Кэндис Кэмп - Розовое дерево

• Название: Розовое дерево
• Автор: Кэндис Кэмп
• Издательство: РУСИЧ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994

В романе современной американской писательницы Кэндис Кэмп, впервые переведенном на русский язык, читатель знакомится с юной Миллисент Хэйз, посвятившей жизнь брату-калеке. Она не знает, что такое настоящая страсть, пока в ее городке не появляется красивый незнакомец.

---

Она зажгла керосиновую лампу и вошла. Комната была довольно узкой, и потолки низкие, но все же она показалась Милли достаточно уютной. Она поставила лампу на комод, и, пока Джонатан переворачивал матрац, протерла пыль на мебели. В доме Миллисент Хэйз не было ни одного уголка, где бы лежала пыль, но здесь убирали только раз в месяц. Миллисент Хэйз никогда не впустит никого, даже незнакомого человека, в комнату, где на мебели лежит пыль.

Было очень необычно оказаться вдвоем с Джонатаном в маленькой спальне, занимаясь таким обыденным и в то же время интимным делом, как приготовление постели. Милли украдкой наблюдала за движениями рук мужчины, когда тот переворачивал матрац. Она видела его большие, сильные, гладкие руки, длинные, цепкие пальцы. Во рту у нее пересохло. Миллисент вдруг поняла, что неотрывно смотрит на него. Она, смутившись, отвернулась и начала стирать пыль с комода, хотя уже один раз это сделала.

— Миллисент… — начал Джонатан несколько неуверенным голосом. — Спасибо, что вы впустили девушку и разрешили ей остаться.

Милли повернулась и взглянула на него.

— Но я же не могла ее выгнать, правда? Бедная девочка; такая грустная история…

— История многих девушек. Думаю, за вашей чопорностью скрывается доброта.

«Чопорностью»! Что он имеет в виду? Наверное, педантизм и требовательность в мелочах. Естественно, именно так и мог подумать о ней человек, подобный Джонатану Лоуренсу. И все-таки, было больно слышать от него именно эти слова.

— Но это должна была сделать каждая христианка на моем месте… — натянуто ответила она, возвращаясь к своей работе.

— Нет, нет! Не каждая христианка. Многие «положительные» христианки прогоняли ее.

— Наверное, они не поняли, насколько трудным было ее положение.

Миллисент набросила простыню на матрац и начала расправлять, глядя вниз, чтобы не встречаться взглядом с Джонатаном. Она очень удивилась, когда он подошел с другой стороны кровати и. расправив противоположный конец простыни, начал подтыкать ее под матрац. Она недоуменно посмотрела на него, а он засмеялся, увидев выражение ее лица.

— Я умею делать кое-что по дому, — сказал он, улыбаясь. — В сущности, я сам стелил себе постель до тех пор, пока не женился. Да и потом позже, когда Элизабет была беременна. — Увидев расширившиеся в изумлении глаза Миллисент, он поспешно добавил: — Извините, я имею в виду семейную постель. — Он поднял брови: — Так годится?

В его глазах опять засверкали искорки смеха, заставившие Милли сжать кулаки. Она холодно ответила: — Да, хорошо.

Последовала пауза, и потом Джонатан спросил абсолютно серьезным голосом:

— Что вы собираетесь делать в отношении мисс Уилкинс? Дадите ей работу?

Миллисент нахмурилась:

— Я не знаю, что делать. Ей нельзя выполнять физическую работу. Она такая маленькая и хрупкая. Боюсь, она повредит себе, или ребенку, или обоим.

— Так вы потом попросите ее отсюда? — голос его был абсолютно безучастным. Миллисент вздрогнула и подняла на него глаза.

— Конечно же, нет! Как вы можете такое говорить? Я ее никуда не отпущу! Что-нибудь придумаю. Может быть, церковь сможет что-нибудь сделать для нее…

— Я бы не рассчитывал на это.

Миллисент воинственно уперла руки в бока.

— Я понимаю, мистер Лоуренс, что вы питаете некоторую антипатию к религии, но здесь вы абсолютно не правы.

— Вы хотите сказать, что ваши женщины из благотворительных религиозных обществ выделят деньги этой девушке, чтобы она могла где-то жить, кормить и воспитывать своего ребенка? Более вероятно, что они отправят ее в женский приют, где ей придется отказаться от ребенка в обмен на еду и уход. На что они еще способны, кроме как петь гимны и отмаливать ее грехопадение, заключающееся в том, что у нее появился внебрачный ребенок, даже хотя и против ее воли?

Миллисент колебалась. Как раз сейчас она была ни в чем не уверена. Она не знала, куда должна пойти Опал, чтобы спокойно родить и потом растить своего ребенка. Ей казалось, что существуют специальные общества, заботящиеся о таких, как Опал, но Миллисент понятия не имела, как они действуют.

Однако, несколько знакомых женщин из ее прихода отнеслись бы к Опал именно так, как те, о которых говорила девушка. Они бы сказали, что ее беды и проблемы — это просто наказание, посланное богом за грех, который она совершила. Даже те из них, кто проникся бы жалостью к Опал, все равно решили бы отослать ее в приют для падших женщин.

