Таня Хайтманн - Оборотень

• Название: Оборотень
• Автор: Таня Хайтманн
• Издательство: ООО «Книжный клуб "Клуб семейного досуга"
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9910-1167-9

Время от времени в городке рождаются мальчики с ярко-голубыми глазами — верный признак того, что они одержимы демоном-волком. Давид отчаянно сопротивляется темным силам, которые, воцарившись в теле, пытаются завладеть и душой. Молодой человек больше всего боится, что Мета, девушка, которую он страстно любит, узнает его тайну. Давид разрывается между желанием быть с любимой женщиной и неудержимой тягой к своей стае. Но он может совладать с силами зла, и это вызывает ненависть вожака…

---

Давид попятился, но взял себя в руки и отразил удар кулака, нацеленного прямо в лицо. Получив такой вызов, волк хотел взять управление в свои руки, но в последний миг Давид отозвал его. Он боялся того, что может натворить демон, если предоставить ему возможность действовать по собственному разумению.

Атаки Матоля были жестокими и следовали с такой скоростью, что Давид с трудом понимал, как вообще их отражает. Но когда Матоль с раскрасневшимся искаженным лицом отступил на шаг, чтобы набрать в легкие воздуха, он все еще стоял на ногах. Чудо, которого Давид толком не мог осознать. Матоль снова устремился к нему, выставив вперед руки, словно клешни, и вцепился в ткань куртки, чтобы, применив всю свою силу, заставить его рухнуть.

— А ну на пол! Я тебе покажу, что доставляет удовольствие! — прорычал он, и с губ его закапала слюна.

Давид пытался стряхнуть с себя Матоля и одновременно держать под контролем своего взбесившегося от ярости волка. Но как он ни старался, Матоль не собирался отставать. Вдруг он схватил Давида зубами за предплечье и укусил. Тот взревел от ярости, наступил Матолю на ногу, и оба рухнули на пол.

Матоль уставился на противника, прижимавшего его всем своим весом, и наконец разжал руку. Хотя волк подталкивал Давида к тому, чтобы окончательно победить лежащего на полу мужчину, тот колебался. Весь маскарад окажется напрасным, если он сейчас подчинит себе этого негодяя. Уже только поэтому он решил отпустить его. Вдруг уголки губ Матоля предательски дрогнули, и, поднимаясь, он попытался схватить Давида зубами за горло. Но тот среагировал быстро и остановил атаку Матоля, ударив его головой в переносицу. Рыча от боли и ярости, Матоль рухнул на пол. И прежде чем Давид успел размахнуться для следующего удара, чтобы разбить ему что-нибудь еще, кроме носа, кто-то схватил его за шиворот.

Волк Натанеля отшвырнул Давида в сторону, а потом с громким рычанием встал между ними. Правда, Матоль не собирался снова нападать, хотя было видно, как трудно ему сохранять самообладание с учетом сломанного носа.

Мгновение спустя подошел Натанель и слился со своей тенью.

— С этого момента все внимание на Хагена! — сказал он очень спокойно, словно не было и тени сомнения в том, что оба борца подчинятся приказу.

И точно — никто не позволил себе комментария или угрозы. Натанель очень убедительно продемонстрировал доказательство своей силы перед всем залом, потому что кроме него и Хагена никто другой в стае не умел отделяться от своей тени. Это разделение требовало слишком большой силы — в равной степени и от волка, и от человека.

В то время как Матоль недовольно поднимался за спиной Натанеля, Давид продолжал сидеть на полу, погруженный в борьбу с раненой гордостью и продолжавшим попытки подняться волком. Он уже готов был забыть о приказе Натанеля, когда боковая дверь зала для аудиенций распахнулась и в зал вошел Хаген в сопровождении Амелии.

Хотя Амелия была далеко не маленького роста, рядом со своим импозантным спутником она казалась почти изящной. Блестящее платье цвета темного золота, которое она надела в тот вечер, подчеркивало мрачность Хагена. Это выглядело запланированной инсценировкой: они словно воплощали собой свет и тень. Давид подозревал, что за закрытыми дверями Хаген издает пронзительный, почти ломкий смех, не соответствовавший его статусу вожака стаи, но бесконечно ужасающий. Что-то в этом человеке указывало на глубокую трещину, которую он всеми силами пытается скрыть.

Он не настоящий вожак стаи, вдруг пронеслось в голове у Давида. На миг он испугался, что высказал эту мысль вслух. Но единственным, кто бросил на него внимательный взгляд, был Натанель. Несколько ударов сердца Давид опасался, что его раскроют, но пожилой мужчина уже снова отвернулся. На лице его ничего не дрогнуло, когда он тихо заговорил с ругающимся под нос Матолем. Тот согласно скрежетнул зубами, прошел сквозь застывшую толпу и исчез. Прежде чем тоже повернуться и уйти, Натанель кивнул Давиду, по-прежнему сидевшему на полу. Только тогда тот встал и попытался разгладить складку на куртке. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что складка, которую он усиленно разглаживал, на самом деле разрыв на ткани. Очевидное доказательство неистовства Матоля. Он снял куртку и швырнул ее на пол.

