Том - Когда я был настоящим

• Название: Когда я был настоящим
• Автор: Том
• Жанр: Современная проза

---

    - Ладно. Мне сюда сесть или постоять, или...?

    - Как угодно, - ответил я. – Нам требуется вот что: вы должны будете стать мотоциклистом-любителем. Вам придется быть готовым к вызовам в любое время – работа с проживанием; будете занимать квартиру на втором этаже многоквартирного дома. Надо будет много времени проводить во дворе дома, возиться с мотоциклом.

    - Как это - возиться? – переспросил он меня.

    - Чинить его.

    - А когда починю, что делать?

    - Снова разбирать. Потом опять чинить.

    Какое-то время он молчал, обдумывая мои слова.

    - Значит, вам совсем не надо, чтобы я играл? – спросил он в конце концов.

    - Нет, - объяснил я ему. – Надо не играть – просто делать. Исполнять. Реконструировать.

    В результате роль ему не досталась. Она досталась кандидату на место мотоциклиста-любителя, шедшему через одного, не из тех, кто сидел в холле. Актерского опыта у него было меньше, чем у двоих других – почти совсем не было. Его движения и речь выглядели менее фальшивыми, менее вторичными. Вдобавок у него был свой мотоцикл, и он в них немного разбирался. К концу первого дня я отобрал его, плюс мужа неинтересной четы, плюс пару-тройку невнятных, безымянных соседей. На этом, однако, все и кончилось – больше мне никто не подошел. Когда мы снова уселись в машину, я сказал Назу:

    - По-моему, театральная среда – не то место, где надо искать реконструкторов.

    - Вы думаете?

    Мы обсуждали это по дороге в Олдгейт – там у нас была назначена встреча с оптовым торговцем редких и вышедших из употребления осветительных приборов. К тому времени, как мы туда добрались, я полностью убедился: не то.

    - Но где же тогда? – размышлял я вслух, когда мы поехали из Олдгейта в Брикстон.

    - Центры досуга? – высказал предположение Наз, запихивая в кармашек сиденья квитанции только что сделанного нами заказа. – Бассейны? Доски объявлений в супермаркетах?

    - Да, - согласился я. – Это, наверное, места подходящие.

    Мы отменили прослушивание, назначенное на следующий день, и Наз велел распространить объявления по новым точкам. Тут нам с выбором повезло куда больше. Старуха, ставшая хозяйкой печенки, увидела объявление на вечере бриджа, жена неинтересной пары – на занятиях по йоге. Пианиста мы подцепили в музыкальном журнале – он писал диссертацию по музыковедению. На роль он подходил идеально: тихий, мрачный, даже макушка лысая. Когда я объяснял ему, как делать ошибки, он печально кивал.

    - Сперва вы ошибаетесь, - сказал я ему, - потом снова проигрываете пассаж, который у вас не получился, а подходя к тому месту, где напутали, совсем замедляетесь. Играете его снова и снова; потом, когда разобрались, как это делается без путаницы, играете еще несколько раз, возвращаясь к нормальной скорости. А потом продолжаете – по крайней мере до тех пор, пока не дойдете до следующей ошибки. Доступно?

    - Я должен намеренно ошибаться? – спросил он, глядя в пол. Голос у него был отсутствующий и монотонный, совершенно лишенный интонации.

    - Вот именно. После обеда вы занимаетесь с молодыми учениками. Со школьниками. Материал довольно простой. По вечерам сочиняете. Будет и еще кое-что, но это самое основное.

    - Согласен, - он по-прежнему не смотрел мне в лицо. – Авадс получить божно?

    - Что вы сказали? – переспросил я. Последнюю фразу он пробормотал в воротник.

    Он на мгновение поднял глаза. Вид у него был прямо-таки жалкий. Потом его взгляд снова уткнулся в пол, и он произнес, лишь немного четче:

   – Аванс получить можно? За первые две недели.

   Секунду подумав, я ответил:

   - Да, можно. Наз этим займется. Ах да – только вам придется отрастить волосы по бокам. Это вас устраивает?

   Его глаза стали медленно перемещаться из одного угла в другой, без особого энтузиазма пытаясь поймать в поле зрения волосы с обеих сторон от бледного лица. Затею эту они довольно быстро оставили; он посмотрел на пол и снова печально кивнул. Ровно то, что нужно. Он подписал контракт, Наз дал ему денег, и он ушел.

   Дизайнеры по интерьерам – с ними тоже была беда. Мы провели собеседование с несколькими. Я объяснял им, что именно мне нужно, вплоть до мельчайших подробностей – они же принимали это за намек самим взяться за создание декора!

