Neko - 99 признаков женщин, с которыми знакомиться не следует

• Название: 99 признаков женщин, с которыми знакомиться не следует
• Автор: Neko
• Жанр: Психология

В первой части эссе автор делится своим опытом и размышлениями о том, как нужно знакомиться по объявлению, используя телефон. Цель — построить длительные отношения. Рассматриваются различные аспекты этого жанра; приводится множество рассуждений других авторов. Многочисленные отступления от текста показывают и объясняют особенности женского характера, который анализируется в самом широком диапазоне. Вторая часть включает в себя философский набросок "ХРИСТИАНСТВО И МИРОВОЕ БАБСТВО". Третья состоит из глав "ФИЛОСОФИЯ БАБСТВА" и "МУЖСКОЙ МАНИФЕСТ". Всё это вместе взятое представляет собой попытку создания цельной концепции мужского существования в нашем мире. Текст адресован исключительно одиноким интеллигентным мужчинам старше тридцати, склонным к самостоятельному мышлению; чтение его другими категориями товарищей (как предпочитающих тексты из журналов с глянцевыми обложками, так и владеющих навыками 'диагонального' чтения), а также женщинами — строго противопоказано. Продукт поставляется "Как есть", "As is"; конечный потребитель использует его на свой страх и риск. За неприятный осадок, который может остаться в душе неподготовленного читателя, автор ответственности не несёт.

---

Папству ни в коем случае нельзя было 'играть на том же самом поле', что и политики — поскольку пришлось принимать существующие в политике 'правила игры', а значит, и забывать про свои собственные. Следующие 15 веков святой престол только и делал, что 'тянул одеяло на себя' (в смысле власти, разумеется).

Уж коли уподобляться Христу, коли продолжать Его дело, то церкви как институту не следовало иметь вообще ничего: ни собственности, ни власти. Пойдя по пути накопления имущества она превратилась в типичную бабу. Стремясь к власти и могуществу на земле, церковь уподобилась. . вы сами уже догадались, кому.

Кроме того, нужно вспомнить, сколь амбициозны (и — в этом смысле — даже мелки) оказались ученики Иисуса. В этих условиях о воспроизведении изначальной модели христианства даже речи не шло. Собственно, все эти добрые люди, полностью, до фанатизма увлечённые как новым учением, так и противостоянием не менее фанатичным иудеям с их властолюбивыми первосвященниками (интересно: были ли и эти последние тоже 'голубыми'?) — все эти добрые люди ни о каких конструктивных моделях общемирового развития и не помышляли. Не делают этого и сейчас.

Итак, уже в первом столетии преемники апостола Петра благополучно вогнездились в Риме, создав институт 'папства'. Постепенно папы — решительно непонятно, каким макаром — отождествили Христову идею органического единства христиан с чисто языческой, римской идеей персонального владычества. Идеи, казалось бы, ничем друг с другом не связанные и взаимоисключающие. И потому одна из них, более очевидная, более жизнеспособная и более простая — должна была подчинить себе другую, совсем уж духовную и широким массам непонятную. Типа, если уж единство — так под чьим-нибудь господством. Нет, недалеко ушли мы от животного мира.

Между тем Иисус прекрасно знал, что этим кончится. Властная, государственная составляющая жизни общества должна быть дистанцирована от духовной. Христос недвусмысленно провозглашал принцип разделения Божьего и кесарева. В Евангелии даже особый эпизод на сей счёт имеется, когда Его спросили: 'Позволительно ли нам давать подать кесарю, или нет?. Он сказал им: отдавайте кесарево кесарю, а Божие — Богу' (Лк., 20, 25). Римский Папа не должен был иметь какую-либо — хоть духовную, хоть государственную — власть. Он должен был быть фигурой, скорее, символической.

Итак, в самом конце процесса своего вырождения, Папа, наш носитель важнейшей, принципиальнейшей идеи духовного единства христианского мира (так как никакое единство невозможно без некоторого центра), а вместе с ним — и весь католический мир, полностью зациклился на внешней, формальной составляющей этого единства — то есть идее централизации. Самой же главной, чуть не единственной своей задачей святой престол стал видеть политические интриги, направленные на объединении всех христиан — под собственной властью, разумеется. Как видим, и здесь изначальные, стратегические задачи человечества были вконец похерены, и полностью замещены на достижение тактических их предпосылок. Кстати, вполне возможно, что Православие своею 'схизмой' и выразило этакий бессознательный протест против этой 'осёдлости' папы, и типично имперских его амбиций. . Восточное христианство, оно ведь у нас как женщина — всё чувствует, а выразить толком не умеет. . Чуть что — истерика. Недовольна — сразу развод. .

Человечество вновь наступило на те же грабли _б_а_б_с_к_о_г_о_ стремления к спокойствию, сытости, осёдлости, удобства и уверенности в завтрашнем дне. Довольно быстро наследник апостола Петра превратился в своего рода 'псевдо-императора' и начал качать права, понемногу прибирать к рукам церковное 'бабло', и, самое главное, лезть в амбиции, что, как известно, является лучшим доказательством утраты первоначальной харизмы. Восточная Церковь, эта 'баба внутри бабы', начала завидовать, что 'центр христианства' достался не ей, обозлилась из-за собственной 'вторичности', и в конце-концов подала на развод. . О том, что этот 'центр' и не должен был быть территориально дислоцированным, не пришло в голову тогда никому. Кстати: не приходит и теперь. И православные, и католики воспринимают это как данность. Первые — как враждебную, вторые — как необходимую. Да когда же все они думать-то начнут, чёрт возьми?!

