Владимир Томсинов - Аракчеев

• Название: Аракчеев
• Автор: Владимир Томсинов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-235-02638-1

Документальное повествование о жизни и деятельности человека, с именем которого связана целая эпоха в истории России, — графа Алексея Андреевича Аракчеева. На основе архивных документов, многие из которых впервые вводятся в научный оборот, в книге дан образ крупного сановника, игравшего важнейшую роль в механизме самодержавной власти в конце XVIII — первой четверти XIX века, раскрываются тайные пружины его возвышения, подлинный смысл явления, получившего название «аракчеевщина». Колоритная личность Аракчеева изображена на фоне событий того времени, во взаимоотношениях с императорами Павлом I, Александром I и Николаем I, видными сановниками — М. М. Сперанским, Ф. В. Ростопчиным, М. Б. Барклаем-де-Толли и др.

---

Сообщая однажды своему сыну о том, какими делами он может заняться, Екатерина заметила: «Сверх сего, приходите ко мне за советом так часто, как признаете в том необходимость; я скажу вам правду со всею искренностию, к какой только способна, а вы никогда не оставайтесь недовольным, выслушав ее, понимаете? Вдобавок, чтобы основательнее занять вас, к удовольствию общества, я назначу час или два в неделю, по утрам, в которые вы будете приходить ко мне один для выслушания бумаг, чтобы ознакомиться с положением дел, законами страны и моими правительственными началами: устраивает это вас?» Великого князя Павла устраивала даже такая форма общения со своей матерью-императрицей, при которой он являлся скорее слушателем, чем собеседником. 12 мая 1783 года состоялся его разговор с Ее Величеством о занятии Крыма и о выборе короля Станислава Понятовского. Свою запись основного содержания данного разговора Павел закончил словами: «Доверенность мне многоценна, первая и удивительна». Из этих слов следует, что подобные беседы Екатерины II со своим сыном — наследником императорского престола — были редким исключением. Впоследствии Павел неоднократно жаловался людям, с которыми имел доверительные отношения, на то, что ничем не занят.

Гатчина стала для него в этих условиях настоящим спасением: здесь нашел он поле деятельности, к которому мог приложить свою неуемную энергию, — здесь получил он поприще, на котором мог проявить себя в качестве властителя. Многое из того, что Павел делал в Гатчине, он после того, как станет императором, будет стараться осуществить в Санкт- Петербурге.

С юности усвоил Павел истины, что «человек — первое сокровище государства, а труд его — богатство», что «сбережение государства — сбережение людей, сбережение людей — сбережение государства». Сделавшись владельцем Гатчины, великий князь стал руководствоваться этими принципами на деле.

Так, он предпринял меры по обеспечению сносного существования крестьян, прирезал земледельцам дополнительные наделы земли, дал ссуды тем, у кого хозяйство из-за внешних обстоятельств пришло в упадок. Заботясь о здоровье обитателей Гатчины, Павел распорядился устроить сеть фельдшерских пунктов и переоборудовать гатчинский госпиталь, с тем чтобы можно было оказывать бесплатную медицинскую помощь не только дворянам, но и крестьянам с солдатами. Этот госпиталь впоследствии славился чистотой и порядком, своими просторными палатами. Было в нем даже то, что сейчас называют инфекционным отделением.

Помимо медицинских учреждений, цесаревич организовал в Гатчине учебные заведения, в которых бесплатно обучались дети всех проживающих в Гатчине, независимо от их сословной принадлежности, а также выстроил и содержал за свой счет сиротский дом, православную, католическую и лютеранскую церкви.

При содействии великого князя Павла в Гатчине было развернуто широкое строительство мануфактур, возникли заводы по производству фарфоровых и стеклянных изделий, суконная фабрика, шляпная мастерская и т. д.

В дополнение ко всему новый владелец Гатчины так усовершенствовал местную полицию и пожарную часть, что жить здесь стало много безопаснее, нежели в Петербурге и где-либо еще.

Атмосферу воцарившегося в Гатчине порядка нарушали поначалу многочисленные беглые крепостные, наводнившие окрестности мызы. О причине, по которой люди побежали в Гатчину после переезда сюда цесаревича Павла, и о мерах против беглых шла речь в Указе Сената губернским правлениям от 17 мая 1784 года. В нем говорилось: «Из представления санктпетербургского губернского правления сенату известно учинилось, что по рассеянному слуху от людей, мыслящих во вред только себе и ближнему, яко бы мыза Гатчина, лежащая в Софийском уезде, превращена будет в город, и что ко умножению в нем купечества и мещанства примутся без разбора все, кто только пожелает, почему многие дворовые люди сделали побеги, в том намерении, что они будут уже граждане, и хотя в самом начале правительство, узнав, привело все в законный порядок, но вероятно, что таковые лживые слухи могут распространяться и далее, то сенат долгом своим поставляет предписать всем правлениям, дабы в поимке беглых и беспаспортных людей, также и в рассуждение пени за небрежение, непременно покупаемо было по силе учреждения о губерниях». Слухи о том, что мыза Гатчино будет превращена в город, имели под собой основания. Павел сначала превратил это селение в посад, а 11 ноября 1796 года — на пятый день своего пребывания на престоле — присвоил Гатчине статус города.

