Андрей Рубанов - Готовься к войне

• Название: Готовься к войне
• Автор: Андрей Рубанов
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-31928-2

Самый быстрый на земле человек способен обогнать солнечный свет. Пока его современники — медленные люди в медленном мире — живут, как червяки в яблоке, надежно зная, что будет день и будет пища, он уже видит падения и взлеты фондовых рынков. Чувствует, что будет в моде и кто будет править политический бал высокопоставленных монстров.

Он держит в мобильном номер самого господа бога.

Но за скорость нужно платить. И цена тем выше, чем чаще бог на том конце берет трубку…

Новый роман рассказывает о нашем современнике, новом русском банкире, которого посещает идея построить сеть гипермаркетов со специфическим ассортиментом: спички, соль, сахар, ватники, валенки и т. п., — все, что может пригодиться человеку во время войны. Даже название сети он придумывает соответствующее «Готовься к войне».

Первый магазин сети уже строится, висят рекламные щиты, заплачены взятки…

Но замыслу не суждено сбыться.

Рубанов уже тогда знал о кризисе.

---

Завтра будет сто шестьдесят одна. Послезавтра — сто шестьдесят две. Будет так, и никак иначе.

Отдышавшись, крупно встряхнул руками и головой. Теперь разминка. Растер пальцами лоб, щеки, крылья носа. Осторожно надавливая, проделал обстоятельный массаж глазных яблок. Прошелся по ушным раковинам. Кто забывает про уши — тот глупец. В ушах сотни нервных окончаний. Мудрые китайцы, вонзая иголки в уши, лечат все болезни.

Шея. Плечи. Спина. Верх. Середина. Низ. В теле человека несколько сотен мышц. Артист балета разминается три часа. Почему банкир должен относиться к себе менее бережно?

Наклоны. Скручивания. Громкий хруст в позвонках — еще один признак разрушения. Никуда не спастись от проклятой природы. Еще каких-нибудь три года назад ты всерьез думал, что сделан из железа, — нет; оказалось, как и все остальные шесть миллиардов, из плоти… А почти было решил, что из железа…

Лег под штангу. Большие веса сейчас не нужны. Нужны средние веса. Умеренно нагрузить волокна, снабдить кровью. Не утомлять мышцы, а привести их в тонус. Жимы, тяга. Базовые упражнения. Замки на гриф не надевал, — специальная мелкая хитрость тяжелоатлетов; не зажатые замками, стальные блины звенели друг о друга, как будто меч воина о доспехи, вызывая дополнительный приток тестостерона. После каждого сета — сто пятьдесят граммов воды. На втором подходе начал потеть. С удовольствием отметил, что пахнет как юнец, свежо и крепко. И после третьего подхода ничего ему так не хочется, как сделать четвертый, еще раз доказать себе собственную силу, но это — как раз важнейший признак того, что пора остановиться. Сейчас нельзя тратить силы — следует лишь проверить, есть ли они.

Есть. Хватает.

Он оставил в покое железо и отправился в ванную комнату.

Душевая кабина обошлась в огромную сумму, ее изготовили на заказ, но она стоила каждую копейку из потраченных сотен тысяч рублей. На струях воды и сжатого воздуха, бьющих снизу вверх, можно было лежать, барахтаться в кипящем коктейле, наслаждаться невесомостью, — эта кабина была, в общем, игрушка, забава, очень дорогая и, наверное, в принципе бесполезная, но не более бесполезная, чем автомобили с моторами в тысячу лошадей, или наручные хронометры, за сто лет дающие погрешность в одну секунду, или яхты, оснащенные залами для боулинга, или сотни других невероятно сложных машин и механизмов, которыми тешат свое самолюбие люди с полными карманами.

Несколько одуревший, со смещенными представлениями о том, где находятся верх и низ, он убавил мощность до минимума, облил макушку шампунем и долго скреб ногтями кожу головы: тоже массаж, полезный для кровообращения мозга. Наконец, вылез из своей игрушки, растерся полотенцем и стал чистить зубы, предварительно не забыв указательными пальцами очень тщательно проделать и массаж десен. Здесь в свежую голову прибежали идеи, умозаключения и воспоминания, отдохнувший разум хотел работать, давал понять, что готов. Бодро бил копытом. Банкир опять, но уже с некоторым трудом, заставил себя расслабиться. На этот раз применил испытанный прием: представил себе что-то очень простое, спокойное и вечное. Горную вершину над сизыми облаками. Помогло, но не полностью, одна мысль удалиться не захотела. Мысль о девушке с золотыми волосами.

Добьется ли он ее? А вдруг он не в ее вкусе? Чисто внешне? Ведь бывает же, что мужчина умен и богат, но лицом не вышел? Вот зеркало. Кто там, с той стороны? Сорокалетний, не склонный к полноте дядя. За ночь зарос щетиной, наполовину серебристой. В волосах тоже седина. Цвет лица в целом говорит о здоровом образе жизни, однако, увы, это лицо не молодое. Прямо сказать — лицо пожившего парня. На лбу две горизонтальные морщины, и намечается третья. Щеки вполне гладкие и даже — после штанги и контрастного душа — почти румяные, но вот-вот провиснут. Еще год-другой — провиснут неизбежно.

