Александр Королев - Загадки первых русских князей

• Название: Загадки первых русских князей
• Автор: Александр Королев
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5-94538-096-2

Книга представляет собой попытку разобраться в самых запутанных вопросах русской истории IX–X вв., ведь по существу Киевская Русь — это иная цивилизация; мышление человека Средневековья отличалось от сегодняшнего. Временная удаленность событий русской древности, малый круг первоисточников, их ошибочные интерпретации предшествующими исследователями поставили массу вопросов перед современными учеными. Сколько Олегов было среди первых русских князей? Кто погубил киевского князя Игоря? Почему Святославу не «сиделось» в Киеве? Историк А. С. Королев приходит к ошеломляющим выводам: настоящие князья IX–X веков оказываются совершенно не похожими на их летописные портреты…

---

Это подтверждается и текстом договора 944 года, который явно составлен не в пользу Руси. Дело даже не в том, что в договоре указаны в основном обязанности русов по отношению к Византии. Возможно, до нас дошла только копия с того экземпляра, который содержал только обязательства русской стороны по отношению к грекам. Но по договору 944 года русы обязались защищать византийские владения в «стране Корсунской» (Херсонской) (в Крыму) от набегов отрядов черных болгар. Одновременно русам запрещалось теперь зимовать в устье Днепра (эта территория окончательно признавалась сферой влияния Византии), обижать там херсонитов, ловящих рыбу и добывающих соль, и не захватывать земли в херсонской земле. Все это вело к ослаблению влияния Киевской Руси в этом регионе и усилению влияния Византии. Да и влияние Хазарии в этом регионе, согласно «Кембриджскому документу», значительно возросло.

Договор умалчивает об освобождении купцов Руси от торговых пошлин, тогда как, по соглашению 907 года, они торговали в Константинополе, не уплачивая ничего. Вводились строгие ограничения на покупку шелка. Не выгодными для русов стали условия выкупа у них пленных византийцев. Ранее их выкупали по установленной законом цене раба, не знающего ремесла, то есть за 20 номисм. Теперь эта цена за юношей и девушек была снижена вдвое — до 10 номисм, а для пленных среднего возраста и для детей и стариков — еще более (соответственно до 8 и 5 номисм). Что же касается возврата русских пленных, то цена выкупа за них осталась неизменной (10 номисм). Иными словами, в данном случае греки действительно добились себе уступок, выразившихся, однако, только в том, что их права были уравнены с правами русов.

Итак, Игорю было нечем оправдаться перед другими русскими князьями и простыми русами. В ранних исторических обществах недостойный правитель легко мог расстаться со своей властью и даже быть убитым. В одной из предыдущих глав мы уже говорили о праве князей-союзников и киевского веча избирать и смещать киевского князя. Ясно, что к середине X века положение неудачника и труса Игоря было весьма неустойчивым и князья, наверное, подумывали о его замене. По крайней мере, поддержку съезда князей он должен был потерять. Наверняка он потерял поддержку и со стороны простых русов, родственники и друзья которых погибли во время похода на Царьград. В этой связи наш интерес вызывает речь древлян о том, что Игорь «как волк расхищал и грабил, а наши князья добрые, привели к процветанию Деревской земли». Древляне противопоставляют своих князей Игорю не только в плане его грабительских наклонностей. Для них он неудачник и во внутренней политике, не заслуживающий власти, и в жизни, о котором Ольге нечего жалеть. Не менее интересно здесь и то, что древляне называют Игоря «волком». Как уже отмечалось, у славян «волком» именовался преступник, вор, изгой. Для древлян Игорь — вор-одиночка, за которым больше не стоит союз князей Русской земли. Наконец, речь древлян любопытна тем, что они противопоставляют обустроенность Древлянской земли, ставшую результатом совместной деятельности своих князей, Русской земле. В их словах как бы содержится намек на сложные отношения, которые к этому времени сложились между русскими князьями.

Авторитет Игорь потерял и в глазах своей дружины. Если вдуматься в символический смысл слов дружинников о том, что они «наги», то станет ясно, что воины обвиняют Игоря в плохой заботе о них, в недостаточном их содержании. А ведь для предводителя дружины щедрость по отношению к своим людям являлась одним из основных качеств. Выше уже было сказано о том, что основной ценностью князя была его дружина. Вообще, слово «дружина» является общеславянским. Оно образовано от слова «друг», первоначальное значение которого — спутник, товарищ на войне. Следовательно, дружина — это боевые спутники, товарищи, а не слуги. Среди дружинников князь был не господином, а первым среди равных. С дружиной он обычно советовался при решении вопросов, касающихся не только военных действий, но и управления. Нередки были случаи, когда дружинники выступали инициаторами того или иного предприятия. С дружиной князь пировал, веселился, но и дружина разделяла судьбу князя, его успехи и неудачи, как наиболее близкие люди. Уход дружины от недостойного князя означал его гибель как князя, а часто и физическую смерть.