В 1779 году великий князь Павел Петрович писал графу Петру Ивановичу Панину: «Государство наше, будучи в беспрестанных движениях с царствования государя Петра I, зачинает приходить в некоторую слабость, которую, как ее самую, так и ее следствия предупредить должно, дабы все здание или весь корпус не рушился, ослабевшее от многих припадков тело». С тех пор Его Высочество жил с сознанием, что именно на него возложена миссия спасения России.

В Гатчине он приступил вплотную к исполнению этой великой миссии. Первое, что надлежало, по его мнению, сделать в данном направлении, — это укрепить военную мощь Российского государства. Не имея возможности осуществить свои реформаторские замыслы в рамках существовавшей в России армии, Павел стал создавать военные отряды у себя в резиденции, то есть действовать подобно тому, как действовал в свое время Петр I, организуя в Преображенском так называемые «потешные» войска. Если в 1783 году в распоряжении наследника престола были две воинские команды по 30 человек, которые несли сугубо караульную службу, то в 1787 году он имел уже 360 человек, разделенных на три роты. В 1785 году в ведение цесаревича поступил кирасирский полк, а в 1786 году восемь рядовых и один унтер-офицер из морской артиллерии положили начало гатчинским артиллерийским формированиям.

Правда, поначалу функции этой артиллерийской команды были сугубо церемониальные — артиллеристы и пушки предназначались для того, чтобы выстрелами давать два сигнала: по первому следовало начинать приготовление пищи для Его Высочества, а по второму — садиться за стол вкушать ее. Но уже со следующего 1787 года артиллерия в Гатчине стала создаваться в качестве боевой единицы. Тогда же положено было начало и гатчинской коннице.

Расширяя численность воинских отрядов, Павел одновременно устраивал их на новых принципах. В литературе до сих пор бытует мнение, что принципы эти цесаревич целиком заимствовал у тогдашнего короля Пруссии Фридриха II, с которым он познакомился лично во время заграничного путешествия. Действительно, Павел восторгался порядками, господствовавшими в прусской армии. Он заимствовал у нее покрой мундира, косички, пудру и т. п. И это было довольно неудачное заимствование[69]. Но внутренние принципы, на которых строилась Павлом гатчинская армия, нельзя назвать прусскими. К примеру, Фридрих Великий организовывал свою армию, исходя из правила: артиллерия начинает бой, пехота одерживает победу, а конница довершает ее. Великий князь Павел предполагал участие артиллерии и в начале боя, и в середине, и в завершающей стадии. А в тех случаях, когда войска терпели поражение, артиллерия должна была, согласно идее Павла, обеспечивать отход войск. В связи с этим гатчинская артиллерия в отличие от прусской создавалась как более мобильная и разнообразная по калибрам орудий — она формировалась в качестве самостоятельной, обособленной от пехотных и конных подразделений войсковой части. Пехоте и коннице такая артиллерия придавалась лишь во время совместных боевых действий. Павел ввел и отличную от прусской организацию артиллерии, в основание которой было положено не число людей, а количество орудий — по 12 в каждой роте.

Примечателен был и состав гатчинского войска. Павел брал к себе на службу лишь тех, кто хотел и мог служить усердно, не жалея для службы ни себя самого, ни других. При этом великий князь не обращал никакого внимания на бедность и незнатность претендентов. Скорее даже старался отдавать им предпочтение, сознавая, что для бедных и незнатных служба — единственный источник средств существования и путь к возвышению. В результате в гатчинской армии собралось множество выходцев из глухих российских провинций, малообразованных, малокультурных, но честолюбивых и ретивых к службе молодых людей. Павел был для них отцом и благодетелем, на него возлагали они все свои надежды. И Павел вел себя с ними именно как отец и благодетель. Он знал в лицо каждого своего офицера, был вхож в его домашние и семейные нужды и всегда старался помочь, как мог, в устройстве его жизни. Конечно, кому-то столь всесторонняя и в чем-то мелочная Павлова опека не нравилась. Но в основной своей массе гатчинцы были преисполнены благодарности к цесаревичу, особенно те, кто служил с настоящим усердием — для таких Его Высочество не жалел похвал и наград.