Василий Мельник - Городская фэнтези 2010

• Название: Городская фэнтези 2010
• Автор: Василий Мельник
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-39844-7

Злобными колдунами похищен единорог, обитавший в Подмосковье… Гигантская муха безнаказанно разгуливает по лесам в районе деревни Мухино… Тибетские махатмы активно участвуют в великой астральной войне между двумя империями — советской и нацистской… Вампиров тоже можно понять, особенно если это собственные родственники… Купе скорого поезда превращается в зал Страшного суда, языческие злые духи без труда проникают в квартиры многоэтажного дома, в подвале подмосковного коттеджа обнаруживается ход в параллельный мир, морская дева, по совместительству бизнес-леди, вс тупает в опасную игру с зловещим союзом могущественных магов…

Очередная ежегодная антология городской фэнтези предлагает на ваш суд новые произведения отечественных писателей-фантастов, для которых современный мегаполис — не просто бессмысленный человеческий муравейник, а загадочная территория, наполненная невидимой магией и живущая по законам, отличным от повседневных.

---

Тут Инга, все порывавшаяся выдать какие-то возражения, с судорожным всхлипом ринулась в объятия Джазмин… Так мне показалось в первый момент. Темень ведь ночная, костерок еле теплится, подробностей не разглядишь. Наставница тоже издала тонкий полувизг-полувсхлип, отшатнулась. Инга шагнула следом и, когда та осела на снег, рванула в стороны полы ее шубы, ударила еще раза три, примериваясь, как будто перед ней манекен кесу на занятиях по самообороне.

Джазмин больше не шевелилась. Сжавшаяся в комок Инга быстро огляделась, потом старательно, словно зарабатывая хорошую оценку, вытерла о мех шубы окровавленный нож, вскочила и вытянула над телом руки с растопыренными пальцами, наводя скрывающие чары. Так себе чары, ученические, вовсе не та вязкая дрянь, которую лесной колдун нейтрализовал с немалым трудом, провозившись больше часа.

Убить двухсотлетнюю магичку — задача из разряда «зубы обломаешь». Безоружная Джазмин могла защититься от сдуревшей девчонки дюжиной способов… Если бы у нее была в запасе хоть капля силы, но ведь она все без остатка израсходовала на караван. Из-за меня.

Ноги подкосились, в голове зашумело, и я повалился в снег на колени. Кажется, еще и отрубился, потому что в следующий за этим момент сижу, прислоненный к снеговику (его в первые дни шоферы слепили от нечего делать), а Ола отпаивает меня из фляжки чем-то крепким, отдающим елажниковой хвоей.

— Моя вина… — Язык еле ворочается.

— Ага, конечно, а эта сучка Инга всего лишь рядышком стояла.

Тарасии Эйцнер и Инги уже след простыл. Свежая лыжня уходила на восток, в ту сторону, откуда мы приехали. Ушли еще затемно, никто их не видел, налегке: у госпожи Тарасии, как рассказал стюард, багажа было всего ничего, элегантный рюкзачок из похожей на серый бархат шкуры кесу, и Инга, отправляясь в новую жизнь, захватила с собой только самое необходимое. Лыжи они украли. Стояло несколько пар возле фургона-подсобки… «Ничего не должно даваться человеку даром», — но на чужие лыжи, надо понимать, это правило не распространяется.

— Как думаете, могли бы мы догнать этих сук? — с нехорошим азартом спросила Олимпия, глядя на две параллельные полоски, уползающие в хмурую даль редколесья, осененную причудливо вырезанными хвойными кронами, седыми от изморози.

— Зачем? — равнодушно бросил Валеас.

И правда, зачем? Он хоть и крут нереально для своих тридцати лет, но все же не настолько, чтобы драться с Высшей. И вряд ли Старый Сапог с Ингой потрюхают на лыжах до самого Магарана. У Высших есть недоступные для нас пути, позволяющие попадать из пункта А в пункт Б, минуя обычное пространство. Доберутся до ближайшего — и будут нынче вечером ужинать за тысячу километров отсюда, поэтому Тарасии было все едино, выберется наш караван из Леса или нет.

Перед тем как повернули к машинам, я на долю секунды поймал взгляд Валеаса, брошенный напоследок на лыжню. От этой тяжкой ледяной ненависти у меня все печенки покрылись инеем, хотя предназначалась она не мне. Когда-нибудь догонит. Не сегодня и не завтра, а когда наберет достаточную силу, чтобы бить наверняка. У него к Высшим свой счет.

Пока охранники и шоферы собирали лапник для погребального костра, мы попытались расспросить стюарда, дежурившего ночью в том фургоне, где ехала госпожа Старый Сапог. Разумеется, ничего он не запомнил — то ли спал, то ли нет, но в памяти осталось блеклое грязноватое пятно, словно на ватмане, где затерли карандашный рисунок. Валеас ухитрился считать кое-какие обрывки: отдельные миллиметровые штрихи, бороздки от карандашного грифеля — все-таки человеческое сознание не бумага, а Старый Сапог стирала второпях, мимоходом.

Инга:…Так говорила о Высших… Яне могла… Быть с Высшими, управлять людьми… Испытайте меня…

Тарасия:…Думаешь, достаточно одного твоего желания?..

