Александр Бенкендорф - Записки

• Название: Записки
• Автор: Александр Бенкендорф
• Жанр: Биографии и Мемуары

И. Фейнберг: «Записки бригадира Моро-де-Бразе (касающиеся до турецкого похода 1711 года)» Пушкин перевел и со своим предисловием подготовил к печати. 31 декабря 1835 г. он писал о них: «Эти записки любопытны и дельны. Они важный исторический документ и едва ли не единственный (опричь журнала самого Петра Великого)». Рассказ Моро-де-Бразе о походе 1711 года Пушкин называет «лучшим местом изо всей книги» его, изданной в 1716 г. на французском языке под названием «Записки политические, забавные и сатирические господина Жана-Никола де Бразе, графа Лионского, полковника Казанского драгунского полка и бригадира войск его царского величества». Следует отметить, что в армии Петра I Моро в числе старших офицеров не числился. Возможно, что он проделал Прутскую кампанию в качестве рядового участника. Присваивая себе относительно высокий чин, Моро утверждает, что его жена состояла при дворе принцессы Шарлотты — супруги царевича Алексея. Между тем имени Моро и его жены нет ни в полковых списках, ни в списках придворных того времени. Однако участником Прутского похода Моро все же был; это не вызывает у Пушкина сомнения, и записки Моро производят, бесспорно, впечатление воспоминаний очевидца.

Текст «Записок Моро-де-Бразе» проверен по рукописи Пушкина и посмертной публикации («Современник», 1837, № 1.)

---

Убежденность в том, что противники - кретины, способные только повторять одни и те же ошибки из кампании в кампанию и совершать новые, подвела французский главный штаб и излишне самоуверенного полководца. Работа по дезинформации противника русскими проделана была огромная, но "убеждать" его в том, что "план Пфуля" - это серьезно, было огромным риском. Дрисский лагерь был использован для полного сосредоточения вынужденно разбросанных в начале кампании корпусов Первой армии и для выхода на правый берег Западной Двины, следуя по которому через Полоцк, можно легко достичь Витебска, куда из Борисова придет Багратион. Дрисский лагерь полностью оправдал затраты на его строительство. Корпусы Первой армии собрались в Дрисском лагере, до того мало тревожимые французами, и без помех перешли на правый берег Западной Двины. Оставление лагеря было для Наполеона неожиданным{*44}. Началось упорное, яростное преследование Первой армии, произошли кровавый бой у Островно и другие боевые столкновения.

Итак, элементы планов Пфуля и Багратиона послужили для дезориентации противника и выполнения собственного стратегического плана, полностью себя оправдавшего.

В какой-то мере Бенкендорф, как офицер Императорской Главной квартиры, знал об истинном плане, о чем-то догадывался. Перед второй поездкой к Багратиону из Видз в Несвиж, "...так как мой путь становился очень опасным, он (Александр I. - П. Г.) не дал мне письменных поручений, а только поручил мне объяснить все князю на словах". Следовательно, Бенкендорф был в кругу лиц особо доверенных, хотя, конечно, далеко не полностью осведомленных.

Кто же знал "все", кто был "в секрете"?

Первый кандидат - генерал-адъютант Князь Петр Михайлович Волконский, возглавлявший Свиту Его Императорского Величества по квартирмейстерской части. Клаузевиц пишет о нем так: "Князь Волконский. Он был первым генерал-адъютантом императора и возглавлял в административном отношении генеральный штаб. Поэтому он мог бы смотреть на себя как на фактического начальника генерального штаба на все время войны с момента принятия на себя императором верховного командования. Однако последнее не имело места..."{*45} Вот в "последнем", в неучастии Волконского знаменитый Клаузевиц, сильно ошибается.

Князь Петр Михайлович Волконский (1776-1852) имел великолепную, даже для того времени уникальную боевую биографию. В частности, при Аустерлице повел в штыки Фанагорийский гренадерский и Ряжский пехотные полки с знаменем в руках, взял у французов две пушки - заслужил орден Св. Георгия 4-й степени. После Тильзитского мира 1807 года Волконский, бывший в должности начальника военно-походной канцелярии Императора, надолго разлучается с Александром, отправляется во Францию для изучения организации армии и генерального штаба. По возвращении через два года Волконский представил Александру I рапорт, содержание которого стало основой для реорганизации штабной работы. По инициативе Князя П. М. Волконского были созданы Свита Его Императорского Величества по квартирмейстерской части, Топографическое бюро (Бюро карт), были произведены работы по уточнению "екатерининской" топосъемки всей европейской части России. В 1810-1812 гг., он - главный квартирмейстер русской армии. Но и практическая штабная работа ему удавалась. Когда он прибыл к Кутузову в Тарутино, начальник штаба Ермолов был отправлен "в поле", Коновницын стал дежурным генералом, а Волконский тихо, "нечувствительно", но по сути возглавил главный штаб. Официально он стал начальником штаба лишь в 1813 году.

