Герд Тайсен - Тень Галилеянина

• Название: Тень Галилеянина
• Автор: Герд Тайсен
• Издательство: ИД «Флюид»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006

Когда двадцать лет тому назад вышла «Тень Галилеянина», я не подозревал, насколько доброжелательно читатели примут мою книгу. Ее встретили с пониманием и сочувствием, она преодолела множество границ. И я имею в виду не только географические границы.

«Тень Галилеянина» написана, для того чтобы сделать историческую работу по реконструкции жизни Иисуса доступной тем, кому непонятны сложные историко-критические методы. Герой книги – молодой человек, путешествующий по следам Иисуса. Его странствия – это изображение работы историка, который ищет Иисуса и тщательно оценивает все сообщающие о нем источники. При этом он сам все больше попадает под влияние предмета своего исследования и в результате втягивается во все более серьезные конфликты

Книгу необходимо было написать так, чтобы она читалась с интересом. Многие говорили мне, что открыли ее вечером, а закрыли лишь поздней ночью, дочитав до конца. Я рад, что моя книга издана теперь и на русском языке, и ее смогут прочесть жители страны, богатые культурные и духовные традиции которой имеют большое значение для всего христианства.

Герд Тайсен

---

– А эти философы сумели убедить греков отказаться от их статуй? Отговорили они хоть кого-нибудь поклоняться сразу многим богам? Нет! Им не хватило храбрости, в споре с общепринятой религией, отстоять мысль о едином Боге. Храбрости хватило только Моисею. И только мы, евреи, согласились взять на себя последствия этого решения.[48]

Метилий отступил на шаг. Голос его звучал страстно:

– Но Андрей, в этом-то все дело! Поставь себя на место других! Какое впечатление должна ваша религия производить на них? Вы почитаете Бога-одиночку. У него нет ни отца, ни матери, нет детей среди других богов. Нет ни единого родственника! Нет семьи! Он так же одиноко стоит между богами, как вы – между другими народами. Если боги народов не образуют семьи, как же тогда народы могут войти в одну семью? Откуда тогда взяться миру между народами?

Я возразил:

– Ваши боги не живут мирно, одной большой семьей. Они вечно воюют и строят друг другу козни. Только когда все люди исполнятся трепета и благоговения перед единым Богом, на земле установится мир!

– Да неужели? Тот, кто, как вы, с презрением отворачивается от других богов, разве не отвергает тем самым и людей, которые их почитают? Тот, кто провозглашает единоличное господство своего бога, разве не требует он того же и для себя? Разве непонятно, что другие чувствуют в этом угрозу?

– Если незримый Бог не на стороне властителей, а на стороне слабых и побежденных, кому он тогда может угрожать?

– Евреи не всегда были слабыми. У них были сильные государства.

– Но теперь наш народ во власти других. Кому мы угрожаем? Для кого представляю опасность я – я, который целиком в ваших руках?

Метилий вздрогнул.

– Да, вы побежденный народ. Но цель политики Рима – обращать побежденных в друзей. На этой земле я хотел бы внести свой вклад в достижение этой цели. Вот почему меня так интересует ваша религия. Сегодня я узнал о ней много нового. Теперь мне понятно, почему многие называют евреев народом философов.[49] Философам всегда приходится трудно. Оглянуться не успеешь, а уже прослыл безбожником и возмутителем спокойствия: Анаксагора отправили в изгнание, Сократа заставили выпить чашу цикуты. Почему? У них были новые идеи, противоречившие общепринятому. Так же и у вас, евреев, есть своя новая и противоречащая общепринятому идея: ваша вера в единого Бога, который на стороне слабых. Это замечательная идея. Но с ней неразрывно связано и тяжкое бремя: быть не такими, как все прочие народы.

– Да, порой это и вправду бремя. Но, кроме того, и великая миссия – быть свидетелями Бога живого, пока остальные народы не уверуют в него!

Перед тем как мы расстались, я спросил Метилия о Тимоне. Он сказал, что Тимона должны освободить на следующий день. Я потребовал, чтобы его выпустили сейчас же. Метилий колебался. Но я насел на него, как Моисей на фараона: Отпусти нас! Тогда уже сегодня мы сможем приступить к выполнению задания. И он, в конце концов, разрешил.

* * *

Уважаемый господин Кратцингер!

Прочитав последнюю главу, Вы не без иронии спрашиваете меня: быть может, правильнее было бы назвать книгу не «Тень Галилеянина», а «Спор об иудаизме»? Вы правы: когда христианское богословие ведет спор об историческом Иисусе, оно начинает со своих иудейских истоков. Когда же его интерес сосредоточен не на историческом Иисусе, оно скорее склонно забывать об этих истоках.

Чтобы сегодня сделать понятным, в чем заключалась Благая весть, которую принес Иисус, без некоторого введения в иудейскую религию не обойтись. Иудаизму мы обязаны своей верой в единого Бога. Долгое время эта вера воспринималось как что-то само собой разумеющееся. Сейчас она – удел меньшинства. И мы должны заново открыть для себя эту веру, которая – и с исторической точки зрения и по существу – сделала возможным благовестив Иисуса.

