Личия Троиси - Две воительницы

• Название: Две воительницы
• Автор: Личия Троиси
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9524-4793-6

Свободным Землям грозит катастрофа — Дохор и Верховный Страж Гильдии вступили в сговор, они пойдут на все, чтобы завладеть миром.

Совет поручает Идо разыскать Тарика, сына Ниал и Сеннара. Но агенты Гильдии опередили гнома: Тарик и его жена мертвы, их сын похищен, его готовят к ритуальному убийству — двенадцатилетний внук полуэльфийки Ниал идеально подходит для того, чтобы принять в себя дух Астера. Сметая врагов на своем пути, Идо бросается на поиски мальчика. Тем временем Лонерин отправляется в Неведомые Земли к великому магу, просить его расстроить планы Гильдии, которой вот-вот удастся вернуть Астера из мира мертвых. Дубэ решает сопровождать Лонерина в надежде на то, что Сеннар найдет способ снять с нее проклятие. Юный маг рад такой спутнице, Дубэ отличный воин, и вместе им будет легче противостоять убийцам Гильдии, которые уже идут по их следу. С болью и горечью провожает Лонерина в новое опасное путешествие Теана. Девушка-маг давно любит его и отчаянно ревнует к таинственной и мрачноватой Дубэ, еще не зная, какие жестокие испытания предстоят им обеим…

---

Идо наклоняется над головой Везы. У него кружится голова и сердце бешено колотится в груди. Он стоит совсем рядом с глазами Везы и поэтому может видеть каждую чешую на великолепной красной коже дракона.

— Веза, умоляю тебя, сопротивляйся. Я не остановился, мне пришлось плохо, но сегодня ночью я сражался хорошо, как и ты. Ты — все, что у меня осталось, не покидай меня…

Дракон пристально смотрит ему в глаза. Идо кажется, что перед ним человек, а не животное, и что Веза говорит ему:

— Я должен уйти.

— Ты не можешь меня бросить! — кричит Идо с такой силой, что чувствует жжение в горле. — Не делай со мной это!

— Для всего есть свое время. И мое время наступило сегодня.

— Это неправда, я не согласен! Помнишь, как после каждой схватки я приходил к тебе и говорил, что повешу меч на стену, помнишь? Я же этого не сделал! И ты тоже не можешь, не можешь покинуть меня!

Глаза Везы становятся спокойными. Его дыхание, когда-то такое могучее, делается слабым, как у ребенка. Его грудь поднимается едва заметно и рывками.

— Дай мне уйти.

И тогда Идо заплакал как мальчик.

Величавое дыхание Везы всегда отсчитывало для него время боя. Идо вслушивался в него перед боем, чтобы успокоиться, а потом с тревогой прислушивался к нему, когда борьба кончалась, и это был звук победы. Когда они перелетали из одного военного лагеря в другой, Идо засыпал под этот шум. И вот теперь дыхание его друга стало едва слышным и скоро затихнет навсегда.

Это больше, чем он может выдержать. Всадник без дракона не существует, всадник без дракона должен умереть, чтобы сохранить свою честь.

Идо поднимает голову и впивается взглядом в глаза Везы. Он видит, как они медленно гаснут и как в конце концов веки дракона окончательно перестают вздрагивать и его дыхание останавливается. Идо еще пытается звать его, трясет, ударяет, но прекрасно знает, что это конец. Сжав кулаки так, что пальцы сводит судорога, Идо безудержно плачет, проливая последние слезы воина, которые у него оставались.

Идо вздохнул. Память. Воспоминания, которые отпечатались в его сознании даже слишком ярко. Образ распластавшегося на земле Везы долго стоял у него перед глазами и мучил его каждый раз, когда он видел дракона. Всадник Дракона, живший в его душе, умер в тот день.

Он повернулся. Теперь он был готов пройти последний отрезок пути и нанести последний визит, чтобы проститься со своим славным и трагическим прошлым, — самый важный визит.

Он уверенно шел по акведуку. Прошло три года, но он узнавал каждый камень. Невозможно сосчитать, сколько раз он здесь проходил, и боль глубоко врезала ему в память этот путь.

Это место было затоплено при захвате акведука, и вскоре Идо оказался почти по пояс в воде. Но он шел дальше, побуждаемый желанием, которое не мог укротить.

Наконец Идо увидел его. Нижняя часть затоплена, но наверху по-прежнему лежали цветы, которые он принес сюда в прошлый раз; они засохли, но не утратили форму. Это был прислоненный к скальной стене круглый камень, примерно локоть в диаметре, украшенный изображениями листьев и стилизованных цветов. Одно из древних украшений, которые часто можно было обнаружить в акведуке, произведение искусства его предков.

Гном медленно, словно загипнотизированный, подошел к камню. Уже три года он не давал воли своему горю. Сколько времени он не плакал? Сколько времени не позволял себе сладкую роскошь быть слабым?

