Георг Гегель - ФИЛОСОФИЯ РЕЛИГИИ

• Название: ФИЛОСОФИЯ РЕЛИГИИ
• Автор: Георг Гегель
• Жанр: Философия

---

Вопрос таков: истинное ли это понятийное определение неорганического, является ли живое, является ли человек зависящим? Философия же, напротив, вскрывает истину понятийного определения; и помимо этого человеку достоверно известно, что он относится ко всей иной природе как цель и что у природы по отношению к нему только одно определение - быть средством; так и у всего неорганического вообще по отношению к органическому. По своей форме органическое само по себе целесообразное, средство и цель, бесконечное в себе самом, это возвращающаяся в себя цель, и в этой обращенной вовне стороне оно тоже определено как цель, а потому есть подлинно первое по отношению к тому, что названо непосредственным,- к природе. Эта же непосредственность только одностороннее определение, и его следует снизить до уровня лишь положенного. Таково истинное отношение - человек не акциденция, которая прибавляется к первому, а органическое - первое, у неорганического же только видимость бытия в себе. Само это отношение логически развивается наукой.

В этом отношении еще сохраняется разделение, потому что одна сторона органического - это его отношение вовне к неорганической природе, и неорганическая природа не положена в нем самом. Живое развивается из зародыша, и развитие - это созидание членов, внутренностей и т. д.; душа - то единство, которое производит их на свет. Однако истина органической и неорганической природы и здесь тоже лишь их существенная сопряженность, единство и нераздельность. Такое единство - третье, ни одно и ни другое; оно не заключено в непосредственном существовании; абсолютное определение, которое полагает и органическое и неорганическое в единство,- это субъект, органическое; неорганическое выступает как объект, но превращается в предикат органического, полагаемый в его распоряжение. Такова перемена этой сопряженности; и органическое, и неорганическое полагаются в одном, и в этом одном и то и другое несамостоятельно, обусловлено. Это третье, к которому возвышается сознание, мы можем в общем назвать богом; но для понятия бога недостает еще очень многого; бог в этом смысле есть деятельность порождения, что есть суждение,- посредством которого обе стороны совместно порождаются: в этом одном понятии [они] сочетаются вместе, существуют друг для друга.

Итак, в возвышении вполне верно, что истина целесообразной сопряженности есть это третье, как оно было только что определено-; но это третье тут определено еще формально, и притом на основании того, истиной чего оно выступает; третье есть сама живая деятельность, но такая деятельность еще не дух, не разумное созидание: соответствие понятия, то есть органического, реальности, то есть неорганическому,- это лишь значение самой жизни; определеннее это же самое содержится в том, что древние называли; мир - гармоническое целое, органическая жизнь, определяемая в согласии с целями; такую жизнь древние понимали как, то же самое с дальнейшим определением называли и мировой душой. Этим полагается лишь жизненность, а не отличие мировой души как духа от своей жизненности; душа - это просто живое начало в органическом, она не есть нечто обособленное от тела, нечто материальное, но душа есть всепроникающая жизненная сила в нем. Поэтому Платон назвал бога бессмертным «живым существом», то есть вечно живым (30). Над определением жизненности он не поднялся.

Если постигать жизненность в ее истине, то она есть единый принцип, единая органическая жизнь Универсума, единая живая система. Все, что есть, составляет лишь органы единого субъекта; планеты, обращающиеся вокруг Солнца, лишь гигантские члены единой системы, и, таким образом, Универсум - это не нагромождение множества равнозначных акциденций, но живая, жизненная система. Однако этим еще не полагается определение духа.

