Андрей Звонков - Дорога на Регалат

• Название: Дорога на Регалат
• Автор: Андрей Звонков
• Жанр: Фэнтези

Можешь лечить наложением рук? Твой папа профессор — лекарь! Ты юна и талантлива. А папа зарабатывает тем, что делает операции по смене пола. Он потерял кафедру, уважение коллег и знакомых, он стал объектом насмешек и карикатур. Что делать? Уйти из дома. Школа окончена… летом за практику в госпитале ты накопила 13 золотых монеток. На первое время хватит. Пора отцу поставить ультиматум! Или он отказывает этим противным гендерам, или дочь его навсегда уйдет из дома! И ушла. Ушла куда глаза глядят! В мире Арринда нельзя лечить бесплатно. Нельзя совершать бескорыстные поступки, милосердие — безумие. А лекарь, который лечит и спасает не требуя платы — социально опасный безумец! Но на таких есть служба безопасности Безутешной богини Нэре. Наглую девчонку нужно найти и изолировать от общества, а может быть даже уничтожить! Ведь она лечит даже не спрашивая согласия… она очень опасна! А тут еще и коварный орий Маркав Рэнд вышел на охоту за древней реликвией поклонников доброго бога Лита — дневниками Крина Хольста. Безжалостное создание древних магов уничтожает всех на своем пути. Он рационален и хладнокровен. Маленькая лекарка окажется тем камушком о который споткнется выверенная логика и рассчет нелюдя.

---

— Ваш спутник уже в комнате. Второй этаж, номер тринадцать.

Предвкушая интересное знакомство и заранее настраиваясь на весело-дружелюбный лад, путешественница поднялась на второй этаж и вприпрыжку побежала по длинному коридору в поисках тринадцатого номера. Дверь была открыта. Она влетела в комнату со словами:

— Доброго утра!

Навстречу ей высунулась долговязая фигура с длиннющими руками и вся в складку, от лба и глаз до пальцев. Гендер?! Такой подлости от жизни Атрелла не ожидала. Пять дней делить с ним одно жилье? Слушать его сентенции о прекрасном, страдания о невыносимости жизни в своем теле и рассуждения о том, как безвкусны люди? Она решила уже бежать обратно к контролеру, чтоб сменить номер, но гендер сказал:

— Доброго утра, милая девочка. Я не доставлю тебе неудобств, — и… замолчал!

Атрелла удивилась. Гендеры так коротко не говорят. Это был какой-то неправильный гендер.

Она замерла в дверях и спросила:

— А почему вы решили, что я боюсь, будто вы доставите неудобства?

Судя по лицу, этому гендеру было далеко за тысячу лет. Он полулежал на диванчике, потому что сидеть не получалось.

— Мы всем доставляем неудобства. Такая порода, — гендер попытался улыбнуться.

Атрелла продолжала изучать старика. Ни крашеных волос, ни колечек в ушах, ни разноцветных одежд. Какой-то древний, как и сам гендер, серый балахон. Голова почти лишена волос, зато обильно усыпана бледно-коричневыми родинками. Это действительно неправильный гендер. Редкий. Пожалуй, с ним может быть даже интересно. Как он лихо вычислил, что она прибыла с севера! Она прошла к свободному диванчику.

— А вы не храпите? — спросила не столько потому, что действительно опасалась храпа, сколько для того, чтоб хоть что-нибудь спросить, поддержать разговор.

Гендер опять попытался улыбнуться, морщины на лице раздвинулись, и Атрелла догадалась — он улыбается.

— Бессонница — удел стариков, — он поерзал ногами, пытаясь приподняться. — Может быть, познакомимся? Меня зовут Ирваниэль Валехо.

Поразительно, он не назвал клана.

— Атрелла Орзмунд, — сказала девушка, — а из какого вы клана?

— Ни из какого, — ответил гендер, — моего клана больше нет. Я одинок и бездетен.

Атрелла уселась напротив гендера.

— А ты, наверное, дочка известного профессора, лекаря Орзмунда из Гразида? — предположил он. Атрелла покраснела и кивнула.

— Я читал его работы.

— Он уже не преподает в университете.

— Я слышал об этом, — Ирваниэль изобразил грустное лицо, и все морщины повисли, — он пытается решить проблему гендерной дистрофии.

— Он делает операции по смене пола ва… ваш… гендерам, — в голосе Атреллы проскочила нотка раздражения.

— Я этого не одобряю, — заявил гендер. — А ты?

— И я, — сказала девушка. — Я из-за этого из дому ушла.

Ирваниэль молчал, рассматривая Атреллу.

— Вы меня осуждаете?

— Нет. Это серьезный поступок. Но ты, наверное, нас терпеть не можешь? Хочешь, я попрошу переселить меня в другой номер? — гендер как и все гендеры говорил медленно, с паузами.

Атрелла замотала головой:

— Нет! Вы совсем не такой. Не нужно!

— Ты знаешь, я сотни лет не выходил из библиотеки, и у меня голод общения… очень хочется поговорить с кем-нибудь. Если я тебе надоем, скажи — я буду молчать, а если тебе не трудно, давай разговаривать?

Атреллу насмешило такое предложение, и она прыснула в кулачок. Молчаливый гендер — это чудно. Нет, не молчаливый — молчащий, молчавший… и просит общения. Ух, наверное, он действительно очень хочет поговорить! Забавный дядька.