Он положил руку на этот камень — памятник на могиле Соаны, провел рукой по орнаменту до того места, где они оказались под водой, погладил их и почувствовал, как боль заполняет его душу, словно вода разлившейся реки, и отдался во власть своего горя. Оно было старым другом, которому он давно не открывал дверь, и был почти рад, когда почувствовал, что плачет.

Идо в тишине спускается в свою комнату. Он знает, что конец близится…

Перед входом он видит Кхала — жреца, который находился при Соане в последние месяцы ее болезни. По его лицу Идо понимает все.

Он останавливается, руки повисли вдоль тела. Он уверен, что не готов к этому. Он с трудом слышит слова жреца, как будто они долетают из неизмеримой дали.

— Идо, я думаю, что больше ничего нельзя сделать. Мне жаль. Болезнь полностью захватила легкие, а на этой стадии наша магия бессильна.

— Сколько времени осталось? — шепотом спрашивает он.

Кхал опускает глаза.

— Скажи мне сколько — и кончим с этим! — гневно требует Идо.

— Может быть, до завтра, не дольше.

Конец. Больше нет времени для отчаянных надежд, для бесполезных мечтаний. Завтра или даже раньше закончатся годы, которые подарила им судьба.

Идо входит в комнату на цыпочках, опустив глаза.

— Не нужно идти так тихо: я не сплю.

Голос Соаны звучит жалобно, прерывается от одышки. Идо находит в себе мужество поднять глаза и посмотреть на нее. Он любит в ней даже признаки болезни — смертельную бледность, прозрачность кожи, которая стала такой от жара, трещинки на коже тонких губ.

— Подойди сюда, и закончим это.

В ее голосе нет тревоги. Она уходит из жизни спокойно, как будто отправляется в одну из поездок, которых было так много в ее жизни, оставляет его одного, и он не в состоянии примириться с этим.

Идо подходит ближе, садится рядом с Соаной и находит в себе силы посмотреть на нее. Он долго всматривается в каждую черту ее лица, останавливает взгляд на ее ввалившихся глазах и темных кругах вокруг них, на тонкой шее, на сморщенной коже.

«Значит, такой я буду помнить ее всю оставшуюся жизнь? Больное тело в глубине кровати?» — спрашивает он себя и не может сдержать слезы.

Соана закрывает глаза, дышит тяжело.

— Прошу тебя, не делай так.

— А что, по-твоему, я должен делать?

Она молчит.

Идо берет ее за руку, сжимает ее ладонь. Сколько раз в его жизни повторялась эта сцена прощания? Столько, что его уже тошнило от нее, но за все эти годы войны он никогда не думал, что однажды будет так прощаться с Соаной. Он предпочитал верить, что стрела, кинжал, меч или яд убьют его раньше, и это ей выпадет на долю оплакивать его мертвое тело. Судьба не была настолько милостива к нему.

— Не грусти, — устало заговорила Соана. — Мы прожили столько лет, и они были прекрасным подарком, разве не так? И я сделала все, что должна была выполнить, мне не о чем жалеть.

— Если бы я не взял тебя с собой под землю, в этот акведук, если бы не продолжал как дурак жить только одной войной…

Она словно смахивает его слова небрежным движением руки.

— Идо, я сама сделала этот выбор.

Идо качает головой: он не может сдаться.

— Если бы я раньше сказал тебе, что люблю тебя, у нас было бы гораздо больше лет.

Соана улыбается.

— Но у нас были эти годы, и их было немало.

Для него они были как одно мгновение. Он целует ладонь Соаны, сжимает эту ладонь в руке.

— Идо… — Но совершенно ясно, что даже Соана не знает, что сказать.

Идо думает: смерть любимого человека никогда не бывает естественной, она всегда — убийство и самая настоящая кража. Это все равно что потерять руку или ногу, с этим нельзя смириться. Может быть, в самом деле это только закон жизни, но если жизнь так устроена, значит, жизнь несправедлива и, может быть, жить не стоит.

— Не заставляй меня уходить в тоске из-за того, что я оставляю тебя.

Идо чувствует, что ему больше нечего сказать.

— Если ты захочешь, пройдет даже это. Но ты должен хотеть этого, понимаешь?

Слезы начинают тихо литься у гнома из глаз и капают на ладонь Соаны. Сейчас Идо кажется невозможным, что однажды он сможет увидеть свет, и в любом случае он этого не хочет. Если она умирает, то будет справедливо, чтобы он провел в темноте все время, которое ему осталось жить.

— Прошу тебя, поговорим о чем-нибудь другом.

Соана делает усилие, чтобы улыбнуться, и старается, чтобы ее голос звучал нормально.

— Ты помнишь тот вечер, когда я попросила, чтобы ты позволил мне побыть у тебя дома?

Идо закрывает глаза и видит Соану, какой она была тогда, в точности такой, какой она сидела тогда перед ним, словно не было прошедших лет. Теперь он больше не сомневается, теперь он знает, что будет видеть ее такой каждый раз, когда вспомнит о ней.