Таня Хайтманн - Оборотень

• Название: Оборотень
• Автор: Таня Хайтманн
• Издательство: ООО «Книжный клуб "Клуб семейного досуга"
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9910-1167-9

Время от времени в городке рождаются мальчики с ярко-голубыми глазами — верный признак того, что они одержимы демоном-волком. Давид отчаянно сопротивляется темным силам, которые, воцарившись в теле, пытаются завладеть и душой. Молодой человек больше всего боится, что Мета, девушка, которую он страстно любит, узнает его тайну. Давид разрывается между желанием быть с любимой женщиной и неудержимой тягой к своей стае. Но он может совладать с силами зла, и это вызывает ненависть вожака…

---

Наконец Натанель повернулся.

— Не стоило так легкомысленно отказываться от предложения Хагена. Если бы ты согласился, то сейчас смог бы не только лучше оценить мое отношение, но и лучше скрывать свои очевидные потребности. Может, ты думал, что ускользнешь от Хагена, если он в тебе разочаруется?

— Скажем так, мне просто не хотелось есть трупы только потому, что это подходит Хагену. — Давид упрямо сдвинул брови.

— Есть трупы? Ты придерживаешься ритуала? — Натанель покачал головой, словно не мог понять подобной глупости. — Чему же учил тебя этот идиот, с которым ты так долго прятался на ничейной территории?

Давид уже совсем было собрался возразить, но Натанель внезапно показался ему очень усталым.

— Впрочем, забудь. Все это меня не касается. К тому же нам стоит поторопиться, пока Хагену не пришла в голову идея проверить, чем мы тут так долго занимаемся, когда он дал нам поручение.

Давид отступил на шаг и этим привлек к себе внимание Рене Парласа. Хотя под сшитым на заказ костюмом скрывалось ухоженное и тренированное тело сорокалетнего мужчины, легкий поворот корпуса заставил его покрыться потом. Он грозно смотрел на Давида, стоявшего неподалеку от двери, пока Натанель, хлопнув в ладоши, не положил руки на журнальный столик. Парлас неохотно повернулся к собеседнику, достал носовой платок и вытер лоб. Нисколько не улучшал его настроения и тот факт, что он не смог скрыть свое раздражение, хотя постоянное спокойствие входило в его имидж делового человека. Впрочем, намеки Натанеля уже вывели его на границу допустимой нагрузки, больше он давить не хотел.

— Я знаю, что вы поставили этого парня там, чтобы позлить меня. Очень хорошо понимаю. Это старая и очень популярная тактика. Наверное, было бы достаточно, если бы он остался за дверью. Я ведь уже понял, что если не буду стараться выполнить свою задачу, вы в любой момент можете натравить на меня этого большого опасного парня. Но его присутствие не мотивирует меня, а только отвлекает. А ведь мы хотим как можно скорее закончить этот разговор, не так ли?

Встреча с самого начала проходила под несчастливой звездой, потому что Натанель и Давид появились в доме посредника слишком рано. Госпожа Парлас, исключительно юная и привлекательная женщина, которая открыла дверь, с удивлением наблюдала, как ее муж провожает этих опустившихся людей в гостиную.

— Я нахожу, что парень стоит там как нельзя кстати, — заявил Натанель, бросая на Давида строгий взгляд.

Давид демонстративно спрятал руки в карманы. Обычно он не придавал особого значения такого рода работе, которая, собственно говоря, заключалась в том, чтобы стоять и максимум один раз грубо схватить кого-нибудь за плечо. Таким образом он давал собеседнику Натанеля понять, кто задает тон в разговоре. В этом было одно из преимуществ того, чтобы находиться в самом низу иерархии Хагена: хотя и приходилось выполнять грязную работу, но по-настоящему пачкать руки не нужно было.

Парлас сокрушенно вздохнул.

— Тогда пускай, по крайней мере, стоит тихо. А то переминается с ноги на ногу и сбивает меня с толку.

Рене Парлас был посредником, через которого Хаген поддерживал контакты с конкурентами. Человеком, который зарабатывал на жизнь языком, передавая в смягченном виде грубые приказы своих работодателей. В этот день Давиду вообще-то не стоило опасаться того, что Натанель внезапно прикажет ему вразумить господина Парласа парой хорошо нацеленных ударов. Этого не опасался даже сам Рене Парлас, поскольку не настоял на втором человеке со своей стороны. Кроме того, его костюм не топорщился подозрительно, что можно было бы расценить как попытку спрятать оружие. Да и не помогло бы оно ему в такой компании.

Тем не менее у Давида никак не получалось вести себя тихо и просто рассматривать кремовую обстановку, излучавшую шарм дизайнерского каталога. Втайне он злился из-за того, что Натанель отказался от предложения оставить его перед пентхаусом. Давиду было неинтересно их слушать: слишком много конфиденциальной информации, слишком много политики. Он не хотел становиться свидетелем, не хотел задумываться над тем, что запланировал на будущее Хаген.