В этом нам помогают иудейские истоки этой веры. Христианскую веру в Бога люди часто компрометировали в самой основе, не отделяя ее от таких понятий, как власть и сила. А как раз евреи, гонимое меньшинство, на протяжении столетий достоверно свидетельствовали, что Бог, о котором говорится в Библии, стоит не на стороне власть имущих и сильных.

Своим письмом Вы даете понять, что в том уважении, с которым я пишу о евреях, сквозит мой страх перед холокостом. Вы, безусловно, правы! Безусловно, я рассматриваю эту тему «сквозь известные очки», как Вы справедливо замечаете. Но разве симпатия не лучше ненависти и предвзятого отношения? Может быть, нам лучше не столько спорить о наших «очках», сколько подумать, что же все-таки мы через них видим?! Может быть, с их помощью нам удастся и в вопросе об историческом Иисусе разглядеть что-то новое!

Следующая глава тоже написана, с тем чтобы читатель смог более живо представить тот мир, в котором жили тогда евреи. С нетерпением жду Вашего отклика.

Остаюсьискренне Ваш,Герд Тайсен.

Глава V Община в пустыне

Нас снова было трое. В тот же вечер, как выпустили Тимона, мы вдвоем отправились на поиски Малха. Мы нашли его у наших знакомых в Иерусалиме. И вот теперь мы, все трое, ехали через Иорданскую пустыню в направлении Мертвого моря. Нашей целью были ессеи. Получится ли у нас добраться до них – этот вопрос по-прежнему оставался открытым. Что нам нужно было сделать, чтобы войти к ним в доверие? Как преодолеть их предубеждение против чужаков? Всю дорогу я думал об этом.

Предложить им какую-то сумму в качестве пожертвования? Деньги открывают многие двери. Почему эти люди в Кумране должны быть исключением? Но очень может быть, что деньги и владение имуществом для них ничего не значат. Все, что у них есть, принадлежит общине. И мне говорили, что эта община не нуждается. Ессеи обрабатывают землю, делают глиняную посуду и переписывают книги. Они разводят рыбу, продают соль и смолу, добываемую в Мертвом море.[50] У них есть свой доход. Так что вряд ли они польстятся на деньги.

Притвориться, что я хочу вступить в их общину? А если и тогда они не должны будут посвящать меня во все секреты? Что-то подсказывало мне: в этом случае они скорее всего сами захотят собрать обо мне больше информации, чем я о них. Одно я знал уже сейчас, а именно, что прием в общину растягивается на несколько лет.[51] Пройдет много времени, прежде чем мне удастся заслужить их доверие.

А что если попробовать подобраться к ним через Банна? В отшельнике, живущем в пустыне, ессеи должны видеть родственную душу. Но как мне уговорить Банна отправиться со мной в Кумран? Его, кроме того, сначала еще нужно найти. И даже если бы я его нашел, трудности еще не останутся позади: неизвестно, не считает ли Банн меня предателем.

Казалось, что у меня не получится найти путь к ессеям. Дорога шла через пустыню, такую же мертвую, как Мертвое море: безжизненные песчаные барханы, из-за которых можно было видеть не дальше, чем на пару сот метров. Нигде ни дерева, ни кустика. И только у самого Иордана – полоска густого леса. В похожих местах, между пустыней и Иорданом, когда-то жил я у Банна. Но то было намного выше по течению, в северной части Иорданской долины.

Мы не спеша ехали по мертвой земле. Но вдруг – что это там такое? Неужели человек? Или обман зрения в неверном сумеречном свете? Но сразу же стало ясно, что ошибки нет: в некотором отдалении от нас маячила темная фигура. Кто-то заблудился в пустыне? С ним не было ни лошади, ни осла.

Подъехав ближе, мы увидели, что человек этот с трудом передвигает ноги. Вот он сел на землю. Мы пришпорили лошадей. Что если ему нужна наша помощь?

Но почему он вдруг замахал руками? Увидел нас и зовет? Нет, похоже, просит ехать своей дорогой. Сейчас уже мы подъехали достаточно близко, чтобы получше рассмотреть его: истощенная фигура, скорчившаяся на земле. Сомнения рассеялись: конечно, он нуждался в помощи! И все же поднимал руки, прогоняя нас!

Может быть, он принял нас за врагов? Разбойников, которые хотят ограбить его и надругаться над ним? Я слез с лошади, попросив своих спутников подождать. В руку я нарочно взял бурдюк с водой, чтобы ему стали ясны мои благие намерения. Так, с бурдюком в руке, я начал осторожно приближаться.

Все это время человек, не переставая, махал руками. Я услышал, как он крикнул: «Нет, нет!».

Я остановился, не зная, что и думать. Может быть, у него уже начались галлюцинации? Или этот бедняга – одержимый, которого загнал в пустыню его бес? Такие находили здесь верную смерть, если только кто-то не приводил их обратно, поближе к жилищам людей, где они могли кормиться подаянием.

Когда я подошел к нему, незнакомец хотел убежать. С трудом, пошатываясь, поднялся. Силы его явно подходили к концу. Несколько шагов – и я уже догнал его.

– Шалом, – сказал я, – я Андрей, сын Иоанна!

Человек молчал.

– Не хочешь поесть и попить?