Валентин Катаев - Горох в стенку (Юмористические рассказы, фельетоны)

• Название: Горох в стенку (Юмористические рассказы, фельетоны)
• Автор: Валентин Катаев
• Жанр: Русская классическая проза

---

- Эт-то удивительно! - воскликнул экспансивный Саша.

Пробкин скромно улыбнулся.

- Пожалуйте дальше. Детский дом и ясли. Видите - детишки. Так сказать, цветы жизни. Это старший - Коля, а это маленький - Ванюша. Коля, шаркни дяде ножкой. Все в папашу. Вот думаю переименовать старшего в Крокодила, а младшего в Секретаря. Дети получают прекрасный уход, чистое белье и отличную пищу. Детским домом заведует моя жена. Симочка, поди-ка сюда! Тут экскурсанты пришли. Она же и кормилица... хе-хе! По совместительству, так сказать. Ну, да ничего не поделаешь. Коммуна, знаете ли, маленькая, штат не особенно увеличишь.

Мы пошли дальше.

- Вот, пожалуйста! Обращаю ваше внимание: коммунальная кухня. А вот и секретарь ячейки нарпита. Здравствуй, Степан!

Монументальный повар в белом фартуке и колпаке степенно поклонился товарищу Пробкину.

- А что у нас, братец, сегодня на второе?

- Осетрина Макдональд и котлеты а-ля Коминтерн.

- Дальше, господа, ледник, кладовая, погреб, продовольственный склад и т.д. Это не так интересно. Затем еще есть местная ячейка женотдела. Опять же моя жена в ней орудует. Потом общая спальня для административного персонала. Ванная и так далее.

- А ты не верил, - шепнул мне Саша.

- А теперь, товарищи экскурсанты, не желаете ли закусить чем бог послал? Даша, поставьте два лишних коллективных прибора.

Пробкин торжественно подвел нас к закусочному столу.

- Рекомендую перед обедом. По рюмочке. У нас, знаете ли, вообще этого не полагается, но для дорогих гостей...

После сытного коммунального обеда, прощаясь с секретарем коммуны имени Октябрьской революции, я спросил:

- Скажите, товарищ, а много у вас в коммуне членов?

- О, сущие пустяки! Я, жена и двое детей, не считая швейцара и ячейки нарпита.

- Гм! А ячейки РКИ у вас, товарищ, нету?

- Хи-хи! Помилуйте! Для чего нам эта ячейка? У нас, знаете ли, главным образом детишки...

- Ага! Ну, в таком случае, конечно.

- Милости просим в следующий раз. Чем бог послал...

- Спасибо, спасибо! Товарищ Пробкин, мы очарованы вашим учреждением. Даю вам слово, что по возвращении домой я непременно сделаю подробный доклад о посещении вашей удивительной коммуны.

- Вы мне льстите, - застенчиво сказал Пробкин. - Где же вы будете делать доклад?

- В Центральной Контрольной Комиссии, - общительно подмигнул Саша.

Через неделю великолепный Пробкин предстал перед председателем Контрольной Комиссии.

- Садитесь, - учтиво сказал Пробкину человек в потертой гимнастерке, подымая утомленное лицо от бумаг.

И товарищ Пробкин сел.

На два года.

1924

ПАСХАЛЬНЫЙ РАССКАЗ

(Разумеется, с куличом)

Иван Иванович набожно перекрестился, не торопясь надел очки и откашлялся.

- Дорогие дети! Сегодня по случаю первого дня светлого Христова воскресения я хочу вам доставить приятное и полезное удовольствие. Сидите тихо и слушайте внимательно, я вам прочту замечательный пасхальный рассказ маститого писателя Идеалова, напечатанный в свое время в журнале "Нива".

- "Красная нива"? - деловито заинтересовался семилетний Саша.

- Не "Красная нива", а просто "Нива", - нравоучительно сказал дедушка. - Был в наше время такой светлый, идейный журнал.

- Не помню, - сказал Саша.

- Конечно, не помнишь. Ты еще тогда пешком под стол ходил. Маркс издавал.

- Маркс? - оживилась пятилетняя Соня. - Карл Маркс, который составил "Капитал"?

- Да, который составил капитал. Только он не Карл, а просто Маркс.

- Э, ты что-то путаешь, старик! - воскликнул Саша. - То у тебя "просто "Нива", то у тебя "просто Маркс". Ерунда какая-то.

Иван Иванович тяжело вздохнул и прошептал:

- Извольте-ка при таком воспитании доставить им приятное удовольствие. Элементарных вещей не понимают.

- Ну ладно, - сказал он. - Все равно. Не стану спорить. Конечно, теперешние дети ни в грош не ставят своих дедов...

- Ну что ты, дедушка, - вежливо сказал Саша, - мы тебя очень ценим, как незаменимого спеца. И вообще... Одним словом, читай, а то мы опоздаем.

- Итак, - начал Иван Иванович, - рассказ Анатолия Идеалова "Красное яичко".

- Может быть, "просто яичко"? - весело спросила Соня, подмигивая Саше.

