Дмитрий Гаврилов - Наследие Аркона

• Название: Наследие Аркона
• Автор: Дмитрий Гаврилов
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-027292-8

Роман написан в жанре языческой фантастики. Один из героев повествования, наш современник, Игорь Власов вдруг узнает, что он — наследник старинного рода жрецов Велеса, бога мудрости, волшебства, властителя дикой природы, бога Нави. Волей его Игорь переносится в 1168 год на остров Рюген. Здесь последний оплот северного язычества — город Аркона. Игорю, доверена особая миссия — спасти священные письмена волхвов. Роман основан на подлинных исторических событиях — взятие города Арконы датскими войсками и разрушение ими Балтийских Дельф — Храма Свентовита. Действие разворачивается на фоне крестового похода в земли западных славян, их трагической борьбы против иноземных захватчиков. Согнется ли древняя культура пред этой бедой? Уцелеют ли последние герои Арконы? Об этом повествует вторая часть романа.

---

В ответ на эти слова, как сообщил летописец, германцы начали посылать стрелы и наносить раны. В жаркой битве вторглись славяне крепость. Ни одного человека не оставил Прибислав из этих пришельцев; жен же их и детей увели славяне в плен, а замок сожгли… Но более удача не улыбалась Сварожьим внукам.

И наступил год 1168 по Рождестве Христову. И аукнулось ругам им радение за дело славянское. Решено извести оплот варваров, град язычников и пиратов, прибалтийскую Тортугу. Кто решил? Кабы знать, где упадешь — подстелил бы перину.

Шли супротив островитян не просто даны и тевтоны. Свои шли — вчерашние братья и други! Поморяне шли с Казимиром да Богуславом, и бодричи тоже предали. Склонили голову они пред герцогами и золотом Империи, и приказано им было оказывать королю Дании поддержку, когда бы он ни простер руку свою для покорения чужеземных народов. Так и стали славяне немцами, то есть немыми. И предали веру предков, и глухи стали они к зову Сварожича.

* * *

— Может, не стоит? — засомневался Ингвар, когда Инегельд уже запалил трут и поднес его к собранному еще днем сушняку, нынче-то моросил дождичек.

— А чего опасаться? Мы пока что на своей земле. Пусть, они нас боятся! — возразил Ратич.

Сев согласно кивнул.

— Неплохо сказано, юноша! — это были первые слова из уст Златогора. Старый скальд подсел к огню и протянул навстречу пламени свои длинные и тонкие пальцы.

— Все-таки предосторожность не бывает лишней! — молвил Инегельд, — У меня есть средство от непрошеных гостей, но с первыми лучами солнца мое колдовство улетучится и не сможет нас охранить.

— Так мы и встанем с первым лучом. Морось скоро пройдет. Давай, ворожи!

Светлана не вмешивалась в спор мужчин. Им виднее. Не женское это дело — думать о последствиях каждого шага. Девушку ведет по жизни сердце. Не понять даже самому великому мудрецу и чародею мотивы ее поступков.

— Хвала Богам за то, что тепло и сытно! Отведайте пищу странников, добры молодцы, и не держите обиду, если скромен этот стол! — пригласила Светлана попутчиков, разложив на скатерке нехитрый ужин.

— Мы тоже не лыком шиты! Ингвар, доставай! Вкусите, что Девана[37] послала! — скомандовал Сев.

Пока Ингвар и Ратич опустошали свои мешки, Инегельд оградил себя и спутников магической окружностью, внутри которой начертал странные, светящиеся зеленоватым тусклым светом руны:

— Ну вот, — похвалился он, вытирая ладони, — теперь и мышь не проскочит!

— А вкруг города не мог бы? — усмехнулся Ингвар, поглядывая на черту.

— Чем короче линия, тем прочнее… — уклончиво ответил скальд.

Конечно, походный стол не для привередливых, но таких здесь и не было. Нешуточный аппетит у молодых ругов. Если Светлана и старик удовольствовались ячменными лепешками с медом и орехами, Ингвар жадно поедал куски копченой оленины, что приготовила напоследок Любава, щедро сдабривая их солью к немалому удивлению братьев. Последние, впрочем, не отставали от него. Инегельд к звериному мясу не притронулся, объясняя это отнюдь не желанием обидеть ругов, а данным однажды обетом.

— Странные у вас клятвы… — молвил Сев, поддел ломоть острой палочкой, принялся дожаривать, время от времени поворачивая, чтоб не подгорело, — Ну, а скажем, рыба там, или птица?

— Рыба — мясо холодное, для костей полезное. Рыбу можно, а птицу тоже не трону, — ничуть не смущаясь ответил Инегельд, — ты — воин, но это не мой путь, мне много есть нельзя. Особенно на ночь.

— Гляди, ученый! А почему у тебя, ученый, спина бугристая мышцами? Уж, наверное, не от сидений при свече!

Но Инегельд остался спокоен, как полоз. Двумя палочками он что-то доставал из небольшого кувшинчика и отправлял это в рот, где тщательно пережевывал. Видя недоумение ругов, он протянул Ингвару второй такой же сосуд и знаком предложил попробовать. Парень исчертыхался, пока, наконец, не ухватил в глубине кувшина скользкое нечто.

— Смелее, Ингвар! Ведь, не змею же он тебе предлагает! — пошутил Сев.

