Сергей Мавроди - Тюремные дневники, или Письма к жене

• Название: Тюремные дневники, или Письма к жене
• Автор: Сергей Мавроди
• Издательство: Тэнсил
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 5-88149-188-2

Письма к жене Сергея Мавроди в форме подробного тюремного дневника создают удивительно рельефную картину. Предельная искренность автора, где нет места самолюбованию, документальная правда, достоверные подробности быта ценились во все времена. Именно поэтому вот уже две тысячи лет читаются с интересом частные письма ничем не прославившегося Плиния Младшего.

---

Глаз на Васю он так и не поднимает.)

В камере все это время царит мертвая тишина. Вася прямо-таки закоченел на своей шконке от ужаса! (Он вообще, кажется, слегка побаивается Костю с Витей. Ну, еще бы! Особый режим, как-никак!

Полосатики! В случае войны, например, подлежат немедленному уничтожению. Как особо опасные и непредсказуемые.) Я же кусаю себе губы и изо всех сил сдерживаюсь (буквально уже из последних сил), чтобы не расхохотаться!

Наконец Костя заканчивает свою кошмарную летаргическую ледяную стирку (обычно в таких случаях местную арктическую воду мы все-таки хоть слегка, да подогреваем), развешивает на веревке свои вещи и все так же молча и ни на кого не глядя ложится на шконарь. Уже укрывшись до подбородка одеялом и безразлично глядя прямо перед собой в пространство, он совершенно бесцветным и безжизненным голосом без всякого выражения произносит: «Встал, блядь, гороху поесть! Вымыл миску, пол в камере, постирал свой спортивный костюм и трусняк снова лег спать». После чего отворачивается к стене и укрывается одеялом теперь уже с головой.

Я уже больше не могу сдерживаться и начинаю оглушительно хохотать. Я все хохочу, хохочу, хохочу до слез и никак не могу остановиться. (Вася за все это время так и не издал ни единого звука!) Витя просыпается, некоторое время с недоумением на меня смотрит, потом что-то бормочет и засыпает снова. Наконец я кое-как успокаиваюсь. Вытираю слезы, раскрываю наугад книгу и, время от времени все еще всхлипывая, пытаюсь читать. (Точнее, пытаюсь прийти в себя.) В этот момент просыпается наконец-то и Андрей. Он потягивается, зевает, а потом лениво спрашивает: «А что там у нас сегодня на обед было? Горох? Тогда я тоже, пожалуй, сейчас пообедаю!»

Дальше я ничего не помню. Помню только, что у меня, кажется, началась самая настоящая истерика, и я буквально катался по камере от хохота… И вот даже до сих пор, глядя, как Вася суетится у кормушки со «своей шленкой», я… Впрочем, неважно.

Р.S. Насчет утренней малявы пока все тихо. Наверное, просто какая-то ошибка.

2 мая, пятница

Костя с Витей решили сходить все-таки хоть раз на прогулку.

Подышать, так сказать, свежим воздухом. Вася тоже поначалу непременно хотел идти и даже неоднократно во всеуслышанье об этом заявлял («Какая сегодня погода прекрасная!»), но в самый последний момент почему-то вдруг передумал.

«Что-то он с нами на прогулку в последнее время не ходит, — заметил по этому поводу Витя. — С Цыганом ходит, а с нами нет». — «Значит, есть причина!» — злобно ответил Костя. (Костюм и трусы его до сих пор не высохли…)

Во время прогулки в соседнем дворике начали вдруг ломиться в дверь. «Старшо-ой! Старшо-о-ой!! Откройте, человеку хуево!»

Бесполезно. Зов вопиющего в пустыне. Так до конца прогулки и провопили.

В камере Витя первым делом спрашивает Васю:

— Вася, ты чего на прогулку сегодня не пошел?

— Да… так… расхотелось что-то…

— Борисыч! Ты с каждым днем все скромнее и скромнее становишься!

Тебя так секретарша потом не узнает.

Вася с готовностью улыбается, но молчит.

— Или она тебя по запаху узнает?!

Вася по-прежнему ничего не отвечает.

Из-за прогулки Костя с Витей так больше и не заснули. Несколько раз ложились, потом опять вставали, пили чай с баранками и пр., и пр. Вконец измучившись, Витя предлагает мне сыграть партию в шахматы. Я подвигаюсь на лавке и собираю бумаги. Витя садится рядом, достает доску, ставит ее на стол и начинает расставлять фигуры. Я заканчиваю возиться с бумагами и собираюсь уже перейти на другую сторону стола, как в этот момент Вася вдруг неожиданно спрашивает:

«А вы в одном ряду будете играть? (Сидя на одной лавке, с одной стороны стола.) Можно, я с другой стороны сяду, поем?» — «Вась, ну ты что, в натуре? Никогда не видел, как в шахматы играют?» — «Да откуда я знаю!»

Вечером Андрей получает маляву от своего подельника. Внимательно ее читает, а потом говорит Косте: «Кость, прикинь, что мне тут подельник пишет! «Андрюха, загони мне каких-нибудь сказок. Больше я ничего читать не могу». (Подельник Андрея — это здоровеннейший бугаина под два метра ростом. Или даже выше! Мимоходом сломавший какому-то случайно подвернувшемуся ему в подъезде бедолаге сразу обе ноги. Зовут Вован. Видел его раз на сборке.)