- Нет, яичко на этот раз красное, - угрюмо сказал Иван Иванович. Итак, я начинаю:

"На землю спустилась тихая пасхальная ночь. На черном бархате весеннего неба теплились мириады бесчисленных звезд, сплетаясь в причудливые хороводы".

Саша лукаво толкнул Соню локтем и подмигнул на деда. Иван Иванович строго кашлянул.

- "...сплетаясь в причудливые хороводы, - повысил он голос и продолжал: - Плавный пасхальный благовест плыл над городом. Тысячи колоколов звонили над городом в эту темную пасхальную ночь. О чем они звонили? Они звонили..."

- Позволь, позволь, - скептически прервал его Саша, - позволь... Я не совсем понимаю... почему, собственно, звонили эти колокола? На пожар, что ли?

- Дедушка, а что такое мириады? - спросила Соня. - Это больше миллиарда? Или меньше?

Иван Иванович густо покраснел.

- Александр, я прошу тебя не перебивать. Соня, не вертись. Отстаньте с глупыми вопросами, я продолжаю. Одним словом... "В доме московского купца второй гильдии Сысоя Пафнутьича Лабазова посередине столовой был накрыт пасхальный стол. Сысой Пафнутьич выпил рюмку английской горькой и опытными глазами осмотрел роскошную сервировку. Его внимание привлек облитый глазурью кулич".

- Куллидж?! - хором воскликнули дети. - Не может этого быть. Ты, наверно, ошибся. Кто угодно, только не Куллидж. Он никогда не бывал в России вообще, а у русских купцов в частности.

- Александр, ты, кажется, просто издеваешься над своим старым, седым дедушкой! Да у нас, если хочешь знать, каждый год раньше был кулич. Да не один, а штук пять.

- Ха-ха-ха! - залилась Соня. - Пять Куллиджей! Дедушка, а ты знаешь, кто такой Куллидж?

- Скверная девчонка, ты или глупа, или издеваешься надо мной. Кулич это такой сдобный хлеб, понимаешь?

- Ну, знаете ли, - с достоинством развел руками Саша, - в таком случае нам с тобой больше не о чем говорить, потому что каждый, даже малосознательный, пионер, отлично знает, что Куллидж - это не сдобный хлеб, а душитель рабочего класса, американский президент. Пойдем, Соня, а то мы опоздаем на заседание, а мне это, как председателю пионерской ячейки "Лига времени", не совсем удобно. До свидания, дедушка, ты нам как-нибудь дочитаешь этот хороший пасхальный рассказ в другой раз. А насчет Куллиджа ты меня просто рассмешил. Газеты надо читать, старик.

Иван Иванович грустно закрыл "просто "Ниву" и вздохнул:

- Нет. Мы с ними говорим на разных языках. Они даже не знают, что такое кулич. И это называется воспитание!

Звонили колокола.

1924

БОРОДАТЫЙ МАЛЮТКА

Год тому назад, приступая к изданию еженедельного иллюстрированного журнала, редактор был бодр, жизнерадостен и наивен, как начинающая стенографистка.

Редактора обуревали благие порывы, и он смотрел на мир широко раскрытыми, детскими голубыми глазами.

Помнится мне, этот нежный молодой человек, щедро оделив всех сотрудников авансами, задушевно сказал:

- Да, друзья мои! Перед нами стоит большая и трудная задача. Нам с вами предстоит создать еженедельный иллюстрированный советский журнал для массового чтения. Ничего не поделаешь. По нэпу жить - по нэпу и выть, хе-хе!..

Сотрудники одобрительно закивали головами.

- Но, дорогие мои товарищи, прошу обратить особенное внимание, что журнал у нас должен быть все-таки советский... красный, если так можно выразиться. А поэтому - ни-ни! Вы меня понимаете? Никаких двухголовых телят! Никаких сенсационных близнецов! Новый, советский, красный быт - вот что должно служить для нас неиссякающим материалом. А то что же это? Принесут портрет собаки, которая курит папиросы и читает вечернюю газету, и потом печатают вышеупомянутую собаку в четырехстах тысячах экземпляров. К черту собаку, которая читает газету!

- К черту! Собаку! Которая! Читает! Газету!! - хором подхватили сотрудники, отправляясь в пивную.

Это было год тому назад.

Раздался телефонный звонок. Редактор схватил трубку и через минуту покрылся очень красивыми розовыми пятнами.

- Слушайте! - закричал он. - Слушайте все! Появился младенец! С бородой! И с усами! Это же нечто феерическое! Фотографа! Его нет? Послать за фотографом автомобиль!

Через четверть часа в редакцию вошел фотограф.

- Поезжайте! - задыхаясь, сказал редактор. - Поезжайте поскорее! Поезжайте снимать малютку, у которого есть борода и усы. Сенсация! Сенсация! Клянусь бородой малютки, что мы подымем тираж вдвое. Главное только, чтобы наши конкуренты не успели перехватить у нас бородатого малютку.

- Не беспокойтесь, - сказал фотограф. - Мы выходим в среду, а они - в субботу. Малютка будет наш. Мы первые покажем миру бакенбарды малютки.

Но те, которые выходили в субботу, были тоже не лыком шиты.