Юрий Клименченко - Корабль идет дальше

• Название: Корабль идет дальше
• Автор: Юрий Клименченко
• Издательство: Издательство "Советский писатель", Ленинградское отделение
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1975

«Корабль идет дальше» — документальная автобиографическая повесть. Здесь нет вымысла — только события, фамилии, факты, сюда вошли также воспоминания автора о четырехлетнем пребывании в баварской тюрьме-лагере в 1941–1945.

---

Теперь все мы смотрели назад: не выскакивает ли буксир из воды, не оборвался ли какой-нибудь из лихтеров. Мы вытравили буксир на пятьсот метров, и лихтера болтались далеко позади двумя черными точками. От бинокля болели глаза, но пока все было нормально.

На траверзе Канина Носа мы повернули, ветер усилился до шторма и принял направление нам в борт. Сильное приливное течение работало вместе с ветром, и плетущийся со скоростью шести миль «Менделеев» потихоньку сносило к страшному мысу. Если тебя вынесет штормом к Канину Носу, дело «табак». Там сплошные камни. Но у моряков много друзей, в том числе и лоция. Только не забывай своевременно почитать ее. После моего плавания в океане на «Щорсе» я никогда не забывал этого делать и потому проложил курс от Канина Носа в двенадцати милях, как рекомендовала лоция. Это расстояние было безопасные даже при таком ходе и ветре.

Так мы качались около шести суток. «Менделеев» оказался очень качливым судном, бросался с борта на борт, дрожал, кланялся каждой волне и порядком вымотал нас. А лихтера шли прекрасно, ровненько, переваливались, как уточки, и, по-видимому, не испытывали никаких неудобств.

Когда на горизонте появились темные полоски — это открылись берега острова Вайгач, — на мостик пришел стармех. По тому, как были сжаты челюсти, по всему его виду я понял, что Полковник очень взволнован. Он делал мне страшные глаза и жестом приглашал перейти на другое крыло. Вероятно, разговор предполагался конфиденциальный.

— Иди сюда, — шептал стармех, приложив палец к губам. — Никому не говори. Понял?

— Пока нет. Что вы хотели мне сообщить?

— Я произвел точные подсчеты. Нам может не хватить угля до Диксона.

— Здрасте… пожалуйста. «Волосевич сказал», «Мы устроим усовершенствования»… Так где же они, ваши усовершенствования? Я вас спрашиваю, где? И потом, что это за формулировка: «может не хватить». Хватит или не хватит?

— Не хватит, — упавшим голосом сказал Полковник. — Самую малость не хватит. Тонн восемь-десять. Проклятые котлы жрут чрезмерно. Дефектное парораспределение…

— Это я все уже слышал. Что вы предлагаете? Как пойдем дальше?

Полковник молчал, а мне в душе было и смешно, и Жалко его, и сердился я на механика. Вот такая безответственная болтовня могла поставить судно в тяжелое положение! Правда, все было против нас: запас топлива, подвязанный «хвост», встречный ветер… Хорошо, что есть выход.

— Ну что все-таки дальше, Владимир Алексеевич?

— Придется ждать. Кто-нибудь пройдет мимо. Может быть, даст десяток тонн.

— А если не пройдет? Все ходят Карскими воротами. Так и будем здесь куковать? Наянов нас не поблагодарит, если мы не успеем. Ледовая обстановка ждать не будет.

Вдоволь насладившись смущением стармеха, я сказал:

— Ладно, Володя, не горюй. Капитан тебя на этот раз выручит. Но в следующий раз поменьше остри и побольше думай о переходе.

— Да ведь я хотел как лучше…

— Возьмем уголь на лихтере у Ерохова. Две тысячи тонн угля с собой тянем. Обезугливание не страшно. Вот так, милый друг. Соображать надо.

Стармех просветлел:

— Правильно. А я как-то не догадался. Голова!

Пойду подготовлю все к бункеровке с лихтера.

Он ушел довольный и успокоенный.

В проливе Юшар на Вайгаче мы подобрали буксирный трос и аккуратно поставили лихтера на якорь в удобной, закрытой от ветров бухте Варнека. Можно было приступать к бункеровке. Не отдавая буксир, ошвартовались у лихтера с углем.

— Пусть Андрей Филиппович выйдет, — попросил я принимавшего швартовы матроса. — Скажите, что капитан «Менделеева» просит.

Через несколько минут на палубе появился Ерохов. На этот раз он не выглядел так блестяще, как в Архангельске. На нем был ватник и шапка-ушанка.

— Привет! — помахал он мне рукой. — Неплохо довели. Все в порядке. Старайтесь. За нас премию хорошую дадут.

— Спасибо, — поклонился я. — Ты бы нам, Андрей Филиппович, уголька дал тонн двадцать, а?

Лицо у шкипера сделалось каменным.

— Чего? Уголька? — переспросил он. — Где же это я вам его возьму?

— Две тысячи тонн имеешь на борту и не знаешь, где взять?

Вот тут Ерохов, наверное, снова почувствовал себя человеком и решил отплатить капитану-буксировщику за все унижения, которые он перенес и которые еще, вероятно, придется перенести.

