Pol Neman - Иной мир

• Название: Иной мир
• Автор: Pol Neman
• Жанр: Фэнтези

Главный герой попадает в похожий на наш мир и его приключения в этом мире.

---

— Кардинал мёртв — сказал он — Но это не всё, похоже там уже король и ему тоже было явление.

Томео кивнул и стал готовиться. Когда они полностью оделись и собрались, к ним прибыл посыльный от короля. Они двинулись к покоям кардинала, где их уже ждали. Проходя по главной лестнице, где на стене пролёта, прямо посередине висела огромная картина, изображавшая всю королевскую семью, Кеншин неожиданно остановился. Ещё было темно, но сопровождавшие их слуги несли достаточно фонарей, что бы их свет осветил и лестницу, и часть картины.

— Посмотри, тебе не кажется это лицо очень знакомым? — шепнул он на ухо Томео, указывая в сторону картины.

Томео посмотрел, куда указывал Кеншин и ахнул. На картине, изображавшей всю королевскою семью в главном зале, самая младшая принцесса, была как две капли воды похожа на явившегося ему ангела.

— Это дочь короля? — тихо переспросил он Кеншина.

— Погибшая в прошлом году, во время морского путешествия — уточнил Кеншин.

— Это точно?

— Дело было осенью, ночью и далеко от берега. Тел так и не нашли, но в такой воде человек, даже умелый пловец выдержит не более получаса. Тогда ещё погиб капитан их личной охраны, он бросился их спасать. Его тела также не нашли.

— А обстоятельства?

— Похоже, судно ночью ударил в борт кит. Такое иногда случается. Обстоятельства были тщательно изучены и все пришли к выводу, что это несчастный случай.

— Достань мне материалы этого расследования — попросил Томео.

— Сделаю.

Они уже хотели двинуться дальше, но тут Кеншин склонился к уху Томео и шепнул:

— Посмотри на двух других принцесс, ни кого не напоминают?

Томео присмотрелся и вздрогнул. Златовласая девушка была удивительно похожа по описанию на загадочного магистра, да и её сестра тоже.

— Достань их портреты и покажи свидетелям явлений — приказал Томео.

Кеншин кивнул.

Очень странные совпадения. После изучения картины, у Томео возникло подозрение, что всё это, огромная афёра. Вот только кто за всем этим стоит, у него не было ни одного предположения. Если это король, то почему что он работает против себя. Но нет, поделать явление ангела было невозможно. Томео не спал, и внушить ему такое, было тоже невозможно. Ангел был и в этом он не сомневался. Во только то, что все три дочери короля, считающиеся мёртвыми, фигурировали в этом деле, сильно беспокоило Томео.

Над всем этим, Томео продолжал размышлять по дороге к покоям кардинала. Кеншин оказался прав, день начался ещё до рассвета и он был долгим. Медики констатировали причину смерти: инфаркт. Потом Томео пристал к королю, что бы он рассказал все подробности явления ему ангела. Король рассказал и не сдержал своих слёз. Ангелом, явившемся к нему, действительно была его покойная младшая дочь. Он был рад, что она теперь на небесах, хотя и печалился о разлуке с ней. Дальше всё покатилось как по накатной плоскости. Объявление народу о смерти кардинала и о небесном назначении нового. Приготовления к передачи должности и так далее, и тому подобное.

Вечером, у себя в комнате, основательно вымотанный Томео, развалился в кресле с бокалом вина. Кеншин отдал последние распоряжения и тоже присоединился к своему другу.

— Всё как предсказал Сильвериан — констатировал Томео — Что сказали врачи?

— Ни каких следов яда не обнаружено — ответил Кеншин.

Томео настоял, что бы смерть кардинала была проверена самым тщательным образом. Хотя это и вызвало недоумение у короля, но он решил, раз уж великий магистр хочет, то пусть проверяет.

— Я начинаю бояться этого Сильвериана — сказал Томео.

— Нет ни каких следов его причастности к этому делу. А вот то, что он может предвидеть будущее, это вполне вероятно — сказал Кеншин, потягивая вино.

— Думаешь, он пророк?

— Или знает того, у кого есть этот дар — предположил Кеншин.

— А мы по-прежнему незнаем даже где он живёт. Поразительно.

— Если он связан с пророком, или у него самого есть этот дар, то мы его никогда не переиграем. Он всегда будет на шаг впереди нас. Вопрос не в том, что бы переиграть его, а как нам сделать, что бы он был на нашей стороне — сказал Кеншин.

— Мне кажется он сейчас и так на нашей стороне, хотя никто не сказал, что подобные советы он не даёт и королю — задумчиво сказал Томео.

— Что-то мне подсказывает, что король ему не сильно симпатичен — заметил Кеншин.

Томео удивлённо поднял бровь. Странно, но у него самого возникло такое же ощущение. Но придумать, как привлечь Сильвериана в свою команду, задачка непростая.

— Знаешь, мне почему-то кажется, что единственное, чем его можно привлечь, это дружбой. Ничего другого мне просто на ум не приходит — после недолгой паузы, сказал Томео.

— Только дружба должна быть искренней. Не забывай, он видит тебя насквозь и может предугадать каждый твой шаг. И даже если не каждый, то достаточно будет одного единственного прокола, и мы наживём самого опасного врага во всем мире — заметил Кеншин.

— Да уж, предательства он не простит — грустно заметил Томео.

— Это необычная для тебя тактика, думаешь, справишься? — спросил Кеншин.

— У меня есть ты, так что нельзя сказать, что я не умею дружить — улыбнулся Томео.

— Сказать что умеешь, было бы тоже чересчур оптимистично — буркнул Кеншин.

