Майкл Роэн - Преследуя восход

• Название: Преследуя восход
• Автор: Майкл Роэн
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Морские приключения
• Год: 2004
• ISBN: 5-352-00604-2

Майкл Скотт Роэн (1951) получил образование в Эдинбургской академии и Оксфорде. Он специалист в области антропологии, палеонтологии и классической и народной музыки. К концу 1980-х, после выхода ряда книг, в числе которых его прославленная трилогия «Зима мира», Роэн был признан одним из крупнейших современных мастеров фэнтези.

Действие романа «Преследуя восход», первого из серии романов о приключениях и преображении Стивена Фишера, разворачивается в современной Англии и на таинственной Эспаньоле — родине кровавого вудуистского культа Дона Педро. Это образец «умной» фэнтези, где основательный интеллектуальный и моральный багаж автора отнюдь не в тягость, но приходится как нельзя кстати главному герою в его путешествиях через время и пространство.

---

Абордажные сабли рассекали спутанную массу, здесь их короткие тяжелые клинки были более эффективны, чем мечи. Пока мы прорубали себе дорогу, отовсюду с испуганным чириканьем взлетали маленькие птички.

— Наверное, бананки, — ухмыльнулся Джип. — Милые создания. Только вот жаль, что так громко верещат.

Я знал, что он имеет в виду. Не было смысла оповещать волков о нашем приближении. Или предлагать увидеть нас; как только мы вышли из зарослей, фонари один за другим были погашены. Тропа была узкой, а волки не стали ее особенно расчищать. Она вела меж высоких папоротников, под петлями лиан, невидимых в темноте, зато всегда готовых вздернуть путника, в мрачную тень королевских пальм и манговых деревьев, где почва была осклизлой от перезрелых плодов. Нас окружал веселый говор маленьких ручейков. Довольно часто один из них пересекал нашу тропу, и мы скользили, с плеском и бранью шагая по грязи и разгоняя во все стороны маленьких лягушек. Когда луна поднялась достаточно высоко, чтобы свет ее проник сквозь ветви, идти стало легче, но при этом она отбрасывала фантастические тени, испещренные пятнами, как будто живые, и трудно было удержаться, чтобы не ткнуть их клинком.

Время шло, а с ним вместе и мы с трудом продвигались вперед, исходя потом и стирая ноги. Воздух стал чище, наполнился сладкими пьянящими ароматами. Благодатный бриз, примчавшийся с прибоем, освежил влажный шепот леса. Тут и там раздавались не слишком благозвучные крики сов. А некоторые звуки пугали до смерти — пронзительные вопли и дикий невнятный хохот. Однако гораздо больше беспокоили молчаливые препятствия, которые обойти было невозможно. Тропа была крутой, и, когда подо мной начинал крошиться и осыпаться мягкий суглинок, я ловил себя на мысли, что завидую когтистым лапам волков. Ближе к вершине холма заросли стали реже, зато более цепкими: в основном агава и прочие украшенные шипами ужасы. Матросы шли как автоматы, у которых нет возраста, но что до меня, то я заметно начал уставать. Наконец Джип приказал остановиться, и я налетел на него раньше, чем осознал его слова. Краснеющая, разбухшая луна висела почти на одном уровне с нами — впереди, за кивающими кронами пальм. Мы поднялись на первый склон. Оставив остальных перекусить сухим печеньем и выпить тепловатой воды, мы поползли вперед, чтобы заглянуть за гребень холма.

— Как видок, а? — негромко выдохнул Джип.

— Классно, — согласился я, соображая, что там подо мной ползает и водятся ли тут змеи или скорпионы. — Ты что-нибудь видишь?

— Нет. Правда, это не значит, что их там нет.

Пейзаж был действительно потрясающим. Перед нами широко расстилалась долина, обрамленная деревьями, чьи верхушки касались слабого призрачного тумана, висевшего под луной. В разрывах тумана я заметил дрожащую серебряную ленту и услышал шум воды, рокотавшей громче прибоя. Вода спускалась с дальнего склона, она прыгала вниз по извилистым ступенькам скал и падала каскадом в тенистый пруд. Из него клубами поднимался сияющий пар, а меж его клубами носились рваные тени охотящихся летучих мышей. Над водопадом поднимался холм, прямой, крутой и густо заросший лесом, таким высоким, что и холм казался вдвое выше; верхушки деревьев касались выступающей террасы замка. Отсюда замок был виден более отчетливо, он казался белым кораблем, в своем каменном величии парившим над темным морем.

Джип бросил взгляд назад:

— До рассвета совсем немного. — Сквозь деревья поблескивало море, на его фоне скелетами выделялись наши мачты, все еще удивительно близко: ведь мы большей частью поднимались, а не уходили в сторону. — Пора нам двигаться. Доедай!

