Карен Чэнс - Прикоснись ко тьме

• Название: Прикоснись ко тьме
• Автор: Карен Чэнс
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-46358-9

Судьба наградила Кассандру Палмер удивительным даром – она умеет разговаривать с призраками и видит то, что произойдет завтра. В четыре года сделавшись сиротой, маленькая Кэсси обретает приют в доме вампира Антонио. Она не знает, что хозяин дома напрямую причастен к смерти ее родителей и пользуется даром девочки для осуществления своих преступных планов. Став взрослой, Кассандра сбегает из ненавистного дома, и с той поры жизнь ее становится постоянным бегством – девушку преследует не только Антонио, за ней охотится могущественный Сенат древних вампиров, мало того, сам Распутин, вампир, наводящий страх даже на всесильный Сенат, жаждет получить ее в свои руки. Кажется, нет надежды вырваться из сужающегося кольца преследователей, только чудо способно спасти Кассандру, и чудо происходит. Это чудо – любовь.

---

Когда я объяснила, что ему следует искать в машине, Билли-Джо сник. За последнее время он впервые почувствовал себя по-настоящему сильным и, по его словам, не собирался растрачивать свою драгоценную энергию на одержимость, особенно если это касалось такого гада, как Джимми. Помочь мне он согласился только после того, как я заверила, что Джимми нужен мне лишь на короткое время – выжать из него все, что ему известно о моих родителях, и получить письменные показания для полицейского управления Вегаса. И если после этого он вздумает отказаться от своих показаний, то уйти от суда ему уже не удастся. Ну а если план А не сработает, тогда я его просто застрелю. Раз уж я сумела удрать от Тони и его банды, от членов Серебряного круга и Сената вампиров, то преследование полиции меня и вовсе не пугает.

Мы с Билли сидели в дальнем углу бара. Я еще никогда не видела его так четко – видимо, чары защиты, которые он в себя втянул, пошли ему на пользу. Он выглядел настолько живым, что я впервые заметила щетину у него на подбородке – видимо, перед смертью он не брился день или два. Кроме меня, его никто не замечал; правда, никто не пытался и занять его место. А если бы попробовал – в основном кто-нибудь из смертных, – то почувствовал бы примерно то же самое, когда тебе на голову высыпают ведро со льдом. Потому мы и сели подальше от всех.

– Ты не хочешь объяснить, зачем мы сюда пришли?

Сказав это, я украдкой бросила взгляд по сторонам – не подумал бы кто-нибудь, что я разговариваю сама с собой. Однако большинство завсегдатаев бара – преимущественно особы женского пола – были заняты тем, что строили глазки официантам, которые охотно отвечали им столь же влюбленными взглядами. Недалеко от нас симпатичный черноволосый сатир заигрывал с клиенткой, предлагая ей игру – сможет ли она угадать, где начинается его «костюм». Взгляд женщины был остекленевший, как у алкоголика, однако ее руки, которыми она ощупывала ляжки сатира, двигались более чем уверенно. Я нахмурилась; живи я по-прежнему у Тони, непременно рассказала бы ему об этих безобразиях. Он такие вещи не приветствует.

– Сам знаешь. Джимми убил моих родителей. Значит, он что-то о них знает.

– Ты ставишь под удар нас обоих. Теперь Сенат с тебя глаз не спустит; и все это ради того, чтобы задать пару вопросов о людях, которых ты даже не помнишь? Хочешь разделаться с этим парнем? Свести с ним счеты? Я не возражаю, но подумай, чем это может для тебя кончиться.

Я не ответила и взяла несколько орешков из маленькой кроваво-красной вазочки. Ухлопать Джимми мне было не так интересно, как засадить в тюрьму Тони, но на первый раз сгодится и это. Так сказать, мое заявление вселенной: мне осточертели люди, нагло вторгающиеся в мою жизнь; я и сама так умею. Самым трудным в моем сценарии было одно: совершить убийство. От этой мысли мне заранее становилось тошно.

– Сам увидишь, если все пройдет нормально.

– Вот именно – если. Демоны – настоящие эксперты по части одержимости, а я всего лишь жалкий призрак.

– Ты со мной и ничего не бойся.

Больше всего на свете Билли-Джо любит вино и женщин, да еще музыку. По части женщин я ему помочь не могу, а его музыкальные пристрастия вроде Элвиса и Хэнка Вильямса и вовсе ненавижу. Но иногда, чтобы поощрить за хорошую работу, я устраиваю ему вечеринку с выпивкой, которая включает не только ящик пива. Впрочем, мое состояние нельзя назвать настоящей одержимостью. Хотя я разрешаю Билли войти в себя, я сохраняю над собой полный контроль. Билли старается вовсю, поскольку знает: один неверный шаг, и я закопаю его драгоценное ожерелье там, где его никто не найдет, на веки вечные. Но пока он играет по правилам, я позволяю ему есть, пить и веселиться. Правда, поскольку у меня нет привычки напиваться и крушить бары, я кажусь ему немного пресной, но все же это лучше, чем ничего.

– Все-таки ты особенная, с другими людьми намного труднее. Ладно, сделай мне одолжение – ответь на вопрос.