   - То, что вы предлагаете - стиль приглушенный, ретро, - сказал мне один из них. – И это очень интересно. Тут куча возможностей. Я думаю, нам следует повсюду пустить обои из искусственного волокна – у Шанталь де Витт замечательный выбор, - а по коридорам - линолеумное покрытие. Вот как мне это видится.

   - Мне плевать, что вам видится, - ответил я ему. – Мне не нужно, чтобы вы создавали стиль. Мне нужно, чтобы вы в точности воспроизвели стиль, продиктованный мной.

   Этот вылетел из комнаты, негодующе задыхаясь. Двое других в принципе согласились воспроизвести нужный мне стиль, но заартачились, когда дело дошло до незаполненных участков. Как я уже упоминал, в своих диаграммах я оставлял целые участки незаполненными – участки пола или коридора, не выкристаллизовавшиеся у меня в памяти. С тех пор некоторые из них ко мне возвратились, а другие, подобно лицу консьержки, нет, и я решил, что эти части на самом деле должны остаться незаполненными – дверные проемы нужно заклеить бумагой или зацементировать, куски стены оставить голыми, и так далее. Нейтральная зона. Нашему архитектору это очень понравилось, но дизайнеры сочли это полным безобразием. Один из них согласился взяться за работу, и мы его наняли; но когда дело дошло до непосредственного воплощения проекта в жизнь, он не выдержал.

   - Плевать я хотел на ваши деньги, - кричал он. – Да если про это узнают, моей карьере конец. Это кошмар какой-то!

   Пришлось нам его уволить. Он подал на нас в суд. В дело вмешался Марк Добенэ. Не знаю, чем все это кончилось. Возможно, дело и по сей день не закрыто - кто знает.

   Вобщем, под конец мы взяли художника по декорациям. Идея – блестящая – принадлежала Назу. Фрэнк, так его звали. Он занимался декорациями к фильмам, так что концепцию частичного декора понял. В декорациях к фильмам бывает куча нейтральных зон - в конце концов, нужно сделать похожим на настоящий только тот кусок, который попадает в кадр; все прочее остается некрашеным, лишенным деталей, пустым. Фрэнк привел с собой реквизиторшу по имени Энни. В дальнейшем она оказалась незаменимой.

   Однажды во время подготовительного периода в дом пришел Мэттью Янгер. Я велел ему продать акций на четыре миллиона, когда только купил здание. Всего оно обошлось в четыре с лишним: три с половиной – сама цена, плюс юридические затраты, налоги и все такое, плюс взятки по две штуки каждая, которые мы дали кое-кому из долгосрочных жильцов, чтобы заставить их отказаться от своих прав и выехать без задержки. Отказались только двое; не прошло и недели, как оба передумали. Как их уговорили, я не интересовался.

   Поразительно, однако, то, что к тому времени, когда Мэттью Янгер посетил меня на объекте, спустя несколько недель, стоимость моего портфеля опять выросла почти до того уровня, на котором находилась до продажи акций.

   - Прямо как йогурт, - сказал я, - или хвост ящерицы - если отчекрыжить, опять отрастает.

   - Спекулятивные сделки! – улыбнулся он во весь рот.

   Его голос гудел, поднимаясь вверх по лестнице, отскакивая, словно наэлектризованный, от стоящих по отдельности чугунных перил, которые по частям отрывали от лестницы. В каталоге они выглядели как надо, но стоило нам их установить, все изменилось, и теперь их решено было оторвать и заменить.

   - Технологический и телекоммуникационный секторы сейчас как раз переживают бум, - продолжал он. – Взлетают со скоростью прямо-таки космической. Это замечательно, но вы поймите – вы же открыты, вы подвержены риску в громадной степени.

   - Открыт, - повторил я. – Мне нравится, когда я открыт.

   Я вывернул обе руки ладонями наружу и приподнял – почти незаметно, но все же достаточно, чтобы в правом боку началось приглушенное покалывание.

   - Я вам подготовил график, - с этими словами Мэттью Янгер вынул из своего досье большой лист бумаги, - на котором показан средний рост этих агрегированных секторов за восемь лет. Если посмотреть...

   Повернутыми наружу ладонями я почувствовал покалывание другого рода - не то, что шло изнутри, а внешнее. Казалось, будто на них падает множество частичек. Я поднял глаза – с лестницы над нами летели гранитные крошки.

   - Пойдемте на улицу, - сказал я.

   Я вывел Мэттью Янгера во двор. В тот день там устанавливали качели. В моем первоначальном видении двора качелей не было – но они выросли там позже, по мере того, как я продолжал об этом думать: бетонный пятачок с качелями и деревянное возвышение в нескольких футах справа от него. Рабочие уже залили участок цементом и теперь, пока он не застыл, вкапывали туда основание качелей. Мэттью Янгер поднял свою схему к небу.