Владимир Томсинов - Аракчеев

• Название: Аракчеев
• Автор: Владимир Томсинов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-235-02638-1

Документальное повествование о жизни и деятельности человека, с именем которого связана целая эпоха в истории России, — графа Алексея Андреевича Аракчеева. На основе архивных документов, многие из которых впервые вводятся в научный оборот, в книге дан образ крупного сановника, игравшего важнейшую роль в механизме самодержавной власти в конце XVIII — первой четверти XIX века, раскрываются тайные пружины его возвышения, подлинный смысл явления, получившего название «аракчеевщина». Колоритная личность Аракчеева изображена на фоне событий того времени, во взаимоотношениях с императорами Павлом I, Александром I и Николаем I, видными сановниками — М. М. Сперанским, Ф. В. Ростопчиным, М. Б. Барклаем-де-Толли и др.

---

Деятельность Аракчеева на посту военного министра пришлась на исключительно сложное для России время. Брожение внутри русского общества; мир с Францией, в любой момент могущий обернуться войной; участие России в организованной Наполеоном континентальной блокаде Англии — все это создавало обстановку, в которой очень многое в судьбе России зависело от армии, а значит и от военного министра, от того, как будет он действовать на своем посту.

Подполковник Гродненского гусарского полка Яков Кульнев[147] говаривал в это судьбоносное для россиян время: «Матушка Россия тем хороша, что все-таки в каком-нибудь углу ее да дерутся». Еще не улеглись в русском обществе впечатления от военной кампании с Францией и завершившего ее Тильзитского мира, еще войска, возвратившиеся из Пруссии, не успели отдохнуть, как Россия втянулась в новую войну — на сей раз со Швецией.

Боевые действия проходили на территории Финляндии, оттого и получила эта война прозвание «Финляндской». Началась она 8 февраля 1808 года и длилась весь указанный год да еще больше половины следующего — 1809-го. Русское общество по странному стечению обстоятельств Финляндской войной интересовалось мало. «Не до того было общему любопытству, утомленному огромнейшими событиями в Моравии и в Восточной Пруссии, чтобы заниматься войною, в коей число сражавшихся едва ли доходило до числа убитых и раненых в одном из сражений предшествовавших войн», — вспоминал участник названной войны Денис Давыдов, в то время штаб-ротмистр лейб-гвардии гусарского полка.

Первые же боевые действия принесли успех русской армии. Ею легко было занята южная Финляндия с мощными крепостями Свеаборгом и Свартгольмом. Однако когда военная кампания переместилась в северную Финляндию, успехи русских сменились неудачами. Русские войска рассеялись по финской территории, ударные отряды их далеко оторвались от резервов. Шведские же воинские части, находившиеся в Финляндии, напротив, постоянно усиливались за счет подкреплений, поступавших из Швеции. Главнокомандующий русской армией граф Ф. Ф. Буксгевден совершенно не принял во внимание перемену обстановки и продолжал слать передовым отрядам приказ за приказом об ускорении преследования отступающего неприятеля. Шведы воспользовались новыми обстоятельствами и ошибками Буксгевдена, перешли в контрнаступление и нанесли русским войскам серию чувствительных ударов. Видя, что ситуация начала складываться в пользу шведов, зашевелились местные жители, которые стали совершать набеги на обозы русской армии. Война в Финляндии поэтому затянулась. Решительный перелом в ней наметился только в сентябре 1808 года, когда были разгромлены главные силы шведов. Но и после этого война продолжалась почти год.

Переломить ход боевых действий в свою пользу русской армии удалось во многом благодаря военному министру Аракчееву, который после первых же крупных неудач русских войск в Финляндии взял все обеспечение Финляндской войны на себя. Он сместил с поста главнокомандующего графа Буксгевдена, назначив на его место Кнорринга. Сместил за грубые ошибки в руководстве войсками и стремление заключить перемирие со Швецией в неподходящий для России момент, но в Петербурге тотчас же распространился слух, что здесь сыграла свою роль более прозаическая причина. «Граф Буксгевден, главнокомандующий Финляндскою армиею, отставлен за то, что партикулярным письмом[148]просил с большею внимательностью к правде делать ему замечания», — писал позднее В. Р. Марченко.

Одновременно Аракчеев принял решительные меры к улучшению снабжения русской армии в Финляндии продовольствием и боеприпасами. О том, как действовал при этом военный министр, можно судить по воспоминаниям генерал-провиантмейстера армии Д. Б. Мертваго. Он рассказал в своих мемуарах, как однажды сообщил Аракчееву, что единственным средством решить проблему продовольствия явилось бы приказание всему Петербургскому гарнизону печь хлебы и пересушивать их в сухари. Граф сейчас же, как услышал поданную идею, взялся за колокольчик, призывая к себе адъютанта. Вошедшему адъютанту он велел немедленно составить соответствующий приказ. Громадный по объему работы и важный для русских, воевавших в Финляндии, план был осуществлен моментально благодаря, как отмечал Мертваго, энергии и решимости Аракчеева, его способности быстро, с полуслова схватывать идею и безбоязненно брать на себя ее практическое исполнение.

