Нора Робертс - Судьба Кэтрин

• Название: Судьба Кэтрин
• Автор: Нора Робертс
• Жанр: Современные любовные романы

Серия Норы Робертс «Женщины Калхоун» повествует о четырех сестрах — Кэтрин, Аманде, Лиле и Сюзанне, и их тете Коко, которые живут в старинном особняке, построенном их предком в начале двадцатого века.

Существует семейная легенда о том, что их прадед Фергус подарил своей жене Бьянке невероятное изумрудное ожерелье. После самоубийства Бьянки драгоценность пропала. Возможно, она спрятана в доме, но пока никто не видел сокровище.

Если бы сестрам удалось обнаружить изумруды, это помогло бы сохранить дом, который они могут потерять из-за тяжелого финансового положения. Кажется, что дух несчастной Бьянки старается помочь им в поисках и частенько является женщинам Калхоун во время спиритических сеансов, горячей поклонницей которых является их тетя. Но пока ожерелье не найдено, дом разваливается, и тетя принимает предложение гостиничного магната Трентона Сент-Джеймса купить особняк, чтобы переоборудовать его в роскошный элитный отель. Узнав о планах тети, младшая сестра Калхоун — Кэтрин, или Кики, как зовут ее домашние, — впадает в ярость и крайне неприветливо встречает приезд Трентона. Да и что может быть у них общего: она — автомеханик, он — чопорный богач, для него это простая сделка по приобретению недвижимости, для нее — потеря целого мира? Но все меняется после первого поцелуя…

Перевод — NatalyNN Редактор — Nara

---

Как замечательно ее рука вписывается в его ладонь, подумал он, глядя вниз. Как успокаивающе переплести свои пальцы с ее.

— Я просто не в состоянии дать тебе — или кому-то другому — обещаний любви и преданности.

— Это грустно. — Кики покачала головой, снова встретив его взгляд. — Понимаешь, я теряю только дом. И могу найти другой. А ты теряешь оставшуюся часть своей жизни, и другой у тебя не будет. — Она заставила себя улыбнуться и отодвинулась от него. — Если, конечно, ты не поддерживаешь идею Лилы о перевоплощении. Хорошее вино, — прокомментировала она. — Как оно называется?

— Осенний туман.

— Надо запомнить.

Кики бодро разговаривала, пока ела пищу, не ощущая вкуса. К тому времени, как принесли кофе, она превратилась в сплошную рану. Кики знала, что скорее разберет двигатель на части голыми руками, чем снова окажется на подобном ужине.

Любить его так отчаянно и все же быть достаточно сильной, чтобы притвориться, что способна прожить без него. Сидеть, жадно ловя каждый жест, каждое слово, и делать вид, что все легко и просто.

Ей хотелось кричать на него, бушевать и проклинать, перевести эмоции в безумие, и потом спокойно уйти от шторма. Но она могла только цепляться за холод своей гордости.

— Расскажи мне о своем бостонском доме, — попросила Кики.

Это будет что-то, подумала она, представить его в собственном доме.

Трент не мог насмотреться на нее. На то, как огоньками сверкают серьги в ее ушах. Как искусственное освещение мерцает в ее глазах. Но на всем протяжении вечера он чувствовал, что она запрятала часть себя, самую важную часть. И он никогда снова не сможет увидеть эту женщину целиком.

— Моем доме?

— Да, в котором ты живешь.

— Это просто дом.

Совершенно неожиданно в голову пришла мысль, что тот ничего не значит для него. Превосходные инвестиции — вот и все.

— Он в нескольких минутах ходьбы от офиса.

— Удобно. Давно ты там живешь?

— Около пяти лет. Собственно, я купил его у своего отца, когда он и его третья жена разводились и решили ликвидировать некоторые активы.

— Понятно. — И очень боялась, что действительно многое становится понятным. — А твоя мать тоже живет в Бостоне?

— Нет. Она любит путешествовать. Быть привязанной к одному месту — не ее стиль.

— Похоже на нашу двоюродную бабушку Коллин. — Кики улыбнулась. — Это тетя моего отца, самый старший ребенок Бьянки.

— Бьянка, — протянул он и снова вспомнил то мгновение, когда почувствовал мягкое успокаивающее тепло на их соединенных с Кики руках.

— Она живет на круизных судах. Время от времени мы получаем открытки из очередного порта. Аруба или Мадагаскар. Ей около восьмидесяти, одержима одиночеством и скупа, как акула с похмелья. Все мы живем в страхе, что когда-нибудь она решит посетить нас.

— Я думал, что у тебя нет больше родственников, только Коко и сестры. — Его брови сошлись вместе. — Она могла бы что-нибудь знать об ожерелье.

— Коллин? — поразмыслив, Кики сморщила губы. — Сомневаюсь. Она была ребенком, когда Бьянка умерла, и провела большую часть девичества в школах-интернатах.

Кики машинально сняла серьги и помассировала мочки ушей. Желание, внезапное, как лесной пожар, заполыхало в крови Трента.

— В любом случае, если мы сможем найти ее — что вряд ли — и расскажем всю эту историю, она, вероятно, на всех парах примчится сюда, чтобы разнести стены по камешку. Она не чувствует никакой симпатии к Башням, но очень любит деньги.

— Она не похожа на твоих родных.

