Лидия Чарская - Особенная

• Название: Особенная
• Автор: Лидия Чарская
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1912

Повесть для молодых девушек.

---

Сани въехали на Невский, затем на Морскую и затрусили еще медленнее, еще томительнее теперь.

«Господи, да что же это за ужас! — мысленно негодовала путница, — какие здесь извозчики, однако. И это столица, знаменитый Петров-город… прославленная Северная Пальмира».

— Да скоро ли! Скоро ли, наконец, — совсем уже теряя последнее спокойствие, обратилась она взволнованным голосом к вознице.

— Да почитай, что уже приехали. На Караванную нанимала, а здесь Караванная евона, — невозмутимо изрек возница.

— Что ж ты раньше не говорил! Фу, ты какой батюшка мой странный! — ворчливо укоряла дама своего флегматичного возницу. — Мне нужен дом № 18. Скорее!

Извозчик подстегнул лошадь и подъехал к указанному дому.

С легкостью девочки приезжая дама выпрыгнула из саней, быстро расплатилась с извозчиком и еще быстрее вбежала в подъезд.

— Здесь живут Карские? — спросила она дрогнувшим голосом у открывающего ей дверь швейцара.

— Так точно-с. Только они нынче не принимают, сударыня. Не знаете вы, видать, что у них: не все благополучно в доме! — произнес тот, смущенно глядя в лицо даме, — и чужих не велено принимать.

— А что такое?

Внезапная бледность покрыла лицо вновь прибывшей.

— Больны барышня у них очень. Сегодня вторая неделя пошла, как в беспамятстве они… барышня-то наша. Как привезли их тогда из приюта, значит, вторая неделя тому пошла. Обморок с ними приключился. А потом и пошло: кричат, бредят, не узнают никого, в полном беспамятстве, значит. Докторов лучших выписали, ничего не помогают, нет облегченья.

— Слушайте, — внезапно прервала речь словоохотливого швейцара вновь приезжая, — я — тетка, родная тетка и воспитательница Лидии Валентиновны, я — Зинаида Владимировна Горная, меня нельзя не впустить!

— Пожалуйте, барыня, пожалуйте, ваше превосходительство, — засуетился швейцар, — Лидия Валентиновна почитай, каждый день в бреду вас поминают, ихняя горничная Феша сказывала. Тетя Зина, — кричит, тетя Зина, иди ко мне! Да таким жалобным, жалобным голосом, что даже слезы всех прошибают.

— Бедная детка! — чуть слышно прошептали губы Горной, — бедная детка, — повторила она еще раз и с замирающим от волнения сердцем стала подниматься по лестнице.

Лишь только Зинаида Владимировна Горная получила письмо Лики, извещавшее ее о предложении князя, она тотчас же стала устраивать свои дела, чтобы ехать в Россию.

Ее до смерти потянуло к ее любимице Лике, в жизни которой готовилась произойти такая крупная перемена. И вот случилась беда! Бедная девушка при смерти, а она, тетя Зина, этого и не подозревала. С сильно бьющимся сердцем Горная прошла в огромную квартиру Карских, наскоро поздоровалась с обезумевшей от горя Марией Александровной и, узнав от нее, что Лика заразилась тяжелой формой тифа от Тани, тотчас последовала к дорогой больной. Увидя разметавшуюся по постели Лику, тетя Зина тихо вскрикнула от жалости и страха за свою любимицу.

Все нежное личико Лики было покрыто багровыми пятнами, теми самыми пятнами, которые так испугали ее самое на детском тельце Танюши. Рот ссохся до неузнаваемости, почернел и жадно глотал воздух. Огромные, ярко горевшие горячечным блеском глаза, были широко раскрыты в их потемневших орбитах, и смотрели на тетку безумным, ничего непонимающим взглядом.

А губы чуть слышно произносили непонятные, странные слова:

— Танюша! — лепетала в бреду Лика. — Куколка бедная… Цветочек лотоса и хризантемы… Хризантемы!.. О, сколько их! Целый лес… Целое поле… Хризантемы — царственный цветок Японии… Хана… Хана… Держите ее… Она идет в храм Будды… Зачем! Зачем! Она должна быть христианкой! Хана, моя девочка, останься, побудь со мною… О, как кричит кто-то! Как больно ушам от этого голоса! Пусть уйдут! Пусть уйдут! Прогоните их. Куда мы едем? Куда? Какие у тебя глаза, Танюша! Точно звезды!.. Я люблю твои глаза. Смотри, кто это там в гробу? Хана? Хризантемы, или Танюша! Танюша! Бедная! Не хочу! Не хочу! Где тетя Зина! Позовите тетю Зину! Сюда! Сюда! Скорее!

И она снова заметалась в мучительном, нечеловеческом по своей силе, томлении и забилась головой о подушки.

— Лика, моя деточка, моя дорогая! — склоняясь над дорогой больной, произнесла тетя Зина.