— Вы что, не знаете, что груз — это святое дело для команды? Мы должны его доставить в порядке. Законы знаете?

Ерохов был прав. Груз неприкосновенен. Но…

— Тут особый случай, Андрей Филиппович. До Диксона нам не хватит, вот какое дело. Я тебе оформлю официальный документ, и «Экспедиция» заплатит хозяевам угля все, что положено. Выписку из вахтенного журнала дам, что необходимость была. Форсмажорный случай, так сказать… Ну, порядок?

Ерохов презрительно взглянул на меня, плюнул за борт и раздельно проговорил:

— Никакого вам угля не будет. Вы поняли меня, я надеюсь?

— Так нам же не дойти так!

— А это меня не интересует. Вы буксировщик, должны довести до места. — И Ерохов, повернув ко мне спину, зашагал к надстройке.

— Да что вы на него смотрите, товарищ капитан! Давайте мы сейчас пойдем и сами откроем трюм. Нас-то ведь больше? — возмущенно закричал боцман. — Там на Диксоне объясните, в чем дело.

— На абордаж, значит, взять?

— Ага, на абордаж. Ха-ха! Разрешите?

— Да нет, Агафонов, это не пойдет. Андрей Филиппович, подожди! — крикнул я Ерохову, остановившемуся у двери.

— Ну, чего вам? Угля не дам. И не просите, и объяснять мне ничего не надо… Груз трогать не буду.

— До чего же дуб! — проворчал Володя Бондарь. — Ничего не соображает.

— Тогда, Ерохов, пеняйте на себя. Я ухожу. Беру маленький лихтер и иду с ним в Нарьян-Мар за бункером. Но за вами больше не приду. Поняли? Будете загорать здесь до тех пор, пока не пришлют нового буксировщика.

— Ну, этого вы не сделаете. — усмехнулся шкипер. — Такой фитиль получите, до сердца дойдет.

Я побежал на мостик, схватил мегафон и скомандовал:

— По местам! Отдать буксир и швартовы! Матросы с удовольствием бросились выполнять распоряжение. Я, конечно, не оставил бы лихтер, но был так возмущен, что хотел отойти от непокорного подопечного и где-нибудь подальше от него обдумать свои дальнейшие действия.

— Чисто! — донеслось с кормы.

Звякнул телеграф, и «Менделеев» начал тихо отходить от лихтера. Я глядел на застывшего на палубе Ерохова. Он не ожидал, что буксир уйдет от него. И вопрос с «фитилем» был неясен. Кто из нас его получит? Расстояние между судами медленно увеличивалось, и тут Ерохов не выдержал и я услышал желанное:

— Давай подходи обратно!

Ага, метод устрашения сработал! Теперь я снова был хозяином положения и мог диктовать свои условия. Шкипер капитулировал. Мы возвратились к лихтеру, подали швартовы, и я пригласил Ерохова к себе в каюту.

— Не понимаю, что это вы так упрямитесь, Андрей Филиппович? Ведь ясное положение.

— Так-то так. Но за груз по головке не погладят. Скажут — расхищение. Вы мне только документы как следует оформите.

Через несколько часов бункеровка была закончена, и довольный стармех доложил, что мы можем идти дальше, угля нам хватит. До Диксона оставалось пятьсот миль. Но в Юшаре появилось еще более неприятное обстоятельство. Оно повергло нас всех в уныние. Перестали работать оба компаса.

На «Менделееве» стояли английские компасы «Томсон». Володя Бондарь брал поправку компаса и обнаружил, что картушки крутятся вокруг своей оси, да и по берегу пролива мы заметили — компасы врут безбожно. Пока мы шли проливом, все время брали поправку. Она менялась от десяти до шестидесяти пяти градусов. Выйдя в море, мы запросили Амдерму, метеостанцию, не может ли она объяснить это явление, так как до Юшара компасы работали отлично. Станция сейчас же откликнулась: «Вы попали в магнитную бурю страшной силы. Возможно, компасы и придут в норму, а может быть, и нет».

Компасы в норму не пришли. Они продолжали показывать «здоровье моей бабушки», как говорил стоявший на руле Агафонов. К счастью, погода установилась солнечная, ясная, с чистым, отчетливым горизонтом, а ночью небо было усыпано нашими старыми и проверенными друзьями — звездами. Мы решили идти. На три дня давали хорошие прогнозы, а этого времени нам почти хватало, чтобы дойти до Диксона. По бережку мы добрались до Ямальского массива и, держа берег все время в видимости, поплыли к острову Белому. Что это было за плавание без компасов, можно себе представить! Но прогноз не подвел. Все время сохранялась хорошая, ясная погода. Астрономические определения корректировали наши курсы. Через двое с половиною суток открылся маяк Рагозина на острове Белом, и, пройдя еще около двух суток, «Менделеев» благополучно отдал якорь на рейде полярного городка Диксон. Здесь мы срочно сменили компасы, поставив отечественные «ГУ». Английские «Томсоны» нашей магнитной бури не выдержали.