Василий Мельник - Городская фэнтези 2010

• Название: Городская фэнтези 2010
• Автор: Василий Мельник
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-39844-7

Злобными колдунами похищен единорог, обитавший в Подмосковье… Гигантская муха безнаказанно разгуливает по лесам в районе деревни Мухино… Тибетские махатмы активно участвуют в великой астральной войне между двумя империями — советской и нацистской… Вампиров тоже можно понять, особенно если это собственные родственники… Купе скорого поезда превращается в зал Страшного суда, языческие злые духи без труда проникают в квартиры многоэтажного дома, в подвале подмосковного коттеджа обнаруживается ход в параллельный мир, морская дева, по совместительству бизнес-леди, вс тупает в опасную игру с зловещим союзом могущественных магов…

Очередная ежегодная антология городской фэнтези предлагает на ваш суд новые произведения отечественных писателей-фантастов, для которых современный мегаполис — не просто бессмысленный человеческий муравейник, а загадочная территория, наполненная невидимой магией и живущая по законам, отличным от повседневных.

---

— Кажется, все. — Бурмастер покрутил головой. — Итак, неконтролируемая паника нам не нужна. Нам нужна контролируемая паника.

Старший лейтенант зажал крестик зубами на счастье и махнул рукой. Сержант нажал кнопку.

В ночном воздухе засвистело. За конюшней треснуло и полыхнуло. Учебная пиротехника, украденная со склада, сработала как надо. Это были не пожароопасные петарды, нет. Непосвященному могло показаться, что пожар идет к конюшне широким фронтом.

Кто-то за забором закричал, вспыхнул и тут же лопнул прожектор. Контролируемая паника надувалась стремительно, как воздушный шар на газовом баллоне. Хлопали двери, и — о радость! — они услышали звук заводимого мотора.

На пятой минуте ворота распахнулись и, медленно набирая скорость, из них выполз лошадиный фургон.

Они дождались, когда он минует крутой поворот к шоссе, и Бурмастер со старшим лейтенантом прыгнули с двух сторон на подножки кабины.

После непродолжительной возни они перевели дух уже внутри.

— Ты какой-то жестокий, — сказал наконец Бурмастер. — Ты в людей стрелял когда-нибудь?

— Стрелял.

Старший лейтенант был не совсем прав. Он стрелял всего один раз, и не для того, чтобы поднять панику, а чтобы ее прекратить. Он стрелял над головами толпы, чуть не раздавившей первых выбежавших из горящего кинотеатра. Поэтому, не вдаваясь в подробности, он перетянул разбитый кулак платком и тронул фургон с места.

Они миновали несколько деревень, выехали на большую трассу и погнали к монастырю.

Сотни глаз следили за ними, но только одни наблюдатели пока боялись вмешаться, а другие считали, что это уже без надобности.

И все же, когда, казалось, все кончилось, им под колеса метнулась невесть откуда взявшаяся старуха. Бурмастер не успел крикнуть, что это вовсе не старуха и лучше бы не тормозить, но его уже впечатало лбом в стекло.

Фургон развернуло поперек дороги, что-то внутри потекло и захлюпало, и старший лейтенант понял, что дело плохо. Что оно еще хуже, он понял, когда его, выбравшегося наружу, тут же прижали к дверце кабины и показали нож.

Нападавших было двое. Один высокий и худой, а второй маленький, низкорослый, да что там — карлик.

Тут бы хорошо знать какое-нибудь заклинание, как его Дед, подумал он. Начать швырять в неприятеля какими-нибудь огненными шарами. Но нету него огненных Шаров, разве что…

Он было думал мрачно пошутить, но вдруг вспомнил, что как раз такое огненное оружие у него есть.

На китайских петардах, что он отобрал у мальчишек на пустыре, как раз и было написано «файрболс».

— Ключи отдай, — сказал ему карлик, не убирая ножа. Они неловко, обнявшись, как молодожены, ступили на подножку. Карлик держал нож у его горла и дышал ему в ухо, и старший лейтенант ощущал странный запах, исходивший от карлика. Это был не смрад, но тлен. Скучный и унылый запах, которым пахнут отсыревшие матрасы на дачах по весне.

Не оборачиваясь, старший лейтенант протянул руку, да не к ключам, а к своей куртке. Шары были там, и он тихо зажал их в руке, пропустив вытяжной шнурок между пальцами. Он взорвал их прямо в руке, перед носом карлика. «Кажется, мне оторвало кисть», — успел подумать старший лейтенант, пока не пришла боль. Однако и карлик визжал, катаясь по асфальту. Кажется, у него уже не было носа.

Второй незнакомец сделал к нему шаг, но сзади, постреливая из ружья в окно, приближался сержант на своем дребезжащем автомобиле. Но не это испугало врага — со стороны леса, меняя форму, словно тени, мчались всадники. Всадники были еще чернее, чем ночь, и даже в ночной темноте их контуры выглядели как черный бархат на сером.

Долговязый оглянулся и незаметно исчез. Он не растворился в воздухе, не убежал, а как-то просыпался, как просыпается песок сквозь пальцы. И тогда пришла боль.

Если вам удается погладить единорога, то такой сон говорит, что вы незаслуженно пользуетесь благами, которые имеете. Вам следует благодарить за них не только судьбу, но и окружающих людей. Пока вы не признаете это душой и не осознаете разумом, вы не испытаете настоящего счастья.