И, никогда, во всю жизнь не проронившая ни единой слезы, эта энергичная женщина заплакала, как ребенок, горячими, жалобными слезами…

* * *

День и ночь тетя Зина не отходить от постели больной. Никого не подпуская к ней, кроме доктора, жениха и матери. Кровать Лики поставили в светлую, большую комнату, предварительно вымытую и дезинфекцированную сулемой. Лучший доктор столицы приезжает к ней ежедневно, тщательно осматривает и выслушивает больную и то и дело меняет лекарство каждый день.

Зинаида Владимировна, как верный страж, день и ночь прикована к большому креслу у Ликиной кровати, где дежурила с не меньшим самоотвержением до сих пор, теперь из сил выбившаяся Мария Александровна. С мучительным ожиданием вглядывается тетя в исхудалое до неузнаваемости лицо своей любимицы, всеми силами стараясь облегчить невыносимые страдания молодой девушки, вслушиваясь в ее бессвязный лепет.

Четырнадцатый день борется между жизнью и смертью Лика. И только на четырнадцатый день, неожиданно для всех окружающих, приходит в себя. Болезнь приняла лучший оборот, лечение и тщательный уход восторжествовали над смертью, и ей стало лучше.

— Небывалый случай! — произнес знаменитый доктор, изумленно поднимая брови. — Небывалый случай, — повторил он еще раз. — Тяжелая форма… — он произнес мудреное латинское слово, — в соединении с нервным волнением. — Поздравляю вас, сударыня, у вашей племянницы железный организм, — обратился он к тете Зине, — и к вечеру больная окончательно придет в себя. Позаботьтесь только, чтобы ничто не взволновало ее… Никакая случайность, так как организм субъекта еще очень хрупок.

— Детка моя, отходили тебя, родная моя! — полным трепета и волнения голосом говорила тетя Горная по уходе врача, склоняясь над головой Лики. — Спаси тебя Господь, бедная, милая детка! — и она перекрестила затихшую теперь в легком забытьи племянницу.

— Мери, голубушка! — минутой позднее обратилась тетя Зина к Марии Александровне, тоже не отходившей ни на шаг от постели дочери. — Я не могу ей показаться сразу, а она не сегодня, завтра все понимать будет. Подготовьте осторожно к моему приезду мою милую деточку…

И Мария Александровна приняла на себя эту нелегкую задачу.

Прошла еще неделя. Лика уже сознавала все окружающее, слабо улыбалась матери и ела из ее рук и кашку и бульон.

— Наделала же я вам хлопот, мамочка, — тихо говорила она своим измученным, слабым голоском.

— Золотая моя! Живи только, поправляйся и ни о чем не думай, — отвечала та, с беззаветной любовью глядя в исхудалое личико больной.

— А известий нет из приюта, милая мамочка? — осведомилась минутой позднее Лика.

— Как же, как же! — поспешила ответить Мария Александровна. — Князь каждый день приезжает, говорит, что детишки чувствуют себя великолепно на даче. И твоя Таня поправилась вполне.

Лика счастливо улыбнулась.

— И еще есть для тебя и другая приятная новость, — снова заговорила Мария Александровна. — Тетя Зина едет сюда к нам… — с легкой нерешительностью заключила она.

— Что?

Сильно-сильно забилось сердце молодой девушки, грудь ходуном заходила под тонкой тканью сорочки от охватившего ее волнения.

— Когда? Когда она приедет, тетя моя? — задыхаясь от радости, пролепетала больная.

— Да теперь уж скоро, Ликушка, телеграмма была, — фантазировала Мария Александровна, с тревогой следя за малейшими изменениями на этом худеньком личике и все еще не решаясь сказать правду, трепеща за свою слабую дочурку.

— Скоро будет теперь, говорите вы? А как скоро? Сегодня? Или, может быть, мамочка… да говорите же, не мучьте, милая! — едва слышно прошептала Лика.

— Ликушка, золотая, не тревожься детка моя! — совсем растерявшись и гладя по головке как ребенка молодую девушку, успокоила дочь Карская.

— Лика моя! — послышалось в ту же минуту с порога комнаты и заплаканная Зинаида Владимировна в одно мгновение была уже подле постели больной.

— Тетечка! — могла только вскрикнуть Лика, замерла от счастья у нее на груди.

XXIV

Месяца два спустя, совсем уже выздоровевшая, Лика венчалась с князем Всеволодом Гариным.

Богатырь Сила Романович и Толя были шаферами у невесты.

Лика убедила мать не делать роскошной свадьбы. Она упросила князя ассигнованные на свадебные торжества деньги пожертвовать на питомник.

Приглашенных было немного: семья Карских, тетя Зина, Рен с мужем, баронесса Циммерванд, Сила с сестрою и больше никого. Таково было желание жениха и невесты. Тотчас после венчания решено было поехать в Нескучное, которое князь купил у Марии Александровны, и где они с Ликой решили устроить богадельню и больницу для бедняков. Тетя Зина и Хана должны были сопутствовать им туда.