Лев Сонин - Тайны седого Урала

• Название: Тайны седого Урала
• Автор: Лев Сонин
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9533-3368-9

Священные Рифейские горы Гиперборейского Севера, Каменный Пояс, за которым открываются «незнаемые» просторы Югорского лукоморья. Таков Урал в преданиях старины. В его истории слились воедино саги викингов о легендарной Биармии, летописные повествования о русских землепроходцах, волшебные сказы о Хозяйке Медной горы. Истинным средоточием тайн, сокровищницей России предстает Урал и на страницах этой книги. Ее автор, екатеринбургский писатель Лев Сонин рассказывает о секретах древних пермских рудокопов и об уральских самоцветах, о Ермаке и о Строгановых, о первоосвоителях сурового и прекрасного горного края…

---

С легкой руки египтян в это поверил весь Древний мир.

И вот уже первые иудейские священнослужители, как предполагает исследователь того периода Майер, навешивают на себя нагрудные амулеты из этого камня (священный же), а на нем гравируют имя «Хам». Для верности, чтобы иудейский амулет не путали с талисманом иноверцев-египтян, камень, из которого он был изготовлен, назвали «шохэм».

Достойным богов считался этот камень и древними греками. Они облицевали этим камнем колонны храма Афродиты в Эфесе. Видимо, это один из наиболее древних дошедших до нас фактов использования малахита как поделочного камня. Древним грекам малахит обязан и своим теперешним названием — маляхэ, в переводе — «мальва».

«Чудесные» свойства малахита не были забыты и в Средние века.

В Италии его чтили за непревзойденное другими предметами умение ограждать владельца от влияния дурного глаза. Видимо, итальянцы пришли к такой мысли от сходства концентрически-зонального рисунка малахитов в некоторых его штуфах с формой зрачка глаза. А еще итальянцы называли малахит «павлин-камень», потому что и по форме и по цвету его рисунок походит на окраску павлиньего хвоста. В Италии амулетам из малахита придавали треугольную форму (так повелось ещё от этрусков) и оправляли камень в серебро.

В Германии малахит почитался как камень, предохраняющий от падений и вообще предостерегающий своего хозяина о приближении несчастья. В последнем случае он подавал ему знак, разрываясь на части.

Но особенное признание малахит заслужил на ниве охраны младенчества. Он признанный защитник детей. Весь Древний мир знал, что если к колыбели ребёнка привязать кусочек малахита, то все злые духи будут держаться поодаль от неё и спать он будет мирно и крепко.

Это свойство малахита почиталось и на Урале.

До начала XVIII века в основном тем малахит был и известен. Экзотический камень, не более. Для того чтобы малахит стал там популярен и как поделочный камень, надо было совсем немного. Надо было, чтобы нашли его достаточно много.

Вот это-то как раз и случилось в то время на Урале.

Первым было открыто Гумешевское месторождение, расположенное на нынешней северо-западной окраине города Полевского Свердловской области. Нашли его в 1702 году жители Арамильской слободы Сергей Бабин и Козьма Сулея. Нашли по следам древних разработок и не менее древним остаткам от плавки руд — «изгаринам». И позднее при разведке и разработке месторождения находили многочисленные следы деятельности рудознатцев и металлургов ушедших поколений: медные ломы, кожаные сыромятные сумы, обрывки одежды, «изгарины», а однажды обнаружили и их останки. Историки датируют время этих древних разработок серединой — концом первого тысячелетия до н. э.

В 1735 году по распоряжению В. Н. Татищева казна приступила к разработке Гумёшевского месторождения. Но, видно, тогдашние царёвы металлурги достаточно не знали технологии обработки и плавки подобных руд. Завод работал в убыток. Так продолжалось до 1759 года, когда титулярный советник купец Алексей Турчанинов «выходил» в столице себе убыточный рудник вместе с Сысертским, Полевскими и Северским заводами. Турчанинов к этому времени прогорел на солеварении и крупно задолжал. Гумёшки были его последней ставкой; чтобы их заполучить, он, по собственному потом признанию, не одни башмаки износил и не одну площадь истоптал в столице, да и долгов это прибавило, ему, наверное, немало.

Турчанинов действовал не вслепую. Предварительно он показал гумёшевские руды своим пермским мастерам и они обдумали новую технологию выплавки меди. Знал Турчанинов и о частых находках малахита на Гумёшках. Новый хозяин, по всему видать, был рачителен и прибыль извлекать умел. Он сразу понял, что осваивать месторождение надо комплексно, что не только медь, но и узорный зеленый камень могут принести ему солидный куш. Вначале нашел мастеров. Затем организовал умелую рекламу. Для пропаганды камня щедро и широко дарил его музеям. Приглашал на Гумёшки ученых и коллекционеров. И всяко поощрял полевских мастеров творить разные поделки из него. И добился-таки. И толковая реклама сработала, и красота камня во всю мощь мастерами была показана — с 60-х годов XVIII века и навсегда уральские малахиты приобрели мировую славу. Не остался внакладе и Турчанинов. Своим наследникам он оставил два миллиона рублей.