Кормить единорога из рук — наяву вы испытаете блаженство, которое редко испытывают люди. Вы получите редкий и дорогостоящий подарок судьбы, после которого вам нельзя оставаться неблагодарным.

Ванга

Бурмастер, прижимая одной рукой платок к разбитому лбу, полез открывать дверцы фургона.

— Уздечку пока не снимай, — руководил Старый Князь. — Он сразу слушаться перестанет. Потом снимем.

Единорога вывели, и он встал перед монастырской рощей, куда они добрались медленно, со странным эскортом. Однако, когда уздечку сняли, индрик-зверь никуда не убежал, а все так же стоял, время от времени взмахивая хвостом.

Старший лейтенант сидел на бревне, баюкая перебинтованную руку. Он был готов поклясться, что руки у него нет, но теперь она определенно была. Может, когда он потерял сознание, ее давали вылизывать единорогу? Это надо будет выяснить, но потом.

Старый Князь повернулся к нему:

— Надо бы что-нибудь дать бедному животному. Есть у тебя что-нибудь?

Старший лейтенант достал морковку и, очистив ее от табачных крошек, протянул единорогу.

Единорог всхрапнул и захрустел морковкой. Старший лейтенант вернулся к бревну и сел рядом с Бурмастером. Только сержант в одиночестве громко и шумно что-то ел в машине у них за спиной. Нет, не ел, а жрал. Старший лейтенант поразился этому животному миру — спереди индрик-зверь хрустит морковью, сзади бывший подчиненный хрюкает и давится, как кабан. Безумие какое-то. Где вот только дед? Ясно, что он все знает, но в его манере выйти из-за дерева и спросить: «А что тут у вас случилось?»

— А вот еще был у нас такой случай, — сказал Бурмастер. — Мы кентавров ловили. И вот один кентавр…

Старый Князь толкнул Бурмастера под локоть.

— Поделитесь, юноша…

Тот с сомнением достал пачку «Беломора» и, щелкнув, выбил из нее папиросу.

Старичок ловко зацепил ее наманикюренными ногтями, выдернул и совершенно неожиданно сделал из мундштука «Аембельскую гармошку», перед тем как вставить в рот.

Они задымили уже втроем.

Единорог пасся на лужайке между деревьев. Сделав несколько кругов, он забрел в орешник и обиженно замычал, запутавшись рогом в ветвях.

Святослав Логинов ОТК

Разруха или не разруха, но, пока по деревням и маленьким городкам топятся печки, людям нужно пилить дрова. А далеко не у всякого есть в сараюшке визгливая циркульная пила или пованивающая бензином «Дружба». Большинство по старинке обходится двуручной пилой и козлами, вытесанными из обрезка бревна. А значит, и спрос на пилы будет, хотя штука эта, как пишут в экономических пособиях для людей, никогда не пиливших, долговременного пользования.

Матюхинский механический завод простаивал уже вторую необъявленную пятилетку, лишь цех ширпотреба продолжал потихоньку выпускать продукцию, снабжая зарплатой заводское начальство. Делали ножовки и двуручные пилы. Из тонкого стального листа, запасы которого покуда сохранялись на складе, вырубали зубастое полотно, на малом станочке разводили зубья, древообработка поставляла ручки, не какую-нибудь дрянную пластмассу, а осиновые, чтобы ладони не занозить. Самая большая работа была на участке сборки, где заклепывали ручки ножовок или на крутильном станке изгибали концы двуручных пил, чтобы было куда вставить деревяшку. Там получалось больше всего брака: случалось, полотно трескалось. Брак выявляли в ОТК, контролер Петр Мокеич щелкал желтым ногтем по полотну и придирчиво слушал, как поет готовое изделие. Бывало, откладывал в сторону совершенно нормальную пилу: «Не сгодится, плохая». Начальство не возражало. Жалоб от торговли не было, рекламаций и возврата товара — тем более. А стального листа в советские времена было закуплено на сто лет вперед. Так что от добра добра не ищут, Мокеич лучше знает, какая пила сгодится.

Готовые пилы оборачивали крафтовой бумагой и отправляли по сельским магазинам. Спрос был, не ажиотажный, но устойчивый.

Тревогу забил штамповщик Колька, вырубавший на старом, еще довоенных времен прессе полотнища двуручных пил. Взбудораженный и злой Колька примчался к начальнику цеха:

— Борис Саныч, ты глянь, что этот старый хрыч вытворят! Ведь он всю партию, до последней пилы, в брак списал!

Борис Александрович, человек неторопливый и основательный, не стал делать скоропалительных выводов. Он отослал Кольку на рабочее место, отметив про себя, что опять штамповщик вместо работы торчал на соседнем участке, не иначе, обхаживал фасовщицу Валентину. И лишь затем отправился к Мокеичу, выяснять, что за беда приключилась.

Контролер сидел за своим столом, больше напоминавшем верстак, и придирчиво разглядывал новенькую, отблескивающую машинным маслом пилу. Прищурив глаз, смотрел вдоль зубьев, пробовал мизинцем остроту. Пила, конечно, не наточена, но из-под пресса зуб выходил достаточно острым, так что непонимающие дачники с успехом пилили и ненаточенной пилой.