Летописное обращение дружинников к Игорю можно понимать, как выражение сомнения в том, что он может быть их вождем. И дело не только в богатстве отроков Свенельда. После возвращения русов из Бердаа дружина Игоря смогла оценить истинные боевые «заслуги» этого князя и начала роптать. Чтобы заручиться ее поддержкой, которая была для него особенно важна из-за кризиса в между княжеских отношениях, Игорь отправился в поход за данью к древлянам, превратив его в грабеж зависимого племени. Конец этого предприятия известен.

Итак, большая часть противоречий, кажется, разрешена. Становятся понятными странности в поведении Игоря, а также то, какую роль в событиях середины 40-х годов X века сыграли древляне, Свенельд и русские князья договора 944 года. По существу, историю убийства Игоря можно рассматривать как историю борьбы группировок вокруг киевского стола, завершившуюся гибелью неугодного всем князя.

Странно только, что после гибели всеми нелюбимого Игоря киевский стол заняла его вдова Ольга, правившая, согласно Повести временных лет, именем малолетнего Святослава. Как это потерпели Свенельд и прочие «оппозиционеры»? Почему с этим согласились остальные русские князья? Любопытно, что вдова Игоря не только удержалась в Киеве, но и добилась признания ее главенствующего положения всеми князьями Руси. Например, во время поездки Ольги в Царьград ее сопровождали послы 22-х князей, оставшихся на Руси. Лишь разрешив это противоречие, мы сможем окончательно разобраться в том, что же произошло на Руси около середины 40-х годов X века. Имеет смысл более внимательно присмотреться к Ольге, тогда, возможно, что-нибудь и прояснится.

Глава 5 Киевская княгиня Ольга и ее истинная роль в истории гибели ее мужа князя Игоря

Об Ольге до ее замужества с Игорем известно мало. Повесть временных лет сообщает под 6411 (903) годом, что к Игорю привели «жену из Пскова, именем Ольга». «Книга Степенная царского родословия» (создана в 60-е годы XVI века) называет родиной Ольги весь (село) Выбутскую под Псковом{132}. В поздних Раскольничьей и Иоакимовской летописях, бывших у В. Н. Татищева, родиной Ольги оказывается уже Изборск{133}. И. И. Малышевский выдвинул предположение, что основанием для перенесения родины Ольги из Пскова на близлежащее от него село Выбутино послужило житие Ольги, содержащееся в «Великих Четьях-Минеях» митрополита Макария (составлены в 30–40-х годах XVI века). В житии говорится, что во время женитьбы Игоря на Ольге города Пскова еще не существовало. «Степенная книга» развила эту мысль, рассказав, что Псков был основан Ольгой, когда она уже была христианкой{134}. Кроме того, в Никоновской летописи (XVI век) сохранилось известие о Будутине, как селе Ольги, в которое она сослала мать Владимира Святого Малушу после того, как та согрешила с сыном княгини Святославом, и которое Ольга «умирая» завещала «св. Богородице», то есть какой-то Богородичной церкви{135}. Поскольку во время появления Ольги на свет Пскова вроде бы еще не было, но, зато, в середине X века существовало село Ольги Выбутино-Будутино, то она, следовательно, в нем и родилась. Аналогично, возникла и легенда об изборском происхождении Ольги. Например, В. Н. Татищев, сохранивший это предание, повинуясь логике своих летописных источников, считал, что «изборская» версия более правильная, так как «тогда Пскова еще не было». А между тем, «псковская» версия подкрепляется археологическими данными, согласно которым Псков, как собственно город, сложился к VIII веку, то есть раньше Изборска. Впрочем, и версия об Изборске (расположен в 30 км от Пскова), и версия о Выбутской веси, как о местах, где родилась Ольга, помещают родину Ольги в Псковской области.

Следует упомянуть и версию «Краткого Владимирского летописца» (XVI век) о том, что Ольга была болгарской княжной{136}. Версия эта была поддержана целым рядом исследователей (в XIX веке — архимандритом Леонидом, Д. И. Иловайским; в XX — М. Н. Тихомировым и др.). Однако еще вышеупомянутый И. И. Малышевский решительно опроверг эту версию, и его выводы кажутся нам убедительными. Вероятно, составитель «Краткого Владимирского летописца», обнаружив в ряде летописных сводов наименование Пскова «Плесковом», смешал «Плесков»-Псков с болгарской Плиской, исходя все из того же убеждения, что Псков был основан Ольгой и родиться, следовательно, она в нем не могла.

Любопытно сообщение ряда летописей XVII–XVIII веков о том, что Ольга была дочерью «Тмутарахана, князя Половецкого»{137}. За этим известием стоит, таким образом, определенная летописная традиция, но вряд ли можно считать русскую княгиню X века Ольгу дочерью половецкого хана.