* * *

Через две недели к Амае вернулся голос. Вот только желание разговаривать к этому времени уже пропало. Она впала в какую-то апатию. Самобичевание достигло максимального предела. Она уже считала, что вообще зря выжила в этом шторме. Она перебрала все вои грехи и ошибки. Пересмотрела их со всех сторон. Все её ценности, которые она до этого считала важными, были разрушены или сожжены, пожирающим её душу огнём. Идеалы, были низвергнуты в пучину. Мир очередной раз пошатнулся, только на этот раз рядом не было Варена, который дал бы новую точку опоры, для создания нового мира. Да и не очень-то хотелось его создавать, кому вообще был интересен её мир? Кому нужна эта красота, когда ни кто не хочет ей любоваться. Зачем вообще жить, когда твоё существование приносит лишь страдания другим.

В общем, весь мир тюрьма, а жизнь тяжелая болезнь, в запущенной форме, лекарства от которой нет ни у кого. Амая даже не заметила, когда окружающие её краски потускнели, и она перестала различать цвета. Дни слились в серую вереницу смен темноты и света. Голоса звучали глухо, а слова были непонятны. Словно говорили на чужом языке.

— Что с ней? — спросил пожилой монах.

— Похоже, что она потеряла волю к жизни и медленно угасает — ответил ему другой, чуть помоложе.

— Ты знаешь, с чем это может быть связано?

— Такое иногда наблюдается при неразделённой любви или если она потеряла любимого человека. От этого теряют волю к жизни и даже умирают.

— Сердечные раны, хуже всего. Лекарств от них мы не знаем.

* * *

Я летел над морем. Подо мной словно рассыпавшийся горох, были острова. Крупные, маленькие, или вообще просто скалы, на которых даже ничего не росло. Я настроился на ту незримую нить, которая связывала меня с Амаей, и старался следовать ей. Я знал, что она ещё жива, но ей было плохо, очень плохо. Мы не нашли ни каких следов её корабля. Вит продолжал методично обшаривать береговую линию, а я поддался интуиции и летел в сторону моря, над островами. Не знаю, каким образом я угадывал направление, просто позволил моей интуиции вести меня. Ничего другого мне больше не оставалось. Можно потратить всю жизнь на поиски среди всего этого бесчисленного множества островов и так не найти ничего. Человек здесь, что иголка в стоге сена. Но если шторм застал корабль Амаю в таком месте, то их судьба была незавидна. Так почему же я по-прежнему уверен, что она жива.

* * *

Амая угасала как свеча. Но вот настал момент, когда гореть в душе уже было нечему. Там была пустота. Странно пустая и в тоже время поразительно полная. Она стала заполнять душу Амаи, каждый её уголок, каждую трещинку. Весь чёрный осадок растворился и огонь, не имея больше питания, потух. Амая созерцала эту пустоту. Наблюдала за ней и позволяла своим мыслям течь так, как им этого хотелось. Вначале её сознание скакало от одной мысли к другой, стоило той, лишь чуть-чуть обрисовываться в этой пустоте. Затем всё стало выстраиваться, в некое подобие порядка. Возникли небольшие логические цепочки образов. Она видела себя со стороны в разное время и в разных ситуациях. Но воспринимала себя не как себя, а как другого человека. Словно смотрела на похожую девушку и оценивала её поведение и её мысли. Иногда она очень критично оценивала её поведение, иногда ей было её жаль, а иногда просто стыдно за неё. Вся жизнь проходила перед ней, иногда возвращаясь назад, иногда забегая вперёд, словно ей показывали, к чему привело то или иное её действие. Все её чувства стали формироваться и занимать свои ниши в её душе. Вот дошла очередь и до её чувств к Варену. Она его любила, но сейчас смотрела на свою любовь к нему иначе. Словно разбирала её на части, пытаясь понять, из чего она состоит. Он, отчасти заменил ей отца и старшего брата, о котором она всегда мечтала. Ей всегда хотелось, что был кто-то, кто её защитит, в случае опасности и придёт на помощь, когда ей будет плохо, но и кто поймёт её, когда она захочет остаться одна, и не станет лезть в душу. Но и в тоже время он был самым желанным и любимым её мужчиной. Она тянулась к нему, как источнику тепла, любви и ласки. Как к солнышку. Вот только это солнышко, иногда пугало её до дрожи в коленках. Легко забыть, кто он есть, пока он выглядит как человек, но стоило ему, хоть чуть-чуть стать демоном и страх перед ним охватывал Амаю. Это был глубинный, неосознанный страх, но он был. И избавиться от него Амая не могла. Можно ли любить и бояться одновременно? Наверно можно. А можно ли любить двоих? Неожиданно в её сознании всплыл образ Ясу, такой же желанный и соблазнительный, как и образ Варена. Что это? Странное чувство. Не совсем любовь. Амая задумалась. Девушки ей всегда нравились чуть больше парней, только ей всегда внушали, что она должна выйти замуж и поэтому она сама в себе забивала это влечение. Образ всё ещё плавал перед её сознанием, немного дразня и заводя её. Ясу была очень привлекательной и была её подругой. Фактически к ней, у Амаи, была даже не любовь, а дружба и влечение. Но они не смешивались, а как бы существовали раздельно. Дружба сама по себе, влечение само по себе. Ясу скорее была её олицетворением идеала женской красоты. То, что бы она с радостью прижала к себе, чьим телом бы хотела насладиться и от кого сама хотела бы получить наслаждение. Вот только Ясу, похоже, не разделяла подобных чувств к Амае. Дружить она было готова, а на больше идти не хотела. Амаю это печалило, но горем это не было. Неразделённое влечение, и неразделённая любовь, вещи разные и переживаются по-разному.