Виктор Конецкий - Том 7. Эхо

• Название: Том 7. Эхо
• Автор: Виктор Конецкий
• Издательство: Международный фонд "300 лет Кронштадту - возрождение святынь"
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-94220-009-2, 5-94220-002-5

СОДЕРЖАНИЕКЛЯКСЫ НА СТАРЫХ ПРОМОКАШКАХ

От воспитанника до мичмана, «Капитан, улыбнитесь», От лейтенанта до старшего лейтенанта, Наши университеты, Вопят огнями тишину, Непутевая тетка непутевого племянника, Еще про объединение, Счастливая старость, Чуть-чуть о Вере Федоровне Пановой, «НЕ МИР ТЕСЕН, А СЛОЙ ТОНОК?» (Из писем Л. Л. Кербера), Судьба семьи, О Викторе Платоновиче Некрасове, Из последних писем Л. Л. Кербера, ПАРИЖ БЕЗ ПРАЗДНИКА (В. П. Некрасов), Смерть в чужой квартире, Письма, полученные после публикации «Парижа без праздника», «У КАЖДОГО БЫЛ СВОЙ СПАСИТЕЛЬ» (О «Блокадной книге» А. Адамовича и Д. Гранина), Из переписки В. Конецкого с А. Адамовичем.

ПАМЯТИ ВИКТОРА КУРОЧКИНА

КТО Ж У ВАС СМОТРИТ НА ОБЛАКА? (А. И. Солженицын)

КАПИТАНЫ

Капитан Георгий Кононович, Всего две встречи, Капитан Георгий Яффе, Он поэмы этой капитан (С. А. Колбасьев), Капитан Юрий Клименченко, Россия океанская.

ИЗ ЗАЗЕРКАЛЬЯ

От Верочки Адуевой, «Я буду в море лунной полосой…», Перестройка, или Пожар в бардаке во время наводнения, Жизнь поэта — сплошной подвиг.

ОПЯТЬ НАЗВАНИЕ НЕ ПРИДУМЫВАЕТСЯ (Ю. П. Казаков).

Начну с конца, с последнего письма, Нам с Казаковым под тридцать, Перевалило за тридцать, Как литературно ссорятся литераторы, Прошло одиннадцать лет, Из дневниковых записей на теплоходе «Северолес», Эпилог.

ОГУРЕЦ НАВЫРЕЗ (А. Т. Аверченко)

ЗДЕСЬ ОБОЙДЕМСЯ БЕЗ НАЗВАНИЙ (В. Б. Шкловский)

Из писем О. Б. Эйхенбаум и Е. Даль

БАРЫШНЯ И РАЗГИЛЬДЯЙ (Б. Ахмадулина и Г. Халатов)

Встречи разных лет

Разгильдяй Грант

ПРИЯТНО ВСПОМНИТЬ (Р. Орлова, Л. Копелев, Д. Стейнбек, Э. Колдуэлл)

На полчаса без хвоста (У. Сароян)

Архисчастливый писатель (А. Хейли)

ПРИШЛА ПОРА ТАКИХ ЗАМЕТОК

ДВЕ ОСЕНИ

---

С 1935 по 1941 г. плавал в БГМП на командных должностях и с 1937 г. старшим помощником капитана.

22 июня 1941 г., находясь под разгрузкой с п/х «Эльтон» в порту Штеттин, был захвачен немцами и интернирован до 26 апреля 1945 г., весь этот период времени я находился со всеми остальными моряками шести советских судов в тюрьме-лагере Вяльцбург.

8 июля 1945 г. вместе со всеми вернулся в Ленинград. 31 августа 1945 г. был арестован в Ленинграде органами МТБ и проверялся в течение 9 месяцев, после чего был освобожден, реабилитирован, получил визу и пошел плавать в загранплавание на п/х «Аскольд» в Балтийском государственном морском пароходстве. В БГМП работал до ноября месяца 1949 г. в должности капитана, после чего перешел работать в Главвосток МРФ, где работаю и по настоящий день в должности капитана.