Да, не красавец. Овальная, как дыня, физиономия. Нос острый, длинный. Белесые брови, светлые ресницы. Веки откровенно старые. Тонкие губы. Клин подбородка. Взгляд гордый и твердый. Не злой, но и не приятный. Может сделаться дружелюбным, и все-таки не более чем дежурно дружелюбным.

Резкими, сильными рейсами станка выбривая верхнюю губу, Знаев трезво сформулировал вывод: физиономия малоприятная. Много внутренней силы при полном отсутствии обаяния. Женщины таких побаиваются. Могут составить компанию или даже разделить постель — но скорее из любопытства, чем из симпатии…

Вчера было не так, подумал он. Вчера я брился в это же время — и ничего не видел. А сегодня у меня есть рыжая девочка — и я всматриваюсь. Достаточно ли хорош? Достоин ли?

Ну да, рыжая девочка пока не моя — но будет моей очень скоро.

Вот Герман Жаров, красавец-мужчина. Голубые глаза, длинные волосы. Грудь колесом. А ходит, хитрец, к косметологу. Три раза в неделю. Боится старости. Отшелушивания какие-то, массаж, масочки… Так и сказал недавно: «масочки». Куда катится мир, если взрослый солидный дядя подробно, в красках, рассказывает про МАСОЧКИ?

Успокойся, дорогой банкир, никуда он не катится, твой мир. Уже прикатился, дальше некуда; сегодня девушка скажет тебе, седому дураку, что ты всем хорош, только малость староват — и ты тоже, как твой друг, альфа-самец, побежишь к косметологам. Никуда не денешься.

Он щедро втер в щеки лосьон без запаха (никогда не любил парфюмерию, резкие ароматы раздражали), облекся в халат, передвинулся на кухню и приготовил простой завтрак: три яичных белка, порция черной икры, полчашки обезжиренного творога, кусок ржаного хлеба и два больших стакана свежевыжатого сока, морковь, плюс апельсин, плюс грейпфрут. Тут же, на узком столике возле огромного, настежь распахнутого окна (выходившего на восток) он и поел, созерцая пробуждение животного и растительного мира на своей земле. Он не стал трогать лес, совсем, и вся живность, притихшая было, пока шло строительство дома, впоследствии вернулась и зажила как ни в чем не бывало: стрекозы, дикие пчелы, белки, ежи, ящерицы, дятлы, кукушки, сороки, синицы безобидно и деловито двигались, шевелились, прыгали, питались и сосуществовали с ловкостью и простотой, которой никогда не достичь жестокому человеку, — он все умеет, но вот сосуществовать никогда не научится.

Лениво перекатывая в голове эту сентенцию, банкир дожевал и допил. Потом не выдержал — тяжело вздохнул.

Он старался не врать самому себе. Однажды раз и навсегда избранный образ жизни изматывал его. Молодость ушла, с каждым годом приходилось выдумывать все более изощренные способы восстановления сил. Душевая кабина, паровая кабина, сауна, спортивный зал с полным набором снарядов; отказ от алкоголя и курения; отказ от развлечений, возбуждающих инстинкты, но омрачающих дух; отказ от общения с дураками, включая самых главных дураков, из телевизора, — все это помогало, однако усталость накапливалась, и по утрам, как раз после завтрака, когда кровь отливала от мозга, наступали для банкира минуты сильнейшего уныния, которое можно было победить только одним способом: полностью ему отдавшись. Слезы подойдут — не зазорно и поплакать, ничего страшного, все равно никто не видит. Четверть часа острой тоски, ощущаемой как накат холодной волны, как спазм в горле, как слабый свист в ушах. Так насвистывала свою песенку сама смерть, пока только издалека насвистывала, — нечто лишенное ритма и порядка, хаотический набор звуков, — но все же отчетливо. И с каждым днем все громче.

Потом ушло, исчезло. Знаев еще раз вздохнул, поднялся со стула и зашагал в прихожую — туда, где вчера вечером сбросил одежду и все свои причиндалы: бумажник, ключи, телефон. И, разумеется, часы.

Маленький, но самый важный утренний ритуал: надевание часов на запястье. Безжалостная хватка скользкого кожаного ремешка. Взгляд на стрелки. Они никогда не отдыхают. Восемь утра. Пора начинать. И начинать следует медленно. Нельзя стартовать с места в карьер. Маховик нового дня тяжел, раскручивать его нужно осторожно, без малейшей спешки.

Заработанные, добытые, сколоченные, отвоеванные у мира миллионы позволяют организовать свою жизнь правильно. Чуть свет бежать в душный город, в тесный офис, сразу погружаться в рутину — большая глупость. Самое лучшее время — с утра до полудня, с девяти до двенадцати — надо посвящать не беготне и болтовне, а наиболее важным делам. Принятию решений. Мозг человека способен генерировать идеи только на протяжении полутора, максимум двух часов в сутки. Пик творческой деятельности приходится на полдень. Затем работоспособность резко падает. В остальное время дня голова тоже работает — однако идей почти не производит. Таковы правила, придуманные природой. Далекий предок сегодняшних людей просыпался на рассвете голодным и отправлялся добывать пищу. Выслеживать и убивать мамонта. В процессе охоты разум пращура действовал с полной нагрузкой, отдавал четкие команды: забегай справа, отвлекай слева. Кричи громко, бей сильно. Насытившись, пещерный человек отдыхал — и мозг его тоже.