— О, у нас много чудиков в семейном шкафу. — Опустив сережки в сумочку, Кики оперлась на локти. — Двоюродный дедушка — младший сын Бьянки — получил пулю, выбираясь из окна замужней любовницы. Одной из его любовниц, должна сказать. Он выжил, затем уехал в Вест-Индию, и мы никогда больше не слышали о нем. Это было где-то в середине тридцатых годов. Этан — мой дедушка — потерял большую часть семейного состояния на картах и лошадях. Азартные игры были его слабостью и практически убили его. Он заключил пари, что сможет доплыть под парусом из Бар-Харбора до Ньюпорта и назад за шесть дней. Он приплыл в Ньюпорт и раньше срока отправился назад, когда попал в шторм и пропал в море. Что подразумевает, что он проиграл свою последнюю ставку.

— Похоже на авантюристов.

— Они были Калхоунами, — ответила Кики, как будто это все объясняло.

— Жаль, что Сент-Джеймсы не могут похвастаться чем-то подобным.

— Вот и хорошо. Я всегда задавалась вопросом, выбросилась бы Бьянка из того окна в башне, если бы знала, какими испорченными вырастут ее дети. — Кики задумчиво смотрела, как огни играют на темной воде. — Она, должно быть, сильно любила своего художника.

— Или была очень несчастна в браке.

Кики оглянулась.

— Да, так и есть. Наверное, нам пора возвращаться. Уже поздно.

Она начала подниматься, вспомнила и задвигала голой ногой по полу под столом.

— Что случилось?

— Я потеряла туфли.

Отлично, подумала она, именно то, что надо, для создания искушенного образа.

Трент наклонился, чтобы взглянуть самому, и получил возможность полюбоваться длинными изящными ногами.

— Э-э-э… — Он откашлялся и перевел глаза на пол. — Они здесь. — Он взял обе туфли, потом выпрямился и улыбнулся ей. — Вытяни ногу, я тебя поддержу.

Наблюдая, как она надевает обувь, Трент вспомнил, что когда-то подумал, что она никогда не согласится быть Золушкой. Он вставил палец в пятку ее обуви, помогая, и поймал вспышку в ее глазах. Вспышку желания, которую, невзирая на то, что подсказывал здравый смысл, очень ждал.

— Я уже говорил, что у тебя невероятные ноги?

— Нет.

Кики сжала одну руку в кулак и прижала к боку, изо всех сил пытаясь сконцентрироваться на этом, а не ощущениях, которые пронизывали ее от его прикосновений.

— Рада, что заметил.

— Трудно не заметить. Они единственные из всех ног, что я видел, которые выглядят сексуально в рабочем комбинезоне.

Игнорируя глухой стук собственного сердца, Кики наклонилась к нему.

— Ты мне напомнил.

Сейчас он мог бы поцеловать ее, подумал Трент. Он просто должен передвинуться на какой-то дюйм, чтобы коснуться ее губами.

— Напомнил о чем?

— Не думаю, что твои амортизаторы выдержат больше, чем пару тысяч миль. — Она поднялась, улыбаясь. — Я проверю их, когда ты доберешься до дома.

Очень довольная собой, Кики пошла вперед.

Когда они разместились в автомобиле, девушка поздравила себя. В целом очень успешный вечер, решила она. Возможно, Трент не так несчастен, как она, но раз или два он почувствовал себя неловко. Завтра он уедет в Бостон… Она отвернулась и стала смотреть в окно, стремясь обрести уверенность, что сможет справиться с болью. Он вернется к себе домой, но не сможет забыть ее быстро и легко. Его последнее впечатление о ней — сдержанная самостоятельная женщина в сексуальном красном платье. Это лучше, решила Кики, намного лучше, чем картинка механика в рабочем комбинезоне с машинным маслом на руках.

И что еще более важно — она кое-что доказала себе. Она умеет любить и умеет отпускать.

Кики подняла глаза, когда автомобиль поехал в гору. Она видела темные пики двух башен, вонзающиеся в ночное небо. Трент замедлил скорость, потому что тоже смотрел на них.

— Свет в башне Бьянки.

— Лила, — пробормотала Кики. — Она часто ходит туда. — Кики подумала о сестре, сидящей у окна и поглядывающей в ночь. — Ты ведь не снесешь башню, правда?

— Нет. — Понимая больше, чем она подозревала, он накрыл ее руку своей. — Обещаю, ее не снесут.

Дом исчез, потому что дорога изгибалась. Они могли слышать грохот и удары моря. Повсюду были рассыпаны огни, пылая на унылых серых камнях. Стройная тень мелькнула за окном башни, остановилась на мгновение, затем ускользнула вдаль.

В доме Лила сообщила, спускаясь по лестнице:

— Они вернулись.

Четыре женщины метнулись к окнам, чтобы взглянуть.

— Мы не должны шпионить за ними, — пробормотала Сюзанна, но немного отодвинула в сторону занавеску.

— А мы и не шпионим. — Аманда напрягла глаза. — Мы просто проверяем, вот и все. Вы видите что-нибудь?

— Они все еще в автомобиле, — пожаловалась Коко. — И как же мы тогда увидим, что происходит, если они собираются сидеть в машине?

— Заставим работать воображение. — Лила отбросила волосы назад. — Если этот человек не попросит ее поехать с ним в Бостон, то он просто болван.

— В Бостон? — встревожено взглянула Сюзанна. — Вы же не думаете, что она поедет в Бостон, да?

— Она поедет и на Украину, если у него хватит ума попросить ее, — прокомментировала Аманда. — Смотрите, они выходят.

— Если мы хотя бы чуть-чуть приоткроем окно, то сможем что-нибудь услышать…