Сергей Наумов - Искатель. 1979. Выпуск №3

• Название: Искатель. 1979. Выпуск №3
• Автор: Сергей Наумов
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1979

Ha I, II и IV стр. обложки и на стр. 36 и 89 рисунки Ю. МАКАРОВА.

На III стр. обложки и на стр. 90 и 106 рисунки Г. СУНДАРЕВА.

На стр. 2, 35, 107 и 127 рисунки П. ПАВЛИНОВА.

---

На лицо Петра легло напряженное, слегка ожидающее выражение. Безмерная усталость, недовольство и надрыв делали его взгляд отталкивающим и тяжелым.

— Я считаю, — молодцевато подхватился Вейде, — и при тихой погоде большим морем идти нельзя, поскольку у шведов тоже есть гребные суда. Нас могут перехватить и в штиль. Не исключена и буксировка фрегатов на пушечный выстрел…

— Стало быть, — с глухой злобой произнес Петр, — нам остается прятаться в Тверминском бае, как глухарям на токовище. — Взглядом посадил Вейде, словно прижал к месту. — Михайло Голицын! При столь великих наговоренных трудностях твой войсковой опыт был бы весьма кстати. Что скажешь, князь?

Голицын подпрыгнул, надвигая на переносицу лохматые брови.

— Вспомни, князь, как мы с тобой, начав с потешных полков, до шляхетских воинских хитростей одной русской смекалкой доходили! Вспомни, как ты славно командовал под Полтавой! — Петр сильно затянулся и пустил через стол длинную струю дыма. — Неужто Гангут — орешек покрепче?

— Не крепче, государь! — отозвался Голицын, краснея от похвалы.

— Неужто, раздобрев, надев звезды и ленты, мы стали менее храбры и не столь искусны в воинской доблести?

— Нет, государь, — князь выдержал испытующий взгляд царя. — И на сей случай смекалка найдется, — пятериком поставил руку на карту. — А не устроить ли нам по берегу Гангутского плеса батареи и транжементы? Орудийным огнем можно отогнать шведов в море и самим прорваться вдоль берега, хотя бы и с частью галер…

Петр сильнее пыхнул трубкой, заметил без оживления, почти недовольно:

— Вот, чай, первый резон, над коим можно мыслить.

Апраксин заволновался. Пламя свечи качнулось — блеснул густой ряд пуговиц адмиральского мундира. Он встал, царапая карту кружевным отворотом рукава.

— Полагаю, это не лучший резон, — генерал-адмирал за смотрелся на струйку песка, опять начавшую течь в перевернутой Змаевичем колбе. — Начальнику арьергарда недостаточно ясны здешние грунты. Строить батареи и транжементы было легко в Азовских степях. А тут камень, скалы — чем их взять? К тому же нет верности, что ядрами отгоним корабли. Да и Ватранг спать не будет, под его пушками много не настроишь.

Голицын натянуто улыбнулся — понимающе и слегка конфузясь.

— Извини, Федор Матвеич, какая была диспозиция на уме, такую и выложил.

Вейде, виновато глянув на царя, вырос во весь свой огромный рост. Просыпая пудру с буклей парика, сказал робея:

— Дозволь, государь, у меня три особливых плана.

— Три? — недоверчиво переспросил Петр. Разрешил благодушно, налегая на стол острыми локтями: — Выкладывай, что за планы? Нам бы и одного по бедности хватило.

Капитан-командор вскинул гусиное перо, приготовился записывать.

— Первый, — подбодренный Вейде загнул мизинец, — ждать, пока у неприятеля кончится пресная вода, — тогда он сам уйдет.

Петр поперхнулся дымом и недовольно хмыкнул, рассыпая по плечам еще влажные волосы.

— Крепко! Крепко ты хватил шведа! А я бы на месте Ватранга отправил три шхербота за водой, хотя бы и в Копенгаген! Ты ведь все равно стал бы ждать.

— Второй, — сильно пунцовея, генерал согнул безымянный палец. — Звать на помощь датчан, хотя бы и за великие деньги.

Петр нервно дернулся головой, устало откинулся на кресле и выпустил в усы ворох дыма. Долго молчал.

— Всуе на то надеяться. Король датский хоть и бедный, но гордый. Сам не ведает, куда ему приклониться. И опять же главное — потеря времени.

— Тогда и третий план негоден. — Вейде недогнул средний палец. — Ждать осенних бурь, тогда Ватранг сам оставит халерный фарватер…

— План гож был бы, да одним не вышел — терпения нет!

Царь рывком выхватил трубку изо рта — в воздухе повисла синеватая дуга. Шагнул к другому концу стола, где Змаевич и Бакаев, тыча пальцами в карту, тихо препирались между собой.

— Извольте, господа, и вы говорить, чтобы все слышали!

Бакаев и Змаевич вскочили, переглянулись.

— Государь! — капитан-командор крепко поставил указа тельный палец на угол карты. — Я тут был при первой разведке фарватера. Здесь, по остовую сторону от Тверминне, возле мыса Лапвик — самое узкое место полуострова — перешеек. Вот я и думаю — можно, чай, устроить помост и легкие галеры переволочь сюда, — пальцем повел на другую сторону Гангута.