Имею сына Игоря 1932 года рождения

Ю. Клименченко

12.11.51

* * *

Ну вот, опять настал день юбилея, бокалы пивом пенятся опять, и поздравительная ассамблея в разгаре, если можно так сказать. Я не желаю в стороне остаться, мне тоже хочется «ура» кричать, но должен честно, Вам, мой друг, признаться, не знаю я, с чего и как начать. Ведь в прошлый 33-й день рожденья я, поздравляя, Юрий Дмитрич, Вас, Вам говорил, что близится спасенье, что недалек уже свободы час, Что скоро Вы, на Родину вернувшись, жену и сына сможете обнять и, как от сна кошмарного очнувшись, о всех своих страданьях рассказать. Как жили за колючею оградой, как слушали сирены жуткий вой, и как картошка нам была отрадой в те дни, когда нас мучал голод злой. О том, как вместо верного секстана, орудовали кухонным ножом, и как с телегой каждым утром рано Вы с «папой» Климом шли за «молоком». Как часто ночью видели в окошке разрывы бомб и свет прожекторов, как вкусно Жорж варил рагу из кошки и как войной ходили на клопов. Я говорил, что Вас уже каюта на лайнере прекрасном ждет давно, что в дом Ваш, полный теплого уюта, Вы возвратитесь скоро снова, но… В своих словах я был неосторожен, не рассчитав, быть может, свой талант, сегодня честно я признаться должен, что из меня не вышел хиромант. Уж год прошел, и снова, к дню рожденья, я поздравительный стишок пишу, боюсь, что я словами поздравленья на этот раз Вас просто рассмешу. Ну что ж, не вышла просто, знать, «планета», мне будущее наше предсказать, учту святую заповедь поэта: писать «стишки» и меньше рассуждать. Однако все же я себе позволю поздравить Вас, мой друг, и пожелать скорей отсюда вырваться на волю, где Вас не устают любить и ждать. И верьте, Юрий Дмитрич, мне, что близок тот светлый час, когда, огнем горя и побеждая страшный смерти призрак, взойдет над нами радости Заря!?

Г. В. Ф

Вяльцбург, 17 марта 1944 года.

Владивосток, 20 ноября 1975 года

Дорогой Игорь!

О кончине Юрия Дмитриевича с глубоким прискорбием узнал из газет — «Литературной России» и «Водного транспорта», к сожалению, с опозданием, когда вернулся из санатория… Дома застал его последнюю книгу с дарственной надписью, написал ответ и только через два дня, просматривая газеты, узнал… А потом получил письмо от Г. А. Брегмана с некоторыми подробностями. С Юрием Дмитриевичем мы плавали еще матросами, в тридцатых годах, на одном судне, были друзьями… потом судьба раскидала нас по разным меридианам, он на востоке бывал редко, а я редко на западе. В послевоенные годы встречались главным образом в Арктике, последний раз на Диксоне и в Тикси в 1971 и 1972 гг., переписывались… в первом варианте его книги «Корабль идет дальше», публиковавшемся в «Морском флоте», Юра вспоминает обо мне, описывая плавание на «Рошале».

Примите от меня глубокие соболезнования по поводу тяжелой утраты. Он так переживал потерю своей Лидочки, это, конечно, ускорило… А я помню Лидочку, когда Вас еще на свете не было…

Я поставил вопрос в местном отделении Союза писателей отдать должное памяти Юрия. Решили в местном Музее торгового флота создать небольшую экспозицию, посвященную светлой памяти Юрия Дмитриевича как писателя-мариниста, много писавшего о море и моряках. С администрацией Музея вопрос согласован…

Ваш капитан Георгий Яффе

Среди полученных мною писем есть лишь одно стихотворное, автор — капитан танкера «Маршал Жуков» Алексей Иванович Антонов. («Маршал Жуков», систершип танкера «Маршал Бирюзов», тоже строился в Сплите.) Ты расскажи и про ночные бденья, И как моряк находит вдохновенье В стихии и в себе самом. Мечтал и я когда-то написать, О чем-то главном людям рассказать, Но не могу придать корявым мыслям лоску. Ведь двадцать с лишним капитанских лет, Увы, оставили свой след Не только в печени и в реденькой прическе. Ты на два года младше, ты еще мальчишка, — Еще есть время посидеть над новой книжкой. Достаточно тебе штормов и льдин. Пора травить, что выбрано втугую. Теперь писать, писать напропалую. Пусть знают обыватели-невежды, Что все еще идут за Доброю Надеждой — Находятся такие чудаки! — Которые по волнам вечно бродят, Чего-то там в душе своей находят, Которым жизнь сидячья не с руки, Что есть еще летучие голландцы! И что у них меж жизнью и мечтой Еще не стерлись кранцы!

