Александр Казанцев - Арктический мост

• Название: Арктический мост
• Автор: Александр Казанцев
• Жанр: Научная Фантастика

---

Молодой сенатор смутился: - Вот видите, сколько нужно сделать, мистер Мор...

- О, мой милый друг, впереди еще много борьбы, борьбы за лучшую участь американцев.

- Желаю удачи, мистер Мор.

- Мистер Игнэс заедет за вами хотя бы вот сюда, чтобы не дразнить парней из газетных трестов.

В час, когда в офисе кончилась работа и в Сенате не было заседания, которое, как известно, не ограничивается временем, ибо нельзя прервать выступающего сенатора, о чем бы и сколько времени он ни говорил, даже если он попросту стремится сорвать этим обсуждение законопроекта, - в этот уже свободный час сенатор Майкл Никсон вышел из своего офиса и вскоре был напротив здания Верховного Суда.

Мистер Боб Игнэс уже ждал его в своем великолепном "Крейслере", огромном, словно плывущем по мостовой, широком, как удобная лодка.

- Хэлло, мистер сенатор! Мечтаю выпить с вами коктейль трех чертей. У меня дома есть эта дьявольская смесь.

- Хэлло, мистер Игнэс! Говорят, смесь соляной и серной кислоты называется по-русски "царской водкой".

- Садитесь, прошу вас. Царской водкой вас мечтают угостить менее проницательные бизнесмены. Я хотел бы с вами просто поболтать.

Боб Игнэс был худой и лощеный джентльмен лет за пятьдесят, с бритым умным лицом, редеющими, гладко зачесанными волосами и светлыми, проницательными глазами.

Автомашина быстро мчалась по улице, Догоняя впереди идущий автомобиль, который оказался полицейским.

Мистер Игнэс притормозил.

- Пусть лучше эти господа проедут, - сказал он вполголоса.- Терпеть не могу с ними встречаться.

Молодой сенатор расхохотался. Игнэс подмигнул ему: - Все фирмы отказались страховать мой автомобиль. Они терпят на мне убытки. Им ведь нет дела, что из штрафов, которые я заплатил по милости едущих впереди господ, можно составить целое состояние.

Полицейская машина свернула за угол, и тогда мистер Игнэс показал, почему ему приходится платить много штрафов. "Крейслер" летел по средней черте улицы, отпугивая все машины, приводя в ужас пешеходов.

- Прошу извинить, Майк, - переходя на фамильярный тон, всегда знаменующий в Америке установление деловых отношений, сказал мистер Игнэс, - я везу вас в свою местную хижину. Я снимаю небольшую квартирку в одном доме, где могу останавливаться, приезжая в Вашингтон. С отелями всегда возня, телеграммы, заказы... Бывают дни, когда в Вашингтоне толчется слишком много народу. Так что прошу извинить меня за мой вигвам.

Через минуту машина остановилась около фешенебельного дома на самой аристократической улице Вашингтона. Один этаж этого дома и снимал мистер Игнэс.

В подъезде, перед запертой дверью, мистер Игнэс нажал кнопку, после чего из стены раздался женский голос: - Хэллоу, кто там?

- Это я, дорогая, с гостем, - ответил стене миллионер.

- Сейчас, мой мальчик! - воскликнул женский голос и за дверью что-то щелкнуло.Пожалуйста, проходите.

Игнэс распахнул дверь, за которой никого не оказалось.

Гость и хозяин поднялись по ковровой лестнице во второй этаж. В раскрытой двери квартиры их ожидала стройная, но уже чуть поблекшая дама, дорого и со вкусом одетая.

- Как это мило! Я так рада вам, мистер сенатор, - и она протянула руку Майклу.

Тот низко поклонился.

- Ну вот наше небольшое гнездышко, - сказал мистер Игнэс.

Хозяйка провела Майкла в просторную комнату, в которой было на редкость мало мебели, но дорогой и удобной. В гнездышке Игнэса, как прикинул Майкл, было не меньше 250 квадратных метров.

- О, сэр! Вы были в России! - говорила хозяйка. - Это моя родина. Я учу Боба русскому языку.

- Я только плавал около ее берегов и неожиданно попал в СССР, ответил Майкл.

- Как бы я хотела хоть взглянуть на эти берега! Боб обещает взять меня с собой, когда в следующий раз поедет в Москву.

- В следующий раз, в следующий раз! - отмахнулся мистер Игнэс и провел гостя в кабинет. - Вы видите, здесь еще все не устроено. Приобрел несколько картин русских художников. Хочу выдержать стиль... не пускаю сюда крикливую западную мазню.

- Это желание вашей супруги?

- О нет! Я с нею лишь вспоминаю русский язык, который был языком моего детства.

- Неужели? - удивился Майкл.

- Моя мать, голландка, была замужем за русским Игнатовым. Увы, они разошлись, когда мне было четыре года. Отец оставил меня у себя, мать вернулась в Голландию. И Боря Игнатов, представьте это себе, жил в Москве. Но отец умер во время русской революции, мать обратилась к советскому правительству с просьбой отправить меня к ней... И вот я считался голландцем, но всегда говорил о голландцах "они"... Затем - умноженное наследство, наконец, Америка, и я стал американцем и миллионером, вместо того чтобы стать марксистом.