— Вот как! — Петр оживился, простудная поволока сошла с глаз. — Так, так… Шведы нас ждут вокруг мыса — иначе как же? А мы задумали и вовсе их миновать…

— Даже видимость того, что мы начали строить переволоку, может привести неприятеля в конфузию! — браво добавил Бакаев, весело поглядывая то на царя, то на Змаевича. — Только я ему толкую — дело-то многотрудное, да и в скрытности работы нелегко держать.

— Ничего, ничего. — Все больше увлекаясь планом, Петр круто повернулся к Апраксину. — А в какой срок можно наладить переволоку?

— Если возьмемся как следует, — генерал-адмирал хмурился, в затею не верил, — то в несколько дней управимся.

— Толковый совет! Надо обдумать! — засмеялся. — Изрядный был бы шведам афронт.

Петр вопросительно уставился на Апраксина. Тот сидел, мрачно насупясь. Старик понимал негодность плана и его конечный неуспех. Но царь за него ухватился — посему надо было избежать хотя бы больших нелепостей.

Петр уже не ждал.

— А что, генерал-адмирал, — лукаво подмигнул, повеселел. — Птенцы-то стариков смекалкой обскакивают? Вот где, чай, первый резон! — И улыбнулся довольный.

— Если то согласно постановит военный совет…

— Постановит, — нетерпеливо перебил Петр, добродушно поглядывая на Апраксина.

— Тогда первоначально так, — слегка споткнулся генерал адмирал, как бы борясь с собой, — командору Змаевичу и бригадиру Бакаеву, не мешкая, отбыть к мысу Лапвик. Высмотреть место, пригодное для устроения переволоки. С господом! — распустил он совет.

Младшие командиры разошлись, обсуждая дерзкий план. В шатер долго доносились их удаляющиеся голоса. Задержались генералы да Змаевич с Бакаевым — обговорить работы по лесоповалу. Апраксин, начав излагать порядок наведения бревноспуска, остановился на полуслове: к шатру кто-то бежал. Бежал торопко, неровно переводя дух. У полога загремела галька. Рука, царапая, искала отстежку. Все удивились: караульные не остановили и даже не окликнули ночного гостя.

Без треуголки, в мокрой одежде с пятнами зелени на коленях, — видимо, падал — в шатер ввалился Ягужинский. Понес несуразное:

— Едва добрался из Ревеля на шняве… Сам с парусами управился… Чуть не утонули… — Голос свистящий, с перебивом тяжелого дыхания.

Апраксин ласково улыбнулся.

— Адъютант под стать государю!

У Петра гулко отозвалось сердце — горячо ударило в голову. Лизнув пересохшие губы, заговорил строго:

— Добро, что не утонул. А с чего тебя подвинуло на такую оказию?

— Государь! — Ягужинский медлил, перекатывая неистовые глаза с генералов на Петра. — По отплытию «Принцессы» сэр Дженкинс целый день шнырял по Ревелю. Кого б ему искать, кроме русского царя? Отчаявшись найти, убыл на остров Наргин, а к вечеру оттуда вашему величеству доставили письма.

Каюсь — принял, не удержался. Одно от британского посланника при шведском дворе, другое от Норриса. Найдя в них оскорбления вашего величества, оба воротил назад без ответу…

Петр заметил, что генерал-адъютант говорит не главное.

Все было не новым, обычным, но в глазах Ягужинского стоял страх — он еле заметно вздрагивал.

Царь повел рукой по лицу, словно снимая какую-то паутину. Руки подрагивали, быстро белел: от лица отливала кровь. Прыгающими губами что-то говорил беззвучно, потом появился голос.

— Павлуша, неужели?…

Все поразились перемене царя — внезапной, страшной. Ягужинский отрешенно кивнул.

— Царевич Алексей кричал во сне… — у него застревали в горле слова, — царевич тщится о российской короне… через иноземную помощь…

Генерал-адъютант в беспамятстве выдавил что-то и далее, но Петр уже не слышал — голос Ягужинского ударил в уши колокольным набатом. Гулко застучало в висках — царь снова становился черно-красным, кровью палились даже глаза. Смотрел немигающе. Перед расширенными зрачками поплыло воспоминание: повешенные стрельцы качаются на красных кремлевских стенах, мерзлые трупы постукивают на ветру… Ярым огнем полыхнул в лицо забытый гнев. Закусив губу, силился сделать какое-то движение, но не мог. Со стоном повалился на стол.

Долгое время стояла тишина. Дрогнув, потянулась рука Петра, что-то искала — нащупала гусиное перо, сломала, так я не найдя нужное. Медленно стал подниматься.

Ягужинский осторожно продолжил:

— Ваше величество! Не в самом только царевиче Алексее Петровиче суть дела, но и в его советниках-шептунах, коих должен указать розыск. Запрятались они, как тараканы, иноземные и свои шептуны, и грызут заодно с подлыми врагами, пакости разные творят. Пора то выводить с корнем…