Независимо от того, прав ли был Джонатан в своих рассуждениях о будущей жизни девушки в таком приюте или нет, сама Милли, увидев Опал и услышав ее рассказ, не могла бы никуда ее отправить. Было в этой девушке что-то честное и хорошее, чувствовалось такое отвращение к случившемуся в прошлом, что Миллисент желала для нее лучшего будущего, чем жизнь среди женщин с очеиь сомнительными нравами. После того, что произошло с Опал, она заслужввает лучшей участи.

Джонатан видел ее колебания и продолжал настаивать на своем:

— Опал Уилкиис — гордая девушка; я видел в ней это. Она очень стыдится своего положения. И ей нужна работа, а не благотворительные подачки; ей необходимо чувство, что она сама зарабатывает на хлеб. У нее не такой характер, чтобы жить на милостыню.

— Слушайте, почему вы думаете, что так хорошо все знаете?! — резко сказала Миллисент. За ее раздражением скрывалось нелегкое признание, что Лоуренс прав.

— Потому что мне знакомы подобные заведения. Мне знаком тот образ жизни, который вела Опал Уил-кинс. Я тоже был сиротой и тоже воспитывался в сиротском доме. — Он как-то криво усмехнулся. — Кстати, там я и научился готовить постель. Я насмотрелся на детей, занимающихся далеко не детским трудом. Только, в отличие от этой девушки, я в тринадцать лет сбежал из последнего в моей жизни приюта, по счастливой случайности попал в город и стал уличным продавцом газет. Один редактор поверил в меня, разглядев какие-то способности, и взял под свое крыло. Когда он узнал, что я сплю на улице, они с женой приютили меня в своем доме. Кормили, одевали и отдали в школу. Они научили меня всему необходимому. Но большинству, вроде Опал, не повезло так, как мне.

Сердце Милли разрывалось от жалости. Она смотрела в сторону, не зная, что ответить. Казалось, что если она начнет говорить, то расплачется.

— Вы позволите ей остаться здесь? Дадите ей работу? — спросил Джонатан. — Я оплачу все расходы. Я не могу взять ее в свой дом просто потому, что я — вдовец, а она — молодая, незамужняя, беременная женщина. Произойдет нежелательный скандал, а я не хочу, чтобы это затрагивало Бетси.

— О, нет! Вам никак нельзя, — сразу согласилась Миллисент. Джонатан Лоурсис проявил больше уважения к общественным принципам, чем ей казалось раньше. Милли очевь понравилось, что, в первую очередь, он думал о дочери, а не о личных неудобствах. — Конечно, она сможет остаться у меня. Но я буду оплачивать все сама! — Ей было неприятно при мысли, что он подумает, будто она согласилась оставить Опал после его обещания взять на себя расходы. — Я прекрасно знаю свои христианские обязанности.

Губы Джонатана немного дрогнули, и ей снова показалось, что его что-то рассмешило.

Миллисент вернулась в гостиную, где сидела Опал. Девушка была настолько уставшей, что уснула сидя, опустив голову на спинку дивана. Она выглядела беззащитной и хрупкой; руки безвольно лежали на коленях;

кожа лица и рук была бледной, почти прозрачной.

— Бедное создание! — прошептала Миллисент. — Не хочется будить ее, чтобы она перешла в свою комнату.

— Не нужно, не будите! Я ее перенесу. Она легкая, слишком легкая для ее положения и срока, поверьте.

Наверное, ей следовало бы взглядом выразить неодобрение при такой откровенной ссылке на положение Опал, подумала Миллисент, но на этот раз она не покраснела, а просто кивнула в знак согласия. Джонатан нагнулся и легко поднял девушку с дивана. Она на мгновение открыла непонимающие глаза, потом вновь закрыла и опустила голову на плечо Джонатана, точно маленькая девочка. Он отнес ее вниз в коридор, а потом в уютную комнатку. Милли шла следом. Возле кровати он остановился, и Мнллисент поспешно отвернула покрывало, приготовив место для Опал. Джонатан осторожно, стараясь не разбудить девушку, опустил ее на кровать. Миллисеит нагнулась и сняла с нее туфли. Потом, прикрыв ее покрывалом, они на цыпочках вышли из комнаты.

Уже в коридоре Джонатан повернулся и взял Милли за руку. Нервы ее натянулись, как струны. Она чувствовала тепло его кожи, и казалось, будто каждый нерв ее тела пульсировал в этой пытке, и этой пыткой было прикосновение его руки. Миллисент взглянула на его лицо, и глаза ее задержались иа его губах, широких и четко очерченных; на его высоких, словно вылепленных, скулах; на его глазах, необычный цвет которых оттеняли густые ресницы, такие таинственные и зовущие. Вдруг она представила, как бы Джонатан поцеловал ее. Нагнувшись, и прижав свои губы к ее губам. Нежно и в то же время страстно. Жарко.