Андрей на минуту задумывается, а потом, помолчав, говорит: «Да сказки я бы и сам сейчас с удовольствием почитал…» — «С удовольствием — дороже!»

3 мая, суббота

Костя, похоже, никак не может забыть Васе свой день рождения и вчерашнюю историю с чаем. Сегодня перед прогулкой он вдруг совершенно неожиданно обрушился на него по поводу телевизора.

Путем сложнейших интриг и беззастенчивого запугивания робкого и доверчивого Васи («А вдруг ОНИ проснутся?») я добился того, что днем телевизор теперь у нас обычно выключают. Должны же в конце концов Костя с Витей полноценно отдыхать после напряженнейшей ночной работы на решке! Работы, между прочим, в интересах всей камеры!

— Никто не запрещает включать телевизор днем. Никто никому тут вообще ничего не запрещает! А попросить по-человечески — это другое дело. А если кто не понимает — то и к нему будет такое же отношение!

Хотите — пожалуйтесь вон в соседнюю камеру (вору)!

— Да я, Кость, вообще ничего не говорю! Я этот телевизор вообще никогда не смотрю и не включаю!..

(Какая наглая ложь!! Нет, ну вы только послушайте!..)

… Я, Кость, в случае чего, всегда на твоей стороне буду! Я тебя всегда поддержу!

— Да не надо, блядь, меня поддерживать! Я и сам за себя отвечу! А вот если…

К счастью для Васи дверь камеры в этот момент открывается.

«Прогулка!» Костя умолкает на полуслове.

На прогулку выходят трое — Витя, Костя и я.

— Да чего ты на него набросился? — удивленно спрашивает Витя.

— По-моему, он вообще не при делах (не при чем).

Но Костя непримирим!

— Я не мальчик!! Мне не четырнадцать лет! Все я вижу!

Я пытаюсь хоть как-то разрядить ситуацию.

— А соседняя хата-то тут причем? На что жаловаться-то? Ну, даже если бы и действительно запретили — ну, и что?

— В тюрьме нельзя ничего никому запрещать. Если кто-то смотрит телевизор, его нельзя выключать. На Бутырке в свое время хата была, где какие-то спортсмены сидели. Они в хате спортом занимались и поэтому курить всем запрещали. Курить там только в какое-то конкретное время можно было. Воры объявили хату блядскою, и всем этим спортсменам потом хребты на сборках и этапах поломали!

Ну и ну!.. Это значит и я, блядь, по острию ножа хожу? Васю бедного терроризирую! Нажалуется на меня «в соседнюю хату»…

Вечером пришла какая-то совсем уж дурацкая малява от легендарного Зубарька. (Это у которого невеста вскрывалась — ну, я тебе в свое время писал про эту историю.) Фотография смеющейся… э-э… скалящейся лошади и надпись: «Если вы с ней знакомы — пишите.

ЗаранИе душа». (Заранее благодарен, от души.)

Кстати, судя по точковке, несколько ответов он уже получил. Не знаю, правда, каких. Хотя, с другой стороны, делать здесь все равно абсолютно нечего. От такой скуки смертной чего только не сделаешь!

Даже и Зубарьку напишешь.

— Да, крышу у него, похоже, совсем сорвало. Конкретно!

— Ну, конечно. Винтом, хуй ли!

(Зубарек — наркоман и сидит на «винте». На перевентине.)

Я с любопытством спрашиваю Витю:

— А ты разве его знаешь?

— Конечно. Он же у нас в хате сидел. Кровь сворачивал!

— Как это?

— Ну, по пять раз одну и ту же историю всем рассказывал. Причем, без всякого зазрения совести. Сегодня, к примеру, расскажет, а завтра подходит к тебе и опять все сначала начинает. Со всеми подробностями. Ну, я-то ему сразу, после первого же раза сказал:

«Стоп-стоп-стоп! Давай сведем наше общение к минимуму!» А только так тут и можно! Иначе нельзя. Деликатность эта — только себе в ущерб выходит. На фиг это надо!

Р.S. Костя, кстати, рассказал на прогулке, какие именно акты нарушения режима в Ульяновске писали тамошние козлы.

— «Ходил в локальном участке с дурными мыслями».

— Это что, шутка?

— Нет.

— И что за это давали?

— Трое суток ШИЗО. Я сам сидел.

4 мая, воскресенье

Костя с Витей в конце концов окончательно смирились с мыслью о том, что работать ночью на решке и ходить днем на прогулку решительно невозможно. Чтобы убедиться в этом, им хватило двух дней.

Оно бы, конечно, и можно, но днем обязательно что-нибудь, да случается — то шмон, то ларек, то непонятки какие-нибудь… Не говоря уже о том, что цинкуют днем теперь практически постоянно.

Короче, гулять им нереально.

Днем не высыпаются, а ночью, хочешь, не хочешь, а работать на решке надо. («Или ты думаешь, что это у нас хобби?» — остроумно заметил Витя в ответ на простодушный совет Васи «вставать вечером попозже».)