Воспреемники его дела хорошо понимали роль малахита в прибылях хозяйства. Не без умысла поклонился в 1789 году Турчанинов-младший Екатерине II полуторатонным голубой красы камнем — и императрице угодил и престиж камня поднял. И вот уже используют цари его для дружеских подношений. Самым ценным подарком Александра I Наполеону считались стол, ваза и канделябр из малахита. Несколько высоко ценим стал этот камень, подчеркивает факт, что посещение малахитового рудника было включено в программу поездки императора Александра I на Урал в 1824 году наряду с посещением гремевших тогда на весь мир Миасских золотых россыпей. Есть даже картина — державный горщик любуется своеручно добытой глыбиной этого камня. Добычу глыбы той ему, видимо, умело организовали, по аналогии с добычей пары золотых самородков, что император тоже своеручно намыл из двух либо трех тачек песка на реке Ташкутарганке.

Скоро Гумёшевское месторождение не могло уже удовлетворять спроса, все увеличивающегося и умело подогреваемого.

И тут подоспело открытие сказочно богатых малахитовых залежей на Меднорудянском руднике возле города Нижнего Тагила. Владельцы этого рудника, Демидовы, не растерялись. Им хорошо был ведом путь, надежный и кратчайший к прибылям. Из первых же крупных находок Анатолий Демидов велит вырубить малахитовый храм — восьмиколонную ротонду, изысканно-строгую и нарядную, и подносит ее Николаю I для установки в Исаакиевском соборе.

Но красный день в биографии Меднорудянского месторождения состоялся в 1836 году, когда несколько севернее шахты «Авроринской» был добыт уникальной величины малахитовый монолит. Специальную статью этой находке — «Колоссальная глыба малахита Тагильского меднорудянского рудника» — посвятил санкт-петербургский «Горный журнал». В статье отмечалось: «Тагильский же малахит, обнаженный от пород, заключающий в себе вес до 3000 пуд, имеющий плотное сложение и нежный бирюзовый цвет, есть произведение, которого до сих пор еще не встречали в коре земного шара… Малахит вид имеет мелко и крупнопочковатый и венчатый, цвета от темно-зеленого до высокого бирюзового, выходящего с превосходными к полировке фигурами. Если употребить сей малахит на украшения, то ими можно выложить поверхность в 13 440 квадратных вершков…»

По имеющимся материалам, эта находка и по сей день нигде в мире не превзойдена.

Теперь в Росси малахита стало достаточно. Ещё и по другому случаю находка состоялась вовремя. В 1837 году приключился пожар в Зимнем дворце. Надо было восстанавливать царскую резиденцию. И, подготовленный подношением Демидова, Николай I принимает предложение архитектора А. П. Брюллова восстановить сгоревший яшмовый зал зодчего Монферрана с заменой в облицовке колонн яшмы на малахит.

Пятьдесят тысяч рублей стоило казне изготовление на Екатеринбургской и Петергофской гранильных фабриках малахитовых пластинок для отделки колонн, других деталей этого зала из меднорудянского малахита. Хватило этого малахита и на огромную вазу, посланную в подарок Николаем I Фридриху-Вильгельму III в Берлин, где она и поныне хранится в Берлинском музее. Хватило и на множество ваз, столешниц, других всяких поделок, что сейчас хранятся в Эрмитаже и иных знаменитейших музеях мира, вызывая восторженное изумление и поклонение и искусствоведов, и знатоков камня.

Искусствовед А. Н. Воронихина: «В камнерезном искусстве того периода столешницы из различных цветных камней, отличающиеся красотой и яркостью, занимали значительное место. Но такого богатства сочетаний цвета, оттенков и рисунков, как это можно наблюдать в малахите, не встречается ни в одном камне. Столешницы начала девятнадцатого века выполнены сочно и живописно. Цвет и оттенки камня звучат в них в полную силу…»

Академик А. Е. Ферсман: «Надо посетить залы Эрмитажа, окинуть взором его вазы и чаши, надо в малахитовом зале Зимнего дворца научиться ценить этот кричащий вычурный камень, надо посмотреть эти достижения русской техники и искусства, чтобы сказать, что можно сделать из русского камня…»

Максимальная добыча малахита пришлась на годы, когда в России творили талантливые зодчие Монферран, Брюллов, Гальберг, Штакеншнейдер. Малахит хорошо пришелся к нарядной парадности барокко и изысканной витиеватости рококо — господствовавших тогда стилей архитектуры и искусства. И даровитые мастера широко применяли этот камень для архитектурной отделки и для изделий прикладного искусства. Вазы Гальберга и Штакеншнейдера, столешницы Монферрана, малахитовые колонны Брюллова, выполненные руками мастеровых Екатеринбурга и Петергофа, — сегодня национальная гордость России.