- Стать марксистом никогда не поздно,пошутил сенатор.

- Один раз я понял, что это полезно. Видите этот электрический камин? Я включу... Как будто мерцают горящие угли... Он мне памятен, я купил его, когда еще жил в Голландии. Я затащил к себе русских туристов и показывал им этот камин. Они, конечно, были марксистами. Я играл на бирже... Акции ближневосточных нефтяных компаний... Я спросил русских (это было перед передрягой на Ближнем Востоке): почему повышаются мои акции? Я страшусь беспорядков, но мне жалко продать лезущие вверх акции.

- Что же ответили вам русские?

- Посоветовали мне прочитать Маркса.

- И вы?

- Я продал акции. Начался Суэцкий кризис, нападение англичан и французов на Египет и все, что потом произошло. Я избежал огромных убытков и велел переплести "Капитал" Маркса в дорогой переплет.

- Прочитали?

- Прочитал. Конечно, кое-что устарело, но много интересного. Это надо знать.

- Кому?

- Не только вам, мистер коммунист, но и грамотному капиталисту. Что касается меня, то я усовершенствовал Маркса.

- Вот как? - усмехнулся Майкл. - Об этом вы и хотели поговорить с марксистом?

- И об этом тоже. Курите сигару. Это моя страсть. Помню, я доказывал русским гостям, что если я, купец, покупаю и продаю и у меня нет рабочих, у которых я отнимаю, как я потом узнал, "прибавочную стоимость", то я никого не эксплуатирую, ни из кого не выжимаю пот и кровь, как говорил Ленин. Но не в этом дело. Я усовершенствовал Маркса, выведя основной закон, движущий и регулирующий все жизненные явления человеческого общества. Это "закон выгоды".

- Закон выгоды?

- Вот именно. И этот закон действителен и для того сложного, смешанного мира, в котором мы живем. Если бы отдельные его части, Майк, не были так разделены, то мы бы могли назвать наш мир "Капиталистической коммуной"! Каково? Неплохо?

- Два слова, взаимно исключающие одно другое.

- Это, если не учитывать "закона выгоды". Выгода, если тонко разобраться, вовсе не требует исключения капитализмом коммунизма и коммуной капитализма. В том-то и дело, что они прекрасно могут существовать рядом к всеобщей выгоде!

- Здесь, пожалуй, я с вами соглашусь.

- Подождите, подружитесь со мной - и вы станете неомарксистом, "коммунистом частной выгоды"!

- Стоп, мистер Игнэс, стоп! Не искушайте меня, - замахал руками сенатор.

- Но в сторону шутки, - продолжал миллионер. - Я перехожу прямо к делу. Мой "закон выгоды" властно повелевает капиталистическому миру идти на сближение с коммунистическим, создавая единую мировую экономическую систему, называйте ее капиталистической коммуной или как хотите еще, не важно.

Майкл Никсон внутренне забавлялся неграмотным и наивным философствованием самонадеянного капиталиста. Однако что-то было в словах Игнэса, заставлявшее Майка остаться и продолжать беседу.

- Мы разговариваем без масок, славный мой Майк. Перед вами я не стану прихорашиваться. Словом, мистер сенатор, я, как вы читали в газетах, недавно вернулся из Москвы. Я был бы плохим бизнесменом, имея дело с Россией, если бы у меня не была там поставлена экономическая информация. Нет, нет, не шпионаж! Боже меня сохрани! Я родился в этой стране. Только экономическая, конечно, платная информация. Бизнесмен всегда за все платит. И вот мой наблюдатель, он, как и я, католик, я его зову просто Лев Янович, наряду с обычными сведениями сообщил мне о воскрешении очень любопытной идеи какого-то русского инженера построить плавающий туннель между Советским 'Союзом и Америкой. Мне это очень кстати. Тут начинается мой бизнес к вам, сенатор. Я не хочу предлагать вам союз, но не прочь иметь с вами общность действий.

- В чем общность действий?

- Закон выгоды повелевает освежить, реконструировать мир, слишком долго внутренне враждовавший. В самом деле, подумайте, сенатор. Сколько времени можно гнать металл в пушки и бомбы, анки и каски? Нужно или воевать или выбрасывать всю эту дорогую рухлядь. Но воевать!.. Мой бог! Вы меня извините, я - жизнелюб. Я боюсь за этот камин и за эти картины... И за вашего покорного слугу, у которого еще все зубы целы. Сейчас не те времена, когда можно было читать известия с фронтов. Фронт грядущей войны будет повсюду: и в Москве, и в Дайтоне, и в Вашингтоне... А я, здешний житель, я не хочу быть на фронте! Как же быть? Закрывать заводы? Выбрасывать на улицу безработных, чтобы они занялись на досуге революцией? Вот вы - сенатор. Что придумает ваш Сенат?