По признанию военных историков, успеху русских в войне 1808–1809 годов со шведами много способствовала выпестованная Аракчеевым артиллерия. Она была по действию своему в этой войне «наиболее подготовленным и благоустроенным» родом оружия. Тем не менее и в артиллерийских подразделениях возникали на «финляндской войне» проблемы. 20 мая 1808 года к военному министру Аракчееву обратился с письмом из Гельсингфорса его разгневанный брат-артиллерист генерал-майор Андрей Аракчеев: «Милостивый Государь братец! Алексей Андреевич. Сколько я не выдерживал на себе, но наконец нет возможности мне более сносить. А потому простите меня, буде и сказавши правду, зделаю тем вам, быть может, неудовольствие. За что быть ко мне столько немилосердным, что вместо того, что все думают и наверное полагают, я имею от вас во всем полное пособие; особенно: не так как от начальника, а так как от брата! Но напротив того: вы беспрестанно выдаете меня, но такую сцену, чтоб обо мне думали дурно и чтоб меня бранили. Сколько времени, как я беспрестанно пишу к Вам о присылке под запасные парки лошадей. Но и до сих пор и известия не могу дождаться, где оные. А между тем, везде в зарядах и патронах совершенная остановка. И мне (что называется) голову отгрызли тем, что не отправляю оные. Будте столько милосердны, хотя не ко мне, так, по крайней мере, к тем бедным нашим людям, которых бьют, как птиц, а им стрелять нечем. Прикажите лошадей вести ради самого Бога скорее!» Алексей Андреевич отреагировал немедля. Получив письмо 22 мая, он в тот же день переправил его инспектору артиллерии барону Меллеру-Закомельскому со своей запиской: «Из прилагаемых здесь рапорта и партикулярного письма генерал-майора Аракчеева усмотрите, Ваше Превосходительство, в каких затруднениях находятся войска Финляндской Армии в рассуждении снабжения порохом и свинцом; а потому самому принужденным нахожусь все сие поставить собственному вашему об оном суждению, приятно ли оное донесение слышать нашему Всемилостивейшему Государю; в следствие чего необходимо полагаю отправиться немедленно Вашему Превосходительству в Армию Финляндскую и все оное устроить вашим собственным везде осмотром и присудствием».

Чиновники, занимавшиеся снабжением русской армии в Финляндии, сильнее всего ощутили на себе властную руку военного министра. Малейшая оплошность, допущенная в обеспечении войск, без промедления наказывалась. Один комиссариатский чиновник, помещенный за какой-то проступок приказом Аракчеева под арест, умер прямо на гауптвахте. На рапорте об этом грустном факте граф поставил резолюцию: «Вечная память — одним мошенником меньше».

Находившийся при Аракчееве в Финляндии В. Р. Марченко вспоминал: «Власть его была неимоверна: в крепости сажал без доклада государю. При мне был егерский шеф, помнится, полковник Жилка, и разруган за то, что при полку нашел граф Аракчеев множество чухонских подвод. Объяснения Жллки… в такое привели исступление графа Аракчеева, что он, не помня себя, закричал: «Ты еще разговорился: нет, брат, не старая пора; я царю сказал, что я за все отвечаю и чтоб он в мелочи не мешался; да и покамест буду отвечать, не одну шкуру с вас сдеру, ты сгинешь прежде у меня в крепости, чем царь узнает», — и с сим словом, обратясь к адъютанту, графу Апраксину, сказал: «Отведи его в крепость, а оттуда ступай в Измайловский полк, возьми обоз и чтоб полк проходил чрез город с своим обозом, а Измайловский полк получит деньги на счет этого командира татарской орды!» Все в одну ночь и исполнено».

Слова Аракчеева «я царю сказал, что я за все отвечаю» не были позерством. Император Александр высоко оценивал деятельность военного министра в Финляндии. «Друг мой Алексей Андреевич! — писал он графу 7 марта 1809 года. — Я тебя не могу довольно благодарить за все твое усердие и привязанность к себе. Но и моя к тебе нелицемерна, и ежедневно более чувствую всю твою цену… Я не могу довольно нахвалиться твоею решимостью, и оною ты мне оказал настоящую услугу». К данному письму Александр приложил свой указ, которым вверял Аракчееву практически неограниченную власть по всей территории Финляндии и право «представлять сей указ везде, где польза службы того востребует».

5 сентября 1809 года был заключен мир со Швецией, по которому Финляндия отходила России. В честь столь славной победы император Александр послал Аракчееву орден Святого Андрея Первозванного. «Посылаю то, что по всей справедливости тебе следует», — написал Его Величество в сопроводительном письме к награде. Алексей Андреевич поступил с присланным государем почетным орденом не обычным образом — не так, как поступают в таких случаях нормальные сановники. Он отослал его обратно. Этот свой поступок граф увенчал торжественной записью на прокладных листах принадлежавшей ему книги Святого Евангелия: «Сентября 6-го. В сей день, 1809 года, Государь Император Александр I изволил прислать к графу Аракчееву, по случаю мира со Швециею, с флигель-адъютантом орден Св. Апостола Андрея Первозванного, тот самый, который сам изволил носить, при рескрипте своем; оный орден упросил граф Аракчеев, того же числа в вечеру, взять обратно, что Государем Императором милостиво исполнено; а дабы сей рескрипт не утерялся, то с онаго копия списана в сей книге на листах в Пасхалии, а другая копия написана на листах в Евангелии, в селе Грузине. Но оное останется в доказательство; в фамилии Аракчеевых рескрипт Государя Императора на сей случай собственною рукою писанный».