— Извините, — сказала она, — очень необычное предложение.

— Ничего страшного, — гендер совсем не обиделся, — мне будет проще, если ты меня будешь спрашивать, я поддержу любую тему.

— А чем вы занимались в библиотеке? — спросила Атрелла, разбирая свою сумку.

— Работал, — просто ответил почтенный Валехо, — я главный королевский архивариус Рипена. Архивы — это мое дело. Каждому документу нужен перевод, а я ведь знаю все языки континента и прилегающих островов, и каждому документу нужно отвести место в хранилище, записать в каталог. Это большая работа.

— А разве Рипен не стал республикой уже пятьдесят лет назад? — удивилась девушка.

— Да, это была очень интересная история. Пятьдесят два года назад король Феру сам все подготовил и созвал государственный совет — я хорошо помню эти события, если хочешь, могу рассказать.

Атрелла помотала головой:

— Не надо. Я учила историю. Но если короля давно нет, то почему вы — королевский?

Они не заметили за разговором, как транспорт пошел, медленно набирая скорость.

— Так получилось, — сказал Ирваниэль. — Главные архивы находились со времен исхода в королевском дворце в Тарборне, ведь с людьми из гибнущего Харанда в страну хлынул поток документов, книг, рукописей, чертежей, и все это нужно было как-тос хранить, вот тогда был издан указ о создании королевских архивов, а я получил назначение через пятьсот лет после наложения проклятия на земли Харанда и исхода его жителей. Должность моя какой была, такой и осталась — вот уже тысячу сто двадцать три года я королевский архивариус.

Гендер уже дважды упомянул об исходе. Из истории Атрелла знала о том событии, что произошло чуть больше полутора тысяч лет назад. Выходило, что гендер Валехо был ровесником ему, а может, даже помнил Харанд до гибели?.. Все-таки нелюбовь ее к гендерам была не так велика, чтоб отказаться от общения со столь необычным субъектом.

Ирваниэль все лежал на диванчике, иногда закрывал глаза и впадал в дрему. Впрочем, за его морщинами глаз было почти не видно. Он действительно не храпел, а из-за того, что и дыхание, и сердцебиение у гендеров редки, казалось, будто он умер. Атрелла не стала беспокоить старика, примостилась у окошка и принялась смотреть на весеннюю природу центрального Рипена. Зеленела трава, выстилавшая землю вдоль дороги. Где-то внизу проплывали занятые своими делами люди, редкие постройки и сады, сады… еще не цветущие, но уже сплошь покрытые розовыми бутонами.

Ирваниэль завозился на диване и как ни в чем не бывало продолжил:

— Сначала поменять название моей должности забыли, а потом сохранили как память и, как говорите вы, молодые, — для прикола.

Атрелла повернулась к гендеру и кивнула:

— Действительно, прикольно. Только я это слово не люблю. Меня воспитывал отец, а он очень строгих правил.

— А мама? — гендер произнес это слово с неожиданным чувством, очень тепло.

— А маму я не помню.

Гендер закрыл глаза и, покопавшись в памяти, предложил:

— Если тебе интересно, я могу кое-что рассказать о твоем отце, когда он был молод и учился в университете.

Атрелла подскочила от удивления:

— Вы его знали?

— Нет, не знал, — морщины на лице гендера обозначили улыбку. — Но я читал кое-какие документы и кое-что знаю о Витунге Орзмунде.

Девушка жадно уставилась на престарелого гендера:

— Расскажите, пожалуйста!

— Несколько лет назад я получил архивы коллегии национального здоровья, — гендер опять повозился на диване, устраиваясь поудобнее. — Фамилия Орзмунд мне знакома, как любому гендеру. Меня заинтересовал этот человек, и я стал более внимательно разбирать все документы, которые прямо или косвенно касались его.

"Все-таки гендеры не умеют говорить коротко", — подумала Атрелла.

Заведя речь на любимую тему, Ирваниэль говорил монотонно, будто читал запечатлевшиеся в памяти документы:

— Вот рапорт полицейского управления Тарборна от пятнадцатого апреля тысяча шестьсот пятнадцатого года… — Атрелла в уме сосчитала, что отцу тогда было, как ей, лет семнадцать-восемнадцать. — Ночью в участок центрального округа были доставлены студенты медицинского факультета Индрэ Анколимэ, Релина Ловиндерэ и Витунг Орзмунд. Все трое были в нетрезвом состоянии. Студенты были задержаны за попыткой объединения кошки и собаки, принадлежавших трактирщику, в заведении которого указанные студенты отмечали сдачу экзамена по оперативной хирургии.

Атрелла рассмеялась:

— Папа такой озорник?

— К рапорту подшиты объяснительные, из которых следовало, что идея и методика объединения организмов были предложены Релиной. К счастью, трактирщик вызвал полицию, и операция закончилась, не начавшись. "Хирурги" были оштрафованы на десять литов.

Атрелла хохотала до слез.

— Этого не может быть! Папа оперировал кошку? — она уже не смеялась, а стонала от смеха. А Ирваниэль сказал серьезно:

— Гендеры не могут врать, милое дитя. Я рассказываю дословно, как написано.

Тут до девушки дошло.

— Погодите! Вы сказали, что их соучастницу звали Релина! Так звали мою маму. А Индрэ Анколимэ — это старый друг отца, он мне посох подарил, когда я родилась, — Атрелла показала на стоявший в углу посох.