Натанель не обращал на это внимания. Может быть, он придерживался того мнения, что Давид все равно не слушает, потому что равнодушен к разговору, состоящему из намеков и запутанных деталей. В конце концов, он при любой возможности доказывал, что не обладает ни умом, ни тщеславием. В этот миг Давиду не хотелось ничего другого, как быть настолько тупым, насколько его считали. Он не мог закрыть уши и не слушать, как бы ни старался. Сеть его восприятия была слишком мелкой, и в ней постоянно застревали обрывки разговоров.

— То, что задумал Хаген, может закончиться только кровопролитием, — как раз говорил Парлас. — Он слишком перегибает палку, и не только своими темными делишками. Неужели он действительно хочет бросить вызов Саше?

Давид в отчаянии сосредоточился на картине маслом в простой раме, на которой была изображена полная обнаженная женщина. Кожа ее была слегка сероватого оттенка, контуры казались размытыми. Глаза женщины были закрыты, но она, тем не менее, не спала. Перед мысленным взором Давида невольно всплыли воспоминания, свидетельства его прошлого, которое он так старательно гнал прочь. А теперь… истекшие кровью трупы, с кожей сероватого оттенка, на зеленом фоне, со странно искривленными конечностями и зияющими ранами, открывающими взору хитросплетение внутренностей. Ощутив тяжесть в животе, он, тем не менее, совладал с желанием поднести руку ко рту.

— Саша не должен смотреть на все так узко, — ответил Натанель, сосредоточив внимание на поднимающихся пузырьках воздуха в стакане воды. Рене Парлас мог чувствовать давление, а Давид нервно прятать руки в карманах куртки, но Натанель сидел расслабившись на диване, окруженный морем кремовых подушек. Несмотря на роковые новости, он казался удивительно спокойным, и это сбивало с толку. — Его стая такая же, как и десять лет назад, там ничего не меняется. У Хагена все иначе, и ему нужно смотреть, где он окажется.

— Боюсь, я не успеваю за ходом ваших мыслей, — заявил Парлас, подливая Натанелю воды. Его собственный стакан стоял нетронутым. Вероятно, в данный момент ему было не до питья.

Натанель поблагодарил его кивком и сказал:

— Вовсе не удивительно, что Хаген хочет усилить свою позицию. Это заложено в природе лидера и заставляет его двигаться вперед. Кроме того, стае хочется кое-чего еще, о чем мы оба очень хорошо знаем. Как иначе должен Хаген удовлетворять потребности своих близких? Нет такого пути, который не вел бы к расширению территории. Интерпретировать это как агрессивный вызов глупо. На месте Хагена Саша поступил бы точно так же.

— Значит, только из-за того, что Хаген следует своей натуре лидера, Саша должен расценить дерзкую претензию на его территорию как естественную неизбежность и просто отступить? — Казалось, Парлас веселится, но сжатые кулаки говорили о том, что ему страшно.

— Что ж, еще он может подумать над тем, чтобы присоединиться к Хагену.

Услышав эти слова, Давид не смог сдержать стон. То, что предлагал Натанель, было чудовищно.

Парлас снова подпрыгнул в кресле. Его указательный палец обвиняюще указывал на Давида.

— Пусть этот парень наконец успокоится! — Его голос сорвался.

Внезапно Давид ощутил желание нанести этому человеку удар в лицо, пусть лишь затем, чтобы избавиться наконец от напряжения. Он сделал шаг вперед и уже сжал руки в кулаки, но Натанель заставил его остановиться. Будучи старше и опытнее, он понимал, что творится в голове у Давида. За его спиной появилась тень, словно он на долю секунды вышел из круга света. Очертания этой тени, только что еще невидимой на светлом фоне дивана, изменились. Тень поднялась. Ее размытые контуры говорили о том, что она уже не копирует силуэт человека. И она уже изготовилась к прыжку.

Шансов защититься не было. Давида настолько сильно схватили за шиворот, что у него из глаз полились слезы. Опасно острые, все разрывающие клыки готовы были прокусить кожу. Под грузом тени он опустился на пол, хотя разум говорил ему, что она не может быть тяжелее перышка. Но Давиду лучше было знать. Не понадобилось даже угрожающего рыка, чтобы привести его в чувство. До этого противника, казавшегося в свете дня не более чем миражом, он ни в коем случае не дорос. И только когда он расслабил мускулы, тем самым признавая свое подчинение, хватка на его горле ослабела.

Парлас тоже услышал устрашающее хрипловатое рычание, от которого содрогнулись стены. Поток его слов тут же иссяк, и только рот продолжал открываться и закрываться снова.