Я вертела в руках палочку для размешивания напитков и думала о том, почему я сомневаюсь. Мне не было тяжело говорить о смерти моих родителей. А вот кое-какие воспоминания о годах, проведенных на улице, я бы с удовольствием навсегда вычеркнула из памяти. Правда, Билли-Джо напомнил, что мне было всего четыре года, когда Тони провернул свое дело. Что было до этого, я помню очень смутно, да и то в памяти остались только ощущения. Помню запах маминой розовой пудры, которую она, видимо, очень любила, помню, как сильные руки отца подбрасывали меня в воздух, а потом ловили и начинали кружить; помню его смех, низкий и глубокий, от которого мне становилось тепло и спокойно. С тех пор я очень редко чувствовала себя защищенной, наверное, поэтому воспоминания об отце так бередят мне душу. Больше я не помню ничего о родителях – кроме того дня, когда произошел взрыв. Мне тогда было четырнадцать.

Я увидела, как на том месте, где стояла их машина, взвился оранжево-черный огненный шар, оставив после себя лишь искореженный металл да обугленные сиденья. Я видела это, сидя в машине Тони, пока тот звонил боссу. Прикурив сигарету, он невозмутимо доложил, что дело сделано и он должен забрать ребенка у няньки, пока его не начали искать копы. Потом я помню, как, дрожа от пережитого, сидела в одной из комнат загородного поместья Тони. В ту ночь кончилось мое детство. Через час, когда начала заниматься заря и все вампиры попрятались по своим комнатам, я сбежала. Последовали три года скитаний.

Свой побег я заранее не планировала, поэтому у меня не было никаких привилегий, которыми федералы обычно снабжают свидетелей. У меня не было ни фиктивной карточки социальной помощи, ни свидетельства о рождении, ни работы, ни вообще кого-то, кто мог бы мне помочь. Я даже не имела четкого представления о том, как живет мир за стенами поместья Тони, где время от времени свершались казни, но где не было ни нищих, ни голодных. И если бы не помощь оттуда, откуда я ее не ждала, ничего бы у меня не вышло.

Моей лучшей подругой детства была Лора, дух маленькой девочки, чья семья была уничтожена по приказу Тони в середине прошлого века. Они жили на старинной немецкой ферме площадью в шестьдесят акров где-то в районе Филадельфии. Ферму окружали огромные деревья, которые были старыми, наверное, уже во времена Бена Франклина; был там и старинный каменный мостик через речку, однако не красота пейзажа привлекла внимание Тони. Ферма понравилась ему своим уединенным расположением и тем, что находилась всего в часе езды от города. Отказ фермеров продать усадьбу его страшно разозлил. Разумеется, он легко мог купить себе другой домик где-нибудь поблизости, но это, видимо, просто не пришло ему в голову. Наверное, мы с Лорой потому и подружились, что стали подругами по несчастью. Как бы то ни было, она отказалась покоиться в могиле под старым сараем и осталась жить на ферме в качестве призрака.

Я очень обрадовалась, ведь в окружении Тони кроме меня единственной маленькой девочкой была Кристина, вампирша ста восьмидесяти лет от роду, чье представление об играх не могла разделить не только я, но и любой нормальный человек. А вот Лора, которая уже тогда, наверное, приближалась к столетнему юбилею, выглядела на шесть и вела себя соответственно. Когда я только попала к Тони, она, как старшая, учила меня делать куличики из грязи и устраивать разные проказы. Через несколько лет Лора показала мне место, где был спрятан сейф ее отца – с десятью тысячами долларов, которые Тони так и не заполучил, – а потом стояла на стреме, когда я сбежала от Тони в первый раз. Все удавалось ей легко и просто, но мне ни разу не подвернулся случай даже сказать ей «спасибо». Когда меня вернули на ферму, Лоры там уже не было. Думаю, что, завершив свои дела, она ушла в мир иной.

Десять тысяч баксов – вместе с паранойей, которую я заработала у Тони, – позволили мне выжить в условиях улицы, но я все равно не хочу вспоминать о тех временах. Даже ощущение постоянной опасности не заставило меня вернуться. Я убедила себя, что, находясь вне «семьи», я не стану мстить. Если бы я захотела, чтобы Тони страдал, я бы к нему вернулась.

Мне тогда было очень трудно, и не только потому, что я ненавидела Тони, а потому, что не знала, что перевесит – его ярость или его жадность. Да, я позволила ему заработать много денег и стала самым действенным оружием в его борьбе с конкурентами. Не зная, что я могу о них рассказать, они на всякий случай если и не старались играть честно, то, по крайней мере, не мошенничали столь откровенно. Впрочем, когда речь идет о Тони, ничего не знаешь наверное; он хитер и зачастую принимает очень верные решения по части бизнеса и финансов, но вместе с тем легко впадает в ярость.

Однажды он взъелся на одного вампира-хозяина из-за спора по поводу какого-то крошечного клочка земли, спора, который можно было уладить путем простых переговоров в течение нескольких часов. Вместо этого Тони затеял открытую войну (опаснейшее дело, между прочим, поскольку, согласно указу Сената, зачинщику полагается одно – смерть, причем неважно, выиграл он или проиграл) и потерял более тридцати своих вампиров. Некоторые из них были его самыми первыми обращенными. Я видела, как он плакал над их телами, когда похоронная команда привезла их нам, и вместе с тем знала, что Тони не остановится. Его ничто никогда не останавливало. Поэтому оставалось только гадать, что меня ждет: боевые действия или пытки в подвале. Оказалось, что первое; наверное, Тони был в хорошем расположении духа.