Бисквитами не очень-то можно наесться, но когда мы осторожно перебирались через вершину, Джип сорвал с дерева, мимо которого мы проходили, несколько темных плодов и дал мне один. Я увидел, что остальные сделали то же самое, вонзил в плод ноготь большого пальца и осторожно понюхал. И получил что-то вроде легкого шока. Это был маленький авокадо, но гораздо более ароматный, чем та кожистая отрава, которую обычно подают на бизнес-ленчах. Дальше по пути нам попалось апельсиновое дерево, и, хотя плоды еще не дозрели, они хорошо утоляли жажду. Через час или чуть позже луна, бешеная и пылающая, зашла за замок. Воздух стал прохладнее, и в теплой влажной темноте под тающими звездами джунгли в ожидании дня стали потягиваться и шевелиться. В подлеске раздалось чириканье, и ушастая голубка заворковала странным печальным голоском, пробуждая своих сородичей и соседей. К тому времени, когда рыжий рассвет коснулся бледнеющего неба, воздух уже звенел настоящим рассветным хором — всеми криками, которые только можно представить, начиная с чириканья корольков до маниакальных воплей туземных ворон. Когда мы спустились с холма, флора изменилась. Мы миновали рощу с деревьями, на которых росли когда-то вполне съедобные плоды, а спускаясь ниже, по направлению к реке, — густые заросли, с длинных зеленых ветвей которых зазывно свисали манго.

— Угу, — сказал Джип. — Я так и думал. Их тут разводят уже давно — плантации этого самого замка. Жаль, они еще незрелые. — Он покачал головой. — Хотя они все равно, наверное, застряли бы у меня в глотке. Плантации в этих местах орошаются кровью.

Всевозможные попугаи прыгали среди ветвей, как живые цветы, или раскачивались взад-вперед, чтобы украдкой посмотреть на нас, насмешливо вереща. Затем они чего-то испугались и стремительно, громко хлопая крыльями, улетели, а встающее солнце пламенем зажгло их перья. Воздух быстро прогрелся, и прохладное течение ручья стало притягивать нас, как магнит; мы, спотыкаясь, побрели к нему, почти не замечая топкого полуболота под нашими ногами. Мы шли до тех пор, пока на нас нестройной звенящей тучей не налетели целые легионы мух, и тогда, оскальзываясь на каменистом русле ручья и безуспешно отгоняя их, мы бросились назад на склоны, более сухие и крутые, где мухи прекратили преследование. Мы легли на землю отдохнуть — жалкая, грязная и потрепанная кучка людей; только Молл, замыкавшую наши ряды, казалось, мухи не тронули.

— Надо было все-таки взять с собой Стрижа с его ребятами, — вздохнул я. — Ему раз дунуть, и мухи бы напрочь про нас забыли.

— Черта с два, — сказал Джип с приглушенной свирепостью. — Не смей даже и помышлять о таком!

Меня это задело:

— Хорошо! Я от них тоже не в большом восторге, но ведь они спасли столько жизней во время боя, правда? И мою, кстати. Так что с ними такое?

— Тебе это знать не надо, — коротко сказал Джип.

— Но послушай, я уже тоже кое-что повидал, ты забыл? Насчет девушки ничего не могу себе представить, но вот Финн — он ведь что-то вроде оборотня, да?

— Нет, — мягко отозвалась Молл. — Он собака. Желтая дворняга с помоек, злая и сильная, превращенная колдовством в человека. По воле Стрижа он остается в человеческом облике — обиталище другого разума.

Несмотря на солнце, я поежился:

— Чьего разума?

— Кого-то из мертвых — или тех, кто никогда не жил. В любом случае это силы из внешнего мира. Из дальних уголков Края. Какой-то дух.

— А девушка? Тоже какое-то животное?

— Нет. Пег Паулер — старинное деревенское имя, еще моих времен. Так называли духа реки.

— Реки?

Джип проворчал:

— Духа, что глотает и топит. Этот дьявол каким-то образом заперт в теле одной из своих жертв — может, самоубийство, а может статься, и несчастный случай. Я надеюсь, во всяком случае. Из того немногого, что я знаю, он должен был оказаться совсем рядом именно в тот миг, когда она умерла.

— Господи, — сказал я, жалея, что вообще спросил. — А эта слизь, которую она выплевывает…

— Загрязненная, отравленная река, — сказал Джип, как выплюнул, бросив раздраженный взгляд на Молл. — Вроде той, что течет у тебя дома. Ладно, давайте двигаться!

И он повел нас дальше вверх по холму. На этом его склоне деревья стали выше, но давали меньше тени. Многие из них были как огромные трубы с широкими листьями, похожими на гигантские листья фиговых пальм и росшими только на самых верхушках. Они пропускали солнце по мере того, как оно шло к зениту, и солнце било по нашим вспотевшим спинам. По всей долине, как сводящие с ума голоса, раздавались звоны металлических колокольчиков, но это были всего лишь крики птиц. Во рту у меня все спеклось, голова раскалывалась. До последней капли я знал, сколько воды осталось у меня во фляге, — и на чем свет стоит честил мух, отогнавших нас от несметных ее запасов. Густой папоротникообразный мох рвался у нас под ногами и обнажал землю, красную, как свежая рана. Почва была влажной, и мы слышали звук других ручьев, несомненно стремившихся к водопаду. Но они были слишком удалены от тропы. Вскоре после полудня мы взобрались еще на одну ложную вершину, спускавшуюся в открывавшуюся за ней впадину, и благодарно опустились на землю у грязного маленького ручейка, протекавшего у подножия.