Вернер Штайнберг - Современный детектив ГДР

• Название: Современный детектив ГДР
• Автор: Вернер Штайнберг
• Издательство: «Прогресс»
• Жанр: Детектив
• Год: 1977

Преступление, раскрываемое в романе В.Штайнберга, связано с хищнической погоней за прибылями западногерманских дельцов.

Во втором романе зло порождается жаждой стяжательства. Однако новые человеческие отношения, сложившиеся в социалистической Германии, помогают раскрыть преступника.

В произведении Г.Шнайдера предметом изображения становится обычное дорожное происшествие. Но серьезное изучение этого «безобидного» дела проливает свет на события и факты далеко не безобидного свойства.

Werner Steinberg

DER HUT DES KOMMISSARS

Berlin, 1966

Hans Schneider

NACHT OHNE ALIBI

Rudolstadt, 1972

Heiner Rank

NEBELNACHT

Berlin, 1970

Вернер Штайнберг

ШЛЯПА КОМИССАРА

РОМАН

Ганс Шнайдер

НОЧЬ БЕЗ АЛИБИ

РОМАН

Хайнер Ранк

ДОРОЖНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ

РОМАН

---

По голубому небу быстро скользили перья облаков, поднялся резкий ветер. Но Грисбюль насвистывал: старой шляпы поблизости не было.

Глава двенадцатая

1

Инспектор уголовной полиции Биферли считал, что наступил его большой день.

Восемнадцатого ему позвонил Гроль и уведомил его о некоторых мерах. Этот звонок подействовал на Биферли, как дурман. Он сразу же стал недоступен для своих сотрудников. Он строго наказал звать его к телефону только в том случае, если речь будет идти об убийстве или о чем-то подобном. Напыжившись, он сказал:

— С мелочами вы хоть раз и сами, надеюсь, управитесь?

Затем звякнул ключ в двери его кабинета. Он заперся.

Его письменный стол был вскоре завален бумагами — схемами, чертежами. Он обдумывал их и поправлял. Он составлял план битвы. Биферли жалел, что в его распоряжении так мало полицейских. Он размышлял, не потребовать ли подкрепления из соседних округов. Он собирался обсудить это с Гролем.

Обед дома проходил в молчании. Жена Биферли знала приметы «грозового настроения», сыну Константину было велено молчать и не стучать ногами по ножкам стола.

2

Порывистый ветер дул прямо навстречу машине. Казалось, что чьи-то руки стараются потеснить ее назад, Грисбюлю приходилось крепко сжимать руль, и все же он чувствовал легкое виляние автомобиля. Дорогу покрыла морось: шины оставляли блестящие следы. Ветровое стекло было забрызгано, Гроль глядел сквозь него, как сквозь туман, прозрачен был лишь сектор, на который хватало «дворника».

Спутники молчали.

На этот раз, к удовлетворению Гроля, они поехали по автостраде номер 2. Комиссару не хотелось встречаться с Брумерусом, если тот явится в Бернек. Ему не хотелось проезжать мимо дома Марана, где Брумерус мог коротать часы ожидания.

Проехав мимо полицейского участка, они поставили машину на соседней улице. Ассистент приобрел новую привычку: перед каждой поездкой и по прибытии на место он обходил свой «мерседес» и словно бы в знак благодарности постукивал пальцами по звезде на радиаторе. Гроль терпеливо наблюдал за этим ритуалом, усматривая в нем проявление одного из немногих приятных качеств Грисбюля.

Когда они, покрытые уже серыми блестками влаги, подошли к полицейскому участку, Гроль взглянул на окна, за которыми, как он знал, восседал Биферли; он вздохнул, увидев за стеклом знакомую круглую голову. Своему ассистенту, однако, он ничего не сказал по этому поводу.

Биферли сидел за столом, когда они вошли, и при виде их изобразил удивление. Гроль как ни в чем не бывало повесил шляпу и пальто на крючок. Затем он уселся напротив Биферли и знаком подозвал Грисбюля. Он сказал:

— Я сообщил вам по телефону, что́ меня интересует. Я хотел, чтобы вы были в курсе дела.

— Отлично, отлично! — подтвердил Биферли и, дрожа от возбуждения, извлек свои стратегические планы. — Я набросал несколько вариантов. Может быть, взглянете.

Листы бумаги лежали на столе. Биферли делал широкие жесты. Он объяснял. Он подчеркивал преимущества, признавал недостатки, отмечал, что для расследования особо тяжких преступлений в таком округе, как Бернекский, не хватает обученного персонала, предлагал привлечь к операции сотрудников из Байрейта или Нюрнберга. Его короткие ручки находились в непрестанном движении. Слова струились из его маленького рта, как вода из лейки.

Гроль слушал молча. Глаза его скользили по планам.

Биферли кончил, сел опять в свое кресло, умолк в ожидании.

Гроль поднял брови и спросил Грисбюля:

— Что вы думаете на этот счет?

Ассистент пожал плечами. Комиссар поглядел на Биферли и спокойно сказал:

— Я такого же мнения!

Биферли недоуменно вытаращил глаза.

— Какой же вариант вы предпочитаете? Я не понял.

