Любовь Романова - Аутист

• Название: Аутист
• Автор: Любовь Романова
• Жанр: Детективная фантастика

Из ЖЖ автора:

Письмо застало меня в Париже. … Послание от юриста издательства, с которым я накануне заключила договор на написание книги в проект Этногенез. … В этот сериал я и должна была вставить свои пять копеек — написать, так сказать, подсерию. Договор был заключен, гонорар зафиксирован на бумаге, синопсис и первая часть будущего произведения представлены на согласование. Всем все нравилось, и, казалось, нет места для сюрприза. Особенно, неприятного. Но увы. После того, как я сдала едва ли не половину рукописи, мне сообщили, что работа заказчика не устраивает. Причем, не устраивает не что-нибудь, а мой стиль. … Короче, договор расторгли без лишних разговоров. 

…Вот только гложет меня предчувствие, что ушлые ребята из Этногенеза при случае воспользуются моим сюжетом. Ибо сюжет — любопытен, и, как я поняла, он-то самому главному дядьке в издательстве весьма и весьма понравился. Нет, я не страдаю паранойей или манией величия — просто трезво оцениваю ситуацию. Поэтому сейчас предпринимаю ряд простых действий для сохранения за собой авторства. Одно из них — публикация уже написанного текста. Сразу предупреждаю, фантастическое допущение (с фигурками) — Этногенеза, остальное — мое. Я собираюсь превратить задумку в реалистичное произведение и предложить его другим издательствам.

---

Гулько нависла над столом, сверля взглядом растерянную женщину. Фил мысленно отругал себя за то, что собрался сделать, и не громко кашлянул.

— Анна Николаевна, Вас никто не обвиняет в их смерти.

— Что? — Она удивленно уставилась на аутиста.

— Ни в смерти Саши и Светы, ни в Настиных попытках покончить с собой. — Он встал, небрежно сунул руки в карманы брюк, прислонился спиной к стене. — Вы зря защищаетесь. Я понимаю, лучшая защита — нападение. Чего проще, обрушить на голову человека кучу терминов, вызвать в нем чувство вины… Только зачем это все? На Вас ведь никто не нападает. Наталье Алексеевне нужна помощь. Она за ней пришла. Так помогите! Спасите Настю! Хотя бы попытайтесь.

Стало тихо. Гулько откинулась на спинку кресла и принялась внимательно разглядывать свои ногти. Фил чувствовал, как она колеблется: поставить на место зарвавшегося сопляка или признать его правоту. На горе лежал большой каменный шар и покачивался, раздумывая, с какой стороны скатиться. Ощущения психолога напоминали клубок разноцветной проволоки. В них мелькало и раздражение в адрес аутиста, и беспокойство за свою карьеру, и страх оказаться в ответе за гибель девушки, а еще — стыд. Гулько было стыдно из-за выступления перед раздавленной горем женщиной. Это-то чувство и победило.

— Простите, Наталья Алексеевна. Я погорячилась. — Тихо сказала Анна Николаевна. — Филипп прав, главное сейчас помочь Насте. Вы говорите, ее послезавтра переведут в двадцатую больницу? Там работает мой научный руководитель. Сергей Витальевич Старосельский. Я ему позвоню и объясню ситуацию. Как только вашей дочери станет чуть-чуть лучше, он попробует разговорить девочку.

Женщины еще минут пять уже вполне мирно беседовали о Насте. Гулько давала советы, как уменьшить риск новой попытки самоубийства, Наталья Алексеевна записывала их на сложенном пополам листке, придвинувшись к столу.

— Вы уверены, что Настя не попала в секту? — В третий или четвертый раз уточнила психолог.

— Мне кажется, мы доверяли друг другу. Она бы рассказала, — Вздохнула мать. — Да и девочки из «Вселенной успеха» ничего не знают…

— Откуда? — Сердце Фила гулко заколотилось, словно попав внутрь барабана. С женщиной из «Вселенной успеха» переписывалась Света Анохина. Неужели, то самое совпадение, которое не сумел обнаружить Бася?

— Это психологический центр такой. — Пояснила Наталья Алексеевна. — Настя год назад прошла в нем несколько тренингов, а потом продолжила общаться с его сотрудниками. Ей там очень нравилось. Я звонила им, но они ничего не знают. Страшно переживают за мою девочку. Просили в курсе держать.

— «Вселенная успеха» — известная в Москве компания. Принадлежит Эдгару Новосадову, сильному тренеру, — Задумчиво пояснила Анна Николаевна. При упоминании владельца она испытала странную смесь чувств: вспышку радости, беспокойство и легкую грусть. — Вряд ли он может быть связан с Настиным состоянием.

Разубеждать ее Фил не стал. Сначала нужно самому разобраться. Поэтому согласно кивнул и больше ни о чем не спрашивал. Наталья Алексеевна посидела еще пару минут и ушла. На прощание поцеловала Филиппа в щеку, оставив на ней мокрый след. Женщина беспрерывно плакала.

— Ну, молодой человек, теперь давайте разбираться с Вами! — Сказала Гулько, едва за Настиной матерью закрылась дверь.

Однако разбираться не пришлось. Невидимая флейта сообщила, что пора бежать на физику. Стручок, Иван Михайлович Струков, ждать не будет. И даже аутизм может не спасти.