Мгновение спустя кто-то опустился рядом с Давидом на корточки, и он инстинктивно издал предупредительный рык. Однако это оказался всего лишь Янник, поднявший куртку. Он смущенно улыбнулся Давиду, но на лице его был отчетливо виден страх, и Давид почувствовал в друге смесь стыда и возбуждения.

— Это было мощно, — негромко сказал Янник.

Давид кивнул и, прикусив нижнюю губу, с удивлением почувствовал вкус крови. Он смотрел на Хагена, который шел сквозь толпу с ничего не выражающим лицом, словно был естественной частью группы. Но оттого, что все слегка отстранялись от него, он производил впечатление хищника, пытавшегося затесаться в стадо мирно пасущихся овец.

Давид, пытаясь прогнать эти мысли, несколько раз моргнул. И сразу же встретился со взглядом Хагена. Тот скривился в улыбке, и Давиду показалось, что он увидел в ней что-то неискреннее. Хаген обменялся с Натанелем парой фраз и подошел к Давиду.

— Мне нравится то, что ты притащил, — сказал вожак стаи, опустив голову, так что Давид вынужден был смотреть ему в глаза. Прошло некоторое время, прежде чем он понял, о чем говорит Хаген. Он ожидал жесткого наказания за проведенные с Метой часы или за борьбу с Матолем. О безымянной женщине, которую он привел во дворец прошлой ночью, он совершенно забыл.

— Так хотел Натанель, — ответил он, пытаясь сохранять на лице невозмутимое выражение.

Улыбка не покидала лица Хагена.

— Амелия сказала, тебе трудно признаться в том, что ты поймал жертву.

— Можно подумать, что Давиду легче оплодотворить женщину, чем убить ее. Хороший волк должен уметь делать и то и другое.

Амелия словно по команде присоединилась к ним и прижалась к своему возлюбленному. Взгляд, которым она одарила Давида, понравился ему еще меньше, чем ее слова. Амелия рассматривала его с неприкрытым злорадством, словно знала что-то, что ему до сих пор было неизвестно. Он бросил вопросительный взгляд на Натанеля, но тот демонстративно смотрел в сторону.

— Давид, почему бы тебе не выйти вперед? То, что мы должны обсудить этой ночью, может тебя заинтересовать, — вежливо предложил Хаген, словно Амелия и не делала двусмысленных намеков.

Давид некоторое время раздумывал над тем, чтобы вежливо отказаться и встать рядом с Янником, поближе к выходу. Но потом понял, что это не приглашение, а приказ. Янник, осознавший это гораздо быстрее, криво улыбнувшись ему, уже ретировался.

С плохо скрытым недовольством Давид последовал за вожаком к большому столу, на котором, как всегда, было расстелено меховое покрывало. Хаген встал за стол и оперся на него обеими руками. Амелия уселась, закинув ногу за ногу, и ленивым жестом отбросила назад золотисто-каштановые волосы. Натанель прислонился к стене, борясь с усталостью.

Попытка Давида затеряться в рядах стаи была пресечена невесть откуда взявшимся Лойгом, который словно стена встал позади него. Сжав зубы от ярости, Давид повиновался и подошел к Натанелю, который по-прежнему не обращал на него внимания. Матоля тем временем и след простыл.

Хаген обежал взглядом около сорока лиц своей стаи, среди которых были как мужские, так и женские, причем больше молодых, чем старых, поскольку что-то в демоне и стайном образе жизни мешало им прожить долгую жизнь. Большинство из них были неприметными фигурами, по-своему странно симпатичными. Обычные лица, не привлекающие к себе внимания. Глаза опущены, словно чтобы скрыть их небесно-голубой цвет. Только некоторые выделялись из этой серой массы. Очевидно, они пытались перещеголять друг друга, подражая мрачному виду Хагена.

Впрочем, сегодня вожак стаи не остановился взглядом на лицах тех, кто обычно окружал его. Он сосредоточился на тех, кто опускал глаза и от неуверенности прятался в толпу. Вместо тепла и доверия к Хагену вернулась волна привычной взволнованной настороженности, но ничего другого он и не ожидал. Он не принадлежал к числу тех лидеров, кто придает большое значение расположению и честно заработанному уважению. С тех пор как он принял руководство стаей, стало практически неважным сделать совместное пребывание в одном теле человека и волка терпимым. Для него главным было усилить свое влияние как вожака — причем за пределами стаи. Это было для Хагена необходимо.