Инга:…Переступила через кровь… Докажу…

Тарасия:…Что ж, попробуй… Предупреждаю… Скрывающие чары, тебе еще учиться…

Последний обрывок фразы заставил Валеаса сдержанно 4 ухмыльнуться: он ведь уничтожил, хоть и не без труда, чары Высшей.

В голове не укладывается… Видимо, я это не просто подумал, а пробормотал вслух, потому что Олимпия отозвалась:

— А я, знаете, понимаю… Когда я была маленькая, мы с мамой кое-как перебивались от зарплаты до зарплаты, денег вечно не хватало, а мне хотелось новых кукол, они же красивые. Поганкой я была, как выражается наставница Текуса, и, чтобы мама купила новую игрушку, ломала старые. У Инги мозги сработали в том же направлении. — Глаза Олы поблескивают из-под челки потрясенно, с театральным испугом. — Я поступала так с куклами, но я бы не подняла руку на своего учителя.

— Еще бы ты попробовала, — саркастически хмыкнул Валеас.

— Ага, и попробую… Ты любишь раздавать другим плюхи, а сам еще какую заслужил! Разбойник, блин, с большой дороги… Когда капитан подкатится побеседовать о дальнейшем, разговаривать с ним буду я, пока ты все хорошие перспективы не угробил. Ну, пожалуйста, ведь это я у нас политтехнолог, поэтому пусть в этот раз будет по-моему!

Они пошли к толпе караванщиков, я побрел следом. У них жизнь продолжается, с перспективами… Это для меня она остановилась, как сломанные часы.

Завернутую в шубу Джазмин положили на высокое хвойное ложе. Караванщики стояли полукрутом, самые оклемавшиеся из пассажиров тоже повыползали из фургонов и присоединились. Бывает, что в пути кто-нибудь умирает, это не повод для паники, а о том, что мы застряли здесь еще полторы недели тому назад, они, будем уповать, не догадаются.

— Господа маги. — Капитан говорил вполголоса, чтобы даже свои не услышали. — Понадобятся ваши чары, чтобы о нас не прознали кесу. Раньше этим занималась покойная миледи Джазмин…

— Не тронут вас кесу, — буркнул Валеас.

Три наших огненных сгустка ударили в груду елажниковых лап одновременно. Взметнулось и загудело бледное при дневном свете пламя. Волшебный огонь сжигает быстро, и скоро на снегу осталось только черное пятно. Заодно и в душе у меня что-то выгорело.

— Пепел соберем и похороним? — предложил первый помощник капитана.

— Она была колдуньей, — возразил Валеас. — Нас нельзя хоронить, иначе какая-нибудь хрень на могиле начнется, побочные остаточные эффекты. Пусть ветер развеет ее прах, и пусть ее дух будет свободен, как ветер.

Мы с Олой повторили за ним традиционные слова прощания. В глазах у меня щипало. Олимпия тоже вполне искренне шмыгнула носом, заметив:

— Она была славная, жалко… Лучше б мы тех двух сучек на тот свет проводили.

— Серые наверняка засекли нас, — услышав о сучках, негромко произнес капитан, поглядывая на стену деревьев, опутанных черными лианами и мочалистыми гирляндами зимнего лишайника, с сугробами на могучих лапах и расплывчатыми, как тучи, вершинами.

— Я ведь уже сказал, не тронут. В третий раз повторить?

— Хотелось бы, господин Мерсмон, обсудить вопрос об условиях сотрудничества…

— Сейчас обсудим. — Кошкой втершись между мужчинами, Олимпия улыбнулась капитану задорно и обворожительно. — Только лучше в тепле за чашкой кофе, согласны? Вал, ты бы пока списочек составил, чего купить в городе, а то у меня память дырявая, ты же знаешь. Дома я таскала с собой карманный комп, он за меня все помнил, а тут он в первый же день сдох — ну, еще тогда, летом… Пойдемте?

Она смело ухватила капитана под руку, и тот повел ее к командной машине. Караванщики уговаривали пассажиров разойтись по фургонам и не нервничать, клятвенно заверяя, что «все в порядке, скоро поедем». Большинство проглатывало эту наглую ложь, но наблюдательных не могли не зацепить косвенные признаки истинного положения вещей: подозрительно утоптанное белое пространство между автоколонной и елажником, кострища кучи мусора, мерзлые разводы помоев, монументальный снеговик… Счастье, если никто не запаникует.

Валеас, вытащив блокнот и карандаш, принялся за перечень покупок.

— Ты раньше знал Джазмин?

— Немного, — отозвался он, не прерывая своего занятия. — Видел раза три-четыре. Она была идеалисткой — сильная, но незащищенная, из-за этого и. кончила так по-глупому. И с ученичками ей под конец не повезло… Я бы на ее месте обоих убил: Ингу — потому что дрянь, а тебя — чтобы не мучился.

— Ты же менталист, мог предупредить, что у Инги на уме! Вместо этого умотал трахаться в пассажирский фургон, как будто тебя туда звали… Наверняка у Инги мозги соскочили с петель, еще когда мы все вместе сидели, мог же сказать! Что, разве не так?

От удара в лицо у меня внутри что-то хрустнуло, в глазах потемнело. Небо качнулось, надвинулось, заполняя почти все поле зрения. Хвойные сгустки оторвались от кряжистых древесных башен и поплыли по кругу. В носоглотке такие ощущения, словно нахлебался мыльной воды, во рту привкус крови.