Вот такие стихи наши капитаны пишут…

А чтобы вы поняли, что это за танкеры, то знайте — если эту штуку поставить на попа, она будет в два раза выше Исаакиевского собора.

Россия океанская

С юности хотелось написать рассказ о П. С. Нахимове. У Тарле есть намек, глухой намек, что адмирал, поняв невозможность удержать Севастополь, сам искал смерти. Потому и стоял открыто на бастионе, когда по нему прицельно стреляли с полусотни сажен.

И еще поразил меня документ, который приведу с сокращениями:

«Акт о глумлении англо-французских захватчиков над могилами русских адмиралов М. П. Лазарева, В. А. Корнилова, П. С. Нахимова и В. И. Истомина.

11 апреля 1858 г.

…Во исполнение распоряжения г. контр-адмирала и кавалера Бутакова сего числа в 10 утра, прибыв на место заложенного в Севастополе храма во имя Святого равноапостольного князя Владимира, где устроены общий склеп покойных адмиралов Лазарева, Корнилова и Истомина и могила адмирала Нахимова… открыв как означенный склеп, так и могилу адмирала Нахимова, нашли…

В своде над склепом во время занятия Севастополя союзными войсками был сделан пролом и заделан непрочно… в оном крышка над гробом адмирала Корнилова совершенно изломана, что произошло… вероятно, людьми, спустившимися через пролом в склеп прямо на гроб; с гроба адмирала Истомина крыша снята вовсе… на мундирах адмиралов Корнилова и Истомина эполет не оказалось; в могиле Нахимова дождевая вода покрывала гроб адмирала до половины, крышка гроба изломана на мелкие части… и бренные останки адмирала были засыпаны землей, набранной извне могилы, в могиле был обнаружен шанцевый инструмент иностранного происхождения; на полуистлевшем мундире адмирала Нахимова эполет также не оказалось…» Подписи.

Думаю, ни Лазарев, ни Корнилов, ни Истомин, ни Нахимов ничего подобного с прахом своих противников не позволили бы, а, узнав о таком святотатстве подчиненных, обошлись бы с ними чрезвычайно круто.

Но сейчас вернемся к нашим дням. «Известия» № 246, 1991 г., статья Б. Коржавина «Кощунство. Прах героев нашли… в коробке из-под фруктов»: «Нынче летом бесследно исчезли останки героических русских адмиралов, составляющих славу российского флота, государства Российского. Причем исчезли буквально под носом командования Черноморским флотом».

Еще в 1927 г. над прахом адмиралов нависла зловещая тень, пишет Б. Коржавин. И приводит документ от 7 июля 1927 г., адресованный Севастопольскому городскому Совету: «Административный отдел Севастопольского районно-исполнительского комитета просит назначить комиссию с председателями Административного отдела и Военно-исторического музея на предмет осмотра и изъятия замурованных гробов в полу Владимирского собора. Местная советская власть устраняет или обязует соответствующих лиц устранить из храмов и других молитвенных домов, составляющих народное достояние, все предметы, оскорбляющие революционное чувство трудящихся масс, как то: мраморные или иные доски и надписи на стенах и богослужебных предметах, произведенных в целях увековечения в памяти каких бы то ни было лиц, принадлежащих членам низверженной народом династии и ее приспешников».

На свой запрос ревнители революционного чувства народных масс получили ответ, что «еще не подошло подходящее время для проведения этой операции».

«Подходящее время» началось спустя четыре года, когда собор был закрыт, а его помещения были отданы ОСОАВИАХИМу под авиамоторные мастерские. Тогда-то борцы с «приспешниками низверженной династии» взломали усыпальницу адмиралов, разломали гробы, а останки великих флотоводцев большей частью уничтожили. Склеп был засыпан землей и мусором, а взлом к нему замурован. (Какими невинными шалунами были англо-французские «союзники»! — В. К.)