— А как ты догадался, Всевлад? — спросила Светлана, когда проглоченный кусок уже спускался по Игореву пищеводу…

Все засмеялись, глядя на кислую физиономию сотрапезника. Даже Златогор улыбнулся.

— Пусть меня распнут посреди Рима, если это не вкусно! — невозмутимо продолжил Инегельд.

Дерево, облизанное пламенем, невесело потрескивало. То здесь, то там меж сучьев резвились, шипя, юркие алые огневушки.

— А что, дедушка! Есть ли какие диковинки за морем? Люди вы бывалые, всюду хаживали, все знаете. Расскажите нам, больно интересно! — попросил Ратич Златогора.

— Знаю я, чем удивить, ведаю, чем потешить. Ну-ка… дай мою суму, молодец! — старик бережно развернул рогожу.

Что за чудо! На ней оказалось изображение самого настоящего шахматного поля. Только клеток поменьше обычного. Шесть на шесть. В каждой клетке — руна, а то и две, таинственные письмена по краям. «Шахматы?» — изумился Игорь.

— Это таврели! — поправил его Ингвар.

— Не таврели, и не свейский мерилз! То будет игра самого Велеса, — ответил Златогор, извлекая из мешочка фигурки.

Маленькие башенки тут же пошли по рукам. «Где я их уже видел?» — подумал Игорь. Но когда древний скальд с щелчком поставил одну «шашку» на другую, и они превратились в резной столбик — тут парень словно прозрел. Ну, конечно же! Как он мог позабыть те многоярусные языческие идолы у Власова терема!

А Златогор тем временем раскрыл ладонь и показал присутствующим игральную кость, одну, вторую, третью… Всего оказалось пять. Впрочем, это только слово «кости», на самом деле они мало походили на известные Игорю кубики. Первый многогранник содержал рисунки и символы, в которых очертания странных шахматных фигур, причем одна из сторон игральной кости пустовала. На втором проступали знаки, соответствующие рунам с игрового поля по горизонтали. Третий имел на гранях руны вертикали. Оставшиеся два Златогор поспешно сунул обратно в сумку, единственное, что Игорь успел разглядеть — четвертая кость была разноцветной.

— Вы сами разумеете, молодцы, это необычная игра! Я бы даже сказал, не совсем игра, хотя ее можно использовать и для увеселения, и для развития в себе нескольких добрых качеств, к коим я отношу пытливость ума и верную память — заговорил Златогор.

— Должно быть, мудреная штука! — зевнул Ратич.

— Сколько людей — столько и вкусов. Моя внучка живо освоила забаву. Могу поспорить, что мало найдется удачливых, кто торжествовал бы победу над ней в этом соревновании.

— Ты, старик, правила говори, а там посмотрим! — неожиданно загорелся Всеволод.

— Они весьма просты. Сначала расставим героев на поле битвы. Каждому свое место… — Златогор расположил фигурки по клеткам так, что двенадцать черных шахмат заняли позиции против дюжины белых…

С точки зрения Игоря, заядлого шахматиста, законы игры волхвов и впрямь не были особо сложными. Ингвар же вникал в них с трудом.

— Это княжьи гридни, — старик провел рукой мимо ряда «пешек». Они переступают с клетки на клетку вперед и назад. А это их учителя — «Ратоборцы», беры-рыкари, эт рычат потому что, ходят и бьют во все стороны вдоль по линиям… — он указал на бочонки по углам рогожи.

— Ладьи! — понял Игорь. «Корабли, что ль?» — недоумевала вторая часть Игорева сознания.

— Рядом с ними всадники, скок их коней не похож на сечу пеших — лоб в лоб. «Всадники» могут двигаться вот так!

«Буквой Ге! Лошадью ходи!» — чуть не сорвалось с Игоревых уст, и он сам себе улыбнулся.

— «Князь», а по-готски рекс али конунг, самый сильный. У него есть долг поспевать всюду. Он умеет то же, что и «Гридень», даже намного лучше! — с этими словами Златогор передвинул фигуру «Князь» по диагонали, туда-сюда из угла в угол. — Он опытен, как ратоборец, — старик переместил «Князя» подобно «Ладье» — у него есть верный помощник — мудрый волхв. Силы у волхва не те, как в молодые годы, но к его советам прислушиваются все, даже князь. Не даром берегут «Волхва» пуще оных фигур…

«Вот и «король» объявился!» — подумал Игорь.

— … Нельзя ему в полон попасть, тут же убьют. Не выкупить и не отбить его у противников… Мало ли богатырей, да вождей у славян, но по смерти волхва племя теряет память веков.

Вскоре Игорь уяснил, что в отличие от таврелей и чатуранги забава волхвов более гуманна, если это слово вообще было известно язычникам. Ни одна фигура с доски не снималась. Они лишь захватывали и меняли себе подобные «шахматы», но не били их, образуя по всей клетчатой рогоже башни и столбы, наподобие Збручского идола, только в миниатюре. Можно было захватывать и свои фигуры, т. е. просто ходить поверх таврелей. Однако прыгать через шахматный заслон по-прежнему мог лишь Всадник.

— Не все в этом мире происходит так, как хотелось бы людям. Даже великие Боги, и те не всегда вольны в своем выборе. Потому и бросаю я камень Макоши, он ответит: «Кому Доля, а кому Недоля!»