Мы рассмотрели формальную сторону целесообразной сопряженности. Другая сторона - сторона содержательная. Тут вопрос стоит так: каковы определения цели, или что есть содержание реализуемой цели, или каковы эти цели сообразно с тем, что названо мудростью? Что касается содержания, исходный пункт по-прежнему то, что обнаруживается в опыте; начало - непосредственное бытие. Рассмотрение целей в том виде, в каком они обнаруживаются уже в опыте, способствовало тому, что телеологическое доказательство было отложено в сторону, так что на него даже стали смотреть сверху вниз, презрительно. Говорится о мудрых устроениях, существующих в природе. Самые различные, самые многообразные животные конечны в определении своей жизненности; для того чтобы животные жили, наличествуют внешние средства, живые существа - это цель; если, следовательно, задаться вопросом о смысле этой цели, то эта цель - не что иное, как сохранение вот этих насекомых, вот этих животных и т.д. (их жизни мы можем радоваться, но необходимость их определения совершенно незначительна и как представление). Благочестиво рассуждать, что бог так сделал; это - возвышение к богу; но с богом мы связываем представление об абсолютной, бесконечной цели, а эти мелкие цели слишком контрастируют с тем, что мы находим в боге. Если же мы обнимем взором более широкий круг и рассмотрим человеческие цели, которые можем считать относительно наивысшими, то мы увидим, что цели эти обычно оказываются разрушенными и гибнут, ничего не достигнув. В природе миллионы зародышей погибают, не развив своей жизненности. Подавляющее большинство живых существ основывает свою жизнь на гибели других живых существ - то же самое происходит и с более высокими целями; если мы пройдем через всю область нравственности, вплоть до самой высокой ее ступени - государственной жизни, и посмотрим, исполняются цели или нет, то увидим, что многое, конечно, достигнуто, но еще большее пришло в упадок и разрушено человеческими страстями, порочностью людей, в том числе самые высокие, и великие цели. Земля покрыта развалинами, остатками великолепных сооружений, творениями самых прекрасных народов, цели. которых мы признаем существенными. Великие предметы природы и творения рук человеческих пребывают и противостоят времени, но великолепная жизнь народов уже погибла безвозвратно.

Итак, с одной стороны, цели мелкие, подчиненные, даже презренные, осуществляются, с другой же стороны, цели, признанные существенными, приходят в упадок. Конечно, оплакивая несчастье и гибель столь многих превосходных вещей, мы неизбежно поднимаемся к более высокому определению и к более высокой цели. Все эти цели, какой бы интерес они у нас ни вызывали, мы вынуждены рассматривать как конечные, подчиненные и видеть причину их исчезновения в их конечности; но всеобщая цель не обнаруживается в опыте. Благодаря этому совершенно меняется самый характер перехода; ибо переходить - значит ведь начинать с наличествующего, заключать на основании того, что мы находим в опыте; у того же, что мы находим перед собою в опыте,- характер ограниченного. Высочайшая цель - это благо, всеобщая конечная цель мира; эту цель разум должен рассматривать как абсолютную конечную цель мира, основанную на определении самого разума, выше которой не может подняться дух.

Источник этой цели - мыслящий разум. Следовательно, нужно, чтобы эта цель исполнялась в мире; но тут мы видим, что благу, определенному в себе и для себя разумом, противостоит природа, природа физическая, со своим собственным ходом и своими собственными законами, и природная сторона человека, его частные цели, противостоящие благу. Обращаясь к восприятию, мы обнаруживаем в мире много хорошего, но бесконечно много и зла; следовало бы сосчитать сумму зла и сумму не получившего своего удовлетворения добра, чтобы узнать, за чем остается верх. Добро - существенность, но для него существенно то, чтобы оно было реализовано; оно только должно быть реально, в опыте это невозможно показать, и потому дело застревает на долженствовании, на требовании.

Если, стало быть, добро для себя отнюдь не властно реализовать себя, то требуется нечто третье, благодаря чему была бы реализована конечная цель мира. Это абсолютное требование; моральное благо принадлежит человеку, но, поскольку власть человека только конечная и благо ограничено в человеке его природной стороной, он как бы сам выступает врагом блага, человек не способен его реализовать. Тут бытие бога представлено просто как постулат, как долженствование, которое должно обладать субъективной достоверностью для человека, потому что благо - это самое высшее, последнее в человеческом разуме; но такая достоверность лишь субъективна, благо остается долженствованием, только верой, и невозможно показать, что и на деле все действительно обстоит так.

Более того! Если благо вообще должно быть моральным и должно наличествовать, то даже требуется и предполагается, чтобы дисгармония была увековечена, потому что моральное благо может выстоять и существует лишь в борьбе со злом, требуется увековечение врага, увековечение противного благу.