Волконский был причастен к разработке всех крупнейших операций войны 1812-1814 гг. от окружения Великой армии на Березине до победоносно завершившего в 1814 году войну марша на Париж. Он, неоспоримо, был одаренным стратегом. Его можно считать основателем Российского Генерального штаба.

Князь П. М. Волконский был едва ли ни самым близким лицом к Александру I. С 1797 г. он был его флигель-адъютантом. В ночь на 11 марта 1801 года и в первые дни и часы царствования Волконский находился неотлучно при Александре и оказался единственным человеком, на кого он мог опереться, будучи потрясенным убийством отца и предательством заговорщиков. В день коронации он был произведен в генерал-адъютанты и в последующие годы сопровождал Императора во многих его путешествиях, включая последнее в 1825 году в Таганрог. Николай I сделал Кн. П. М. Волконского министром двора. Почему-то эта важная, может быть, даже ключевая фигура александровского царствования выпала из поля зрения историков, которые произвели в царевы друзья Аракчеева (противовесом которому он, кн. Волконский, был), хотя по своей биографии князь Петр Михайлович Волконский более этому именованию соответствует.

Его участие в разработке и в исполнении начального стратегического плана представляется бесспорным.

Но главная фигура - сам Александр I. Его стратегический талант и "глазомер" видны из помещенных выше писем к Багратиону. Сотрудничество его с Волконским требует пристального внимания. Бенкендорф делает изящный намек на главного автора стратегического плана: "Император, слишком скромно еще оценивавший собственные военные способности, поверил в этом отношении голосу своей армии и, к счастью, покинул Дрисский лагерь, предав его общей критике". Следовательно, Александр, покинув Дрисский лагерь, мог уже не столь "скромно" оценивать свои "военные способности". Он мог даже позволить себе в Полоцке покинуть армию: необходимо было "поднимать Москву", быть у государственного кормила в Санкт-Петербурге. Армии еще не соединились, но в том, что Багратион прорвется, Император не сомневался, как нет сомнений и в искренности его письма от 5-го июля к командующему Второй армией.

В какой-то мере участником разработки этого плана мог быть дядя Императора, брат вдовствующей Императрицы Марии Федоровны, генерал от кавалерии принц Александр Вюртембергский.

Не случаен и выбор главных исполнителей. Барклай и Багратион на свои должности подходили идеально и своими действиями полностью подтвердили выбор Императора, соединив свои армии в Смоленске.

Никакого письменного документа по "плану Александра I - Волконского" (название, естественно, условное) не было и быть не могло ввиду высокой "степени секретности". Но те источники, что мы имеем, включая "Записки Бенкендорфа", свидетельствуют в пользу мнения о наличии у высшего русского командования совершенно определенного и в дальнейшем успешно реализованного стратегического плана на начальный этап кампании, дают представление о содержании и об авторстве этого плана{*46}.

"Летучий корпус" генерала Винценгероде

Отряд Винценгероде, временное соединение нескольких конных и казачьих полков Первой Западной армии с необыкновенной даже для 1812 года боевой биографией, до сих пор не имеет собственной истории, несмотря на изобилие источникового материала - документы, эпистолярий, мемуары. Все, что написано об отряде Бенкендорфом в его "Записках", весьма важно, ибо позволяет хорошо сориентироваться в той массе источников, что и по сей день толком не изучены. Первым проблему изучения истории отряда Винценгероде в числе других важнейших проблем представил известный историк 1812 года полковник Н. П. Поликарпов{*47}. Ему же принадлежит и неверное "типологическое" определение этого отряда, повторенная затем известным современным историком той же эпохи Н. А. Троицким{*48}. Оба называют отряд "партизанским" (Троицкий добавляет "армейский"), оба указывают на приоритет Барклая де Толли и Винценгероде в создании партизанского отряда перед Багратионом, Кутузовым и Денисом Давыдовым. Но назначение отряда Винценгероде с самого начала было иное, чем у "армейских" отрядов, именуемых партизанскими (самые знаменитые - отряды Сеславина, Фигнера, Дениса Давыдова). Первое небольшое, но весьма существенное различие между партизанскими отрядами и "летучими корпусами", к которым, кроме "корпуса" Винценгероде, следует отнести отряды генерал-майора Дорохова, освободившие Верею, и флигель-адъютанта полковника графа А. И. Чернышева. Все командиры партизанских армейских отрядов - волонтеры, добровольцы. Все командиры "летучих корпусов" назначены высшим командованием, и сами корпусы сформированы по инициативе этого командования. "Летучие корпусы" имели иное главное назначение: они не просто участвовали в крупных операциях, проводимых всей русской армией, им отводилась в этих операциях особая ответственная роль. Задания этим отрядам определялотольковысшеекомандование,иот их выполнения "летучие корпусы" редко отвлекались. Взятие Вереи отрядом Дорохова имело большое значение для положения французской армии во время движения на Калугу, ибо прерывало ее связь с коммуникационной линией Смоленск - Москва на участке Можайск Колоцкий монастырь. "Мобильный" отряд А. И. Чернышева служил для связи и координации действий Третьей и Дунайской армий с корпусом Витгенштейна.