— Извините. В другой раз, — Обезоруживающе улыбнулся Филипп. — Только Вы пока не разберетесь, никому ничего не говорите. Хорошо? Вам ведь хочется написать кандидатскую про уникальный случай излечения от аутизма? — Он многозначительно покосился на стопку листов на столе Анны Николаевны. Заголовок самого верхнего — «Возможные темы диссертации» — ясно давал понять, что волнует сейчас школьного психолога.

Фил встал, и Гулько испуганно уставилась на него снизу вверх. Кажется, он перегнул с проницательностью. Но, с другой стороны, выиграл немного времени. Ей слишком хочется заполучить аутиста в качестве подопытного кролика, чтобы она стала рисковать его отношением к себе. Шагнув к столу, Фил положил перед Гулько зеленое яблоко, подаренное Никой.

— Что это? — Спросила психолог.

— Взятка, — Ответил Фил, открывая дверь. — За Ваше молчание.

Тарас

Чтобы найти гнездо отца Власа, пришлось попотеть. Без мотоцикла, тосковавшего в подземном гараже в ожидании мойки, Тарас чувствовал себя, как татаро-монгольский кочевник без лошади. Один плюс — есть надежда, что живот от такой жизни опадет, а то совсем распоясался.

Наконец, номер на стене очередной многоэтажки совпал с написанным Вирусом на клочке бумаги. Кажется, прибыли. Если отец Влас — существо из плоти и крови, то существует он здесь.

Нижняя половина двадцатиэтажной «свечки» от фундамента до восьмого этажа, была выкрашена в оранжевый цвет, все остальное — в тона выцветшей фуксии. Балконы этой «мечты футуролога» представляли собой бетонные трубы с круглыми дырками. Они придавали высотке сходство с гигантским термитником. Тарас потянул дверь нужного подъезда. Открыто. Весной люди становятся доверчивее и забывают про домофоны и кодовые замки.

— Кто? — осторожно спросили за металлической дверью, обитой дерматином под коричневого крокодила.

— Пес в манто! — рявкнул Тарас и состроил в глазок злобную рожу. — Совсем охренели? У меня в ванной потоп! Давно потолок не красили?

Замок торопливо лязгнул. Через пару секунд из-за двери выглянула возмущенная физиономия хозяина квартиры.

Тарасу хватило одного взгляда, чтобы узнать его. Глубокая, словно каньон в штате Аризона, вертикальная борозда на лбу, не оставляла шанса на ошибку. Бледно-розовая футболка, обтягивающая тщедушный торс отца Власа, усиливала сходство с креветкой.

— Перепутько?

— Ну.

— Поговорить надо! — не дожидаясь реакции, Тарас навалился на дверь и оказался в грязной прихожей.

— Ты кто такой? Сейчас милицию позову! — боязливо возмутился мужичок, разглядывая небритую физиономию гостя.

— Позовешь-позовешь, Федор Сергеевич. Только сначала расскажешь мне про твои художества в сети. Отец Влас, блин…

Услышав свой виртуальный псевдоним, хозяин квартиры сразу просветлел, выпрямился и даже придал невзрачному лицу значительное выражение.

— А что вы, собственно, хотите узнать?

— Да самую малость. Что значит весь этот цирк?

За спиной сетевого проповедника маячил дверной проем. Он открывал вид на не слишком прибранную, но уютную комнату. На полу вишневый паркет, стены цвета топленого молока, большое окно без занавесок смотрит в утопающий в светло-зеленой листве двор.

— Почему вы называете цирком то, что другие считают чудом? Божественным даром? — пропел он козлиным тенорком.

— Э-э-э, братец, ты меня с кем-то путаешь. Я проповеди не люблю. Меня ими еще теща достала. Давай-ка выкладывай, кому понадобилась эта грандиозная мистификация?

— Вы заблуждаетесь. Это не мистификация, а божественная благодать!

Перепутько, вздернув острый подбородок, часто хлопал красноватыми веками. Взгляда не отводил. Может, и впрямь верил в то, что говорит? Тарас не спеша приподнял его за ворот футболки и прижал к виниловым обоям под кирпичную кладку.

— Слушай, дорогой, у тебя есть ровно минута, чтобы все мне рассказать. Иначе я засуну твою преподобную голову в толчок и нажму на смыв. Время пошло.

Наверное, что-то в лице невыспавшегося Тараса заставило отца Власа поверить: засунет. И нажмет. За таким здоровяком не заржавеет.

— Они обратились месяц назад. У меня раскрученный блог, через него и нашли, — быстро заговорил проповедник, вжимаясь в стену. — Объяснили задачу, скинули тезисы, а дальше я сам.

— Что за задача?

— Поддерживать огонь веры…

— А серьезно?

— Я создаю новое учение о переселении души в интернет. Люди приходят ко мне за объяснениями и получают их. Мы ведь как устроены — нам одного чуда мало. Персты, вложенные в раны, не рождают Бога в душе. Нужны слова… Много слов… И еще нужны уверовавшие. Вера, она, точно грипп — чем больше рядом людей чихает, тем быстрее ты ею заражаешься…

— Кто заказчик? — прервал Тарас поток откровений.

— Не знаю. Он выходит под разными никами.

— А деньжата ты от кого получаешь?

— На карточку капают.

— Как ты находишь новых членов сообщества?

— Некоторые сами приходят, но вообще-то мне периодически список скидывают тех, у кого родственники воскресли. И я отправляю им приглашения.

— А на кой ляд телефон даешь?

— Не знаю, — Вздохнул Перепутько и опустил глаза.

— Дубль два: зачем ты просишь людей тебе звонить? — Тарас легко встряхнул Перепутько.