Почему-то Христос не посчитал возможным обосноваться в тогдашней столице Израиля со всеми вытекающими отсюда возможностями: создание постоянной группы единомышленников, церкви, школы, и так далее. Он — если можно так выразиться — 'умышленно' был бродягой, не привязанным к одному конкретному месту. Ибо такое 'привязывание', возвышение одной церкви (или кафедры) над остальными сразу же создаёт земную, падшую иерархию, то есть погружает Христову Церковь в пучину того самого мирового детерминизма, который был в животном мире до Адамова грехопадения, а после — перешёл и на род людской. Единство иное, духовное, когда сорганизуют свой внутренний мир, свою систему ценностей, свою мораль, свои поступки, своё 'я' со странствующим где-то учителем — наверное отличается от приходской системы устройства, когда в храм приходят как в лавку, и с гордым видом принимают причастие. И топают, самодовольные, домой. Да ещё жалеют всех встречных, несчастных: они-то не причащались. Взгляните-ка на нынешнюю иерархическую церковь и признайтесь: вас туда очень тянет?

Церковь, существующая вне государственной власти, вне влияния правительства и вне материальной жизни общества, без сомнения очень быстро оказывается маргинальной структурой, не имеющей никакого реального политического влияния. Но в этом случае она оставляет своему народу шанс придти к вере свободно, без лоббирования интересов, без вымученного преподавания Закона Божия в школах… Она предоставляет нам шанс изменить себя, преодолеть наше исходное бабство. Церковь же, являющаяся частью государственного аппарата на первый взгляд является куда более значимой общественной силой. Но такого шанса не предоставляет никогда.

Упаси Бог, я не призываю что-то там реформировать и менять! Но понять, что с нами произошло, должны мы, или нет? Или нужно по-бабски уверять себя, что 'всё хорошо'?

Дело Отца окончательно было предано. 'Если дом разделится сам в себе, не может устоять дом тот' (Мк. 3, 25). Христианство давным-давно разделилось на две составляющие его части — деятельную и созерцательную.

Собственно, такое разделение наметилось ещё при жизни Христа. Вспомним Марфу, всецело занятую хлопотами по принятию Христа и Его (почти наверняка) многочисленной 'свиты', и Марию, 'которая села у ног Иисуса и слушала слово Его' (Лк. 10, 39)? Не случайно, ох не случайно введён этот эпизод в Евангелие! Да и вообще ничего случайного там нет. . Например — отнюдь не случайно в этом эпизоде фигурируют _д_в_е__ж_е_н_щ_и_н_ы_. Ведь неспроста же это. Хотя бы на секунду вообразите себе весь специфический комплекс взаимоотношений, который изначально существует между двумя — даже самыми лучшими, даже самыми любящими — сёстрами. Да-да, вы подумали правильно. Там будет и зависть, и слезливое сочувствие, и борьба за первенство, и настоящее самопожертвование, и традиционные мелочные упрёки. .

Священное Писание как бы намекает нам на будущие катаклизмы, на тотальное обабивание реального христианства, на его разделение на две типа 'бабские' составляющие. . Христианство должно было развиваться как типа единый мужчина — настоящий, твёрдый, сильный и умный христианин. Однако он как бы разделился на две половинки. И читатель-мужчина уже понял, какого пола они оказались. .

Ведь что стоило Богу так повернуть события, чтобы Иисус пришёл, скажем, ко двум братьям, не правда ли? Или — просто к хорошей большой семье с кучей детей, стариков и прочих родственников. Заодно они бы и благовестие потом дополнительно среди 'языков' разнесли. .

Но намёк этот, как всегда, проглядели. . А между тем именно на 'Марфу' и 'Марию' разделилось со временем человечество. И центр деления этого прошёл, разумеется, через христианство. Разделилось оно — и разделились с ним все, разделилось с ним всё. На 'золотой миллиард', и всяких там прочих. .

Эти рассуждения могут показаться заумными, и потому приведу простейший пример. Представьте себе, что злой волшебник умело разделал хороший, новый, мощный автомобиль. Одним досталась тёплая кабина с печкой и рулём, а другим — одна рама с колёсами и мотором. Первые довольны тем, что у них есть руль и приборная панель, на которой отображается всё что захочешь. Они сидят в тёплой кабине, глядят на весёлые огоньки да стрелочки, любуются красотой отделки салона, удовлетворённо посматривают на индикаторы, да ещё греются, — при этом искренне полагая, что владеют всею машиной. Про тёплый воздух в кабине они, натурально, говорят: 'нам досталась благодать, которая преодолевает естества чин'. Про стрелочки и индикаторы они говорят, что у них есть настоящее духовное вИдение. Типа, уж мы-то точно спасёмся, даже и ехать никуда не нужно. Они как бы 'подсели' на удовольствии от тёплой кабины, и учат своих детей, что это удовольствие, что поддержание этой теплоты — и есть смысл всего христианства. Мол, эта теплота — спасительна, она гарантирует нам высокое 'качество' загробной жизни. Греться нужно как можно больше и чаще. Это и есть наш с вами христианский Восток.