— Никакого! — ответил Гроль, сгреб бумаги, аккуратно сложил их и протянул Биферли, объясняя: — Если вы, чтобы поймать мышь, запрете в комнате, где она завелась, восемь кошек, мышь наверняка не высунется из норки!

— Как так восемь кошек? — спросил Биферли с первой ноткой негодования в голосе.

— Можно и девять, и семь, — уступил Гроль.

Биферли разинул рот. Грисбюлю впервые стало жаль его, и он сказал:

— Мы не должны привлекать к себе внимание. Три человека — и все. Вы, комиссар и я.

Биферли отпрянул к спинке кресла. Он не понимал. Наконец он выдавил из себя:

— Вы не принимаете ни одного из моих планов?

— Нет, — тихо ответил Гроль.

— Ни одного варианта? — спросил Биферли, теперь уже возмущенно.

— Нет, — ответил Гроль.

Биферли встал. Он вытянулся, памятуя о своем малом росте.

— В таком случае, — сказал он, — я снимаю с себя всякую ответственность! В таком случае, — подчеркнул он, — я отказываюсь участвовать в этой операции!

— Жаль, — сказал комиссар, хотя ему не было жаль, — но принуждать вас я не хочу!

Биферли вылупил глаза на Гроля: он ожидал, что его хотя бы станут упрашивать. Грисбюль усмехнулся. Он знал, какой это удар для инспектора — оказаться так запросто отстраненным и лишиться возможности удовлетворить снедавшее его любопытство.

— Ну что ж, — сказал Гроль, — если так, то мы пошли!

Он поднялся, надел пальто, шляпу и двинулся к выходу в сопровождении своего ассистента. У двери он обернулся.

— Всего доброго! — сказал он вежливо.

Когда они пересекали улицу, Грисбюль взглянул на окна Биферли. За стеклами никого не было видно.

3

В этот день быстро стемнело. Дождь усилился; он лил с однообразным шумом. Как из ведра.

Гроль и Грисбюль поужинали в ресторане гостиницы; теперь они сидели без дела и молчали. Гроль мельком взглянул на часы.

— Пошли, — сказал он.

Он расплатился. Грисбюль помешкал у своего «мерседеса», но комиссар сказал:

— Поедем, конечно!

Они сели в машину и тронулись в путь. Серебристые пряди дождя косо летели на них сквозь лучи фар. Грисбюль озяб. Он включил отопление.

— Машину поставим в лесу. Нас не должны видеть с дачи! — распорядился комиссар.

Грисбюль выполнил приказ. Он погасил все огни, оставив гореть лишь маленький, позднее приделанный красно-белый глазок, но его свет почти не пробивался сквозь ливень.

Гроль достал из багажника плохо увязанный сверток, который, к удивлению Грисбюля, захватил с собой. Ассистент взял сверток. Комиссар толкнул калитку. Они прошагали по гравию; его громкий скрежет походил на скрежет зубов.

Гроль сорвал с двери печать.

4

В комнате, где когда-то лежал убитый Альтбауэр, Гроль зажег настольную лампочку, которой Брумерус пользовался, видимо, в случаях, требовавших особого настроения: света она давала мало, а тени ложились резкие и большие.

Комиссар соблюдал на даче величайшую осторожность. Войдя, он поднес фонарик к самой замочной скважине, чтобы свет его не был виден снаружи, и плотно задернул занавески перед тем, как включить настольную лампочку. А Грисбюль стоял с неуклюжим свертком у двери и удивленно наблюдал за действиями комиссара. Тот подвинул одно из кресел к письменному столу, отошел на несколько шагов — к окну, в которое некогда стреляли, проверил позицию. Затем навалил на это кресло подушек и одеял и, наконец, подозвал Грисбюля знаком.

Гроль взял у него сверток, положил его на пол и, став на колени, развязал. Он развернул шуршащую коричневую упаковочную бумагу. Грисбюль увидел какую-то одежду, а также верхнюю часть туловища и голову манекена — из тех, какими украшают витрины.

Ассистент зажмурил глаза; когда он открыл их, комиссар уже поднялся и начал водружать все это на кресло его сооружение то и дело разваливалось, но Гроль обладал терпением и, сняв с себя пальто и шляпу, надел их на чучело, которое у него наконец получилось.

Только теперь он взглянул на Грисбюля, и в эту секунду у него, Гроля, чуть вздрогнули уголки рта. Он велел ассистенту, наблюдавшему за ним с полным недоумением, подойти к тому же окну и немного подвинул лампочку. Лицо манекена оказалось теперь в тени.

Грисбюль поднял руку к виску: да, перед ним сидел Гроль! Гроль из подушек и одеял, манекенный Гроль, но в пальто и шляпе он казался живым, погруженным в работу. Сходство усилилось еще больше, когда комиссар положил на стол книгу перед слепыми глазами своего двойника.

5

Шум дождя в саду напоминал звуки, с какими ложится рядами трава под косой. Гроль и Грисбюль стояли неподалеку друг от друга, хорошо скрытые со стороны дороги кустами. Если бы дача была освещена, ассистент как раз мог бы заглянуть в злополучное окно, которое комиссар, отдернув занавеску, приоткрыл в точности так, как оно было приоткрыто тогда.