кем они были связаны узами взаимного гостеприимства (ср. также у Зонары [9, 18]). Основное обвинение, которое они выдвигали против Ганнибала, заключалось в следующем: Ганнибал тайком переписывается с Антиохом и принимает у себя его послов; он говорит, что государство пребывает в состоянии покоя и разбудить его может только звон оружия. Здесь почти дословно цитируется речь, которую Ливий несколько ранее вложил в уста Ганнибала [Ливий, 33, 44; Юстин, 31, 1, 7 — 8]. Со своей стороны римское правительство искало только предлога, чтобы открыто выступить против Ганнибала и добиваться его устранения [Юстин, 31, 1, 9]. Возражал только Сципион: неприлично-де римлянам, победившим Ганнибала в открытом бою, теперь вмешиваться в карфагенские распри. Однако его аргументы во внимание не приняли, и очень скоро (а для Ганнибала, видимо, неожиданно) в Карфагене появились римские послы Гней Сервилий, Марк Клавдий Марцелл и Квинт Теренций Куллеон.

Задание, которое сенат им дал, было не сложно: обвинить Ганнибала в сношениях с Антиохом и подготовке войны; за этим логически должно было последовать требование выдачи. Юстин [31, 2, 1] иначе формулирует цели посольства: Сервилий и его товарищи должны были устроить так, чтобы Ганнибала тайно убили его противники. Когда послы прибыли в Карфаген, они по совету врагов Ганнибала предпочли сначала не обнаруживать своих истинных целей и говорили, что имеют поручение разобрать споры между Массанассой и карфагенским правительством. Очевидно, заговорщики опасались народного восстания. Однако Ганнибал понимал, что римляне добираются до него; пойдет ли речь о выдаче на законном основании или же будет организовано убийство из-за угла — это уже были второстепенные детали.

Конечно, он мог бы опять обратиться к народу, и, судя по всем предыдущим событиям, ему легко было бы расправиться со своими противниками. За этим, разумеется, должна была последовать война с Римом, но ведь она была неизбежна так же, как неизбежна была война Рима с Антиохом. Считал ли Ганнибал, что Карфаген еще не готов к войне, или он не захотел выступать в роли вожака народного бунта, мы не знаем. Каковы бы ни были мотивы его поведения, он не пожелал двинуть в бой ту единственную силу, которая помогла бы ему сохранить власть, — народ — и предпочел бежать. Еще утром он показывался на улицах и площадях, а вечером с двумя спутниками ускакал в Бизаций. Там на следующий день явился в свое укрепленное владение («башню», пишет Ливий) между Акиллой и Тапсом и погрузился на корабль [Ливий, 33, 47 — 48; ср. у Корн. Неп., Ганниб., 8, 6 — 7; Юстин, 31, 2, 2 — 5; Апп., Сир., 4; Орозий, 4, 20, 13]. Он снова покидал Африку.

Глава седьмая БЕГСТВО НА ВОСТОК И ГИБЕЛЬ

I Путь

Внезапное исчезновение Ганнибала вызвало в Карфагене смятение. Люди, собравшиеся рано утром в вестибюле старинного дома Баркидов приветствовать могущественного господина, обратить на себя его внимание, получить от него подарки и иные знаки милости, неожиданно обнаружили, что его нигде нет. Народ стекался на площадь; повсюду слышны были разговоры, что Ганнибал бежал, что его убили римляне. Сторонники и противники Баркидов готовы были, казалось, броситься друг на друга, однако в этот момент сообщили, что беглого суффета видели на о-ве Керкине, и волнение мало-помалу затихло. Сторонники Баркидов могли бы поднять народ, чтобы отомстить убийцам. Однако мстить было некому и не за что: спасая свою жизнь, даже не попытавшись бороться, Ганнибал бросил своих приверженцев на произвол судьбы. По-видимому, именно глубоким разочарованием народных масс объясняется то, что римляне без труда и борьбы добились своего.

Сенатские послы могли уже не скрывать своего поручения. Выступая на заседании карфагенского совета, они обвиняли Ганнибала в том, что если раньше он подстрекал царя Филиппа воевать против римлян, то теперь он сговаривался с Антиохом и этолийцами, как побудить Карфаген к отпадению от Рима; Ганнибал бежал не иначе как к Антиоху и не успокоится, пока не разожжет пламя войны по всему земному кругу. Если карфагеняне хотят дать законное удовлетворение римскому народу, они не должны оставлять подобные деяния безнаказанными. Совет покорно отвечал, что он сделает все, что римляне сочтут справедливым; иначе говоря, если бы Ганнибал появился в Карфагене или на принадлежащих ему территориях, он был бы немедленно схвачен и выдан римским властям; в Риме Ганнибала ждала неминуемая расправа [Ливий, 33,. 48 — 49]. Вполне последовательно Ганнибала объявили изгнанным, его имущество конфисковали и разрушили дом [Корн. Неп., Ганниб., 7, 7].