Александр Григоров - Человек-Нечеловек

• Название: Человек-Нечеловек
• Автор: Александр Григоров
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-46732-7

Есть Человек-Паук, есть Человек-Летучая Мышь, Человек-Кошка, а есть Человек-Нечеловек, твой личный супергерой, способный восстановить справедливость так, как ты сам не решишься.

© FantLab.ru

---

Налили по следующей.

– Мне теперь постоянно смотреть на твою рожу? – спросил Тихомиров сквозь икоту.

– И чем тебе плоха моя рожа? – отозвался спортсмен. Водка его, кажется, не брала. – Кому ты нужен, кроме меня?

Никита поднес рюмку ко рту и замер в размышлении. Чего вдруг его понесло пьянствовать? Никогда ведь не любил этого. Хотел порой сорваться, но представлял себя подшофе, вспоминал школьные ощущения и отказывался.

– Кому я нужен? – Тихомиров опять задумался. – Маме нужен, папе… о! Тоньке Сторонько нужен!

Нечеловек вышел из ступора, в который вводит пьяный треп, и приободрился:

– Что за птичка?

Тоня училась на пятом курсе в группе, где Тихомиров вел практику. Маленькая, тихая отличница, затюканная глупыми однокашниками, всегда сидит на первой парте, слева от Никиты. Смотрит внимательно большими и добрыми глазами. Само собой, с аккуратностью ведет конспект. Не сказать, что красивая, но что-то таинственное и потому волнующее в ней есть.

Тихомиров в жизни бы не подумал, что у него появилась воздыхательница, – эту новость принес Фесюк. Он со студентками вел себя менее церемонно, они и нашептали.

– Так я не понял, – уточнил Нечеловек, – она тебе нравится?

Что тут ответить, если женское внимание обходило Тихомирова десятой дорогой? В школе девчонки подсаживались только чтобы списать, в институте Никита учился в мужском коллективе, на студенческие вечеринки его не звали.

– У нее ноги некрасивые! – резюмировал Тихомиров. – Она потому и ходит в длинной юбке или джинсах. По закону подобия геометрических фигур. А фигура у нее – тьфу! – тощая какая-то…

Аникита похлопал его по плечу:

– Да ты, брат, переборчив! Не боишься обломаться? С твоими-то внешними данными? А то гляди, принцесса на белом коне, может, так и не явится!

Тихомиров хотел возмутиться и даже встал для этого во весь свой небольшой рост, но тут как раз появилась принцесса. Она сидела через два столика, а теперь встала и подошла к Никите.

– У вас не занято? – промурлыкала она и поправила мини-юбку.

Все, что ниже и выше, Тихомиров оценил на «отлично» подогретым алкоголем и потому быстрым взглядом. И хотя Никите не нравились татуировки на женском теле, он закрыл глаза на рисунок, украшающий предплечье незнакомки. Что-то очень похожее на иероглиф или букву в замысловатых вензелях.

Тихомиров был великолепен – во всяком случае, так казалось ему самому. Он цитировал классиков, сыпал научными знаниями и рассказывал анекдоты. Представлял себя большим и сильным, но при этом начитанным и остроумным мачо с громадным опытом. Незнакомка слушала раскрыв рот. Смеялась ровно тогда, когда было уместно. Исчерпав запас денег и коронных тем, Никита подошел к аппарату караоке и специально для очаровательной дамы (вон за тем столиком) исполнил популярную до заезженности песню.

Дама аплодировала стоя.

После закрытия кафе они вышли на свежий воздух, и Никита предложил незнакомке зайти к нему в гости.

– У меня есть хорошая подборка фильмов, – он подмигнул и обнял девушку за талию, – серия «Дискавери Наука» об американских космических кораблях!

Девушка оказалась не против побывать в космосе.

…Утро светило в окно, как следователь лампой. Заставило вспомнить Тихомирова то, что он делал вечером. Подследственный лежал в постели и невнятно мычал – отпирался или действительно ничего не помнил.

Ноздри защекотал приятный съестной запах. На кухне кто-то гремел посудой.

Никита осторожно выбрался из комнаты и заглянул за угол. Спрятался обратно, переводя дыхание. Возле холодильника хлопотала Тоня Сторонько – в его, Тихомирова, рубашке. Кроме рубашки, на ней ничего не было.

– Ты уже встал? – спросила Тоня, которая, как любая женщина, чует пробуждение любимого мужчины на расстоянии. – Умывайся и садись завтракать.

Тихомиров пополз по стене обратно в комнату. Под одеялом лежал кто-то еще – продолговатый и дышащий бугор.

– Доброе утро, – зевая, поздоровался Нечеловек, – веселая выдалась ночка?

Никита сел на пол. Несмотря на расцвет весны за окном и окончательную победу тепла над сыростью, линолеум оказался холодным. С похмелья случается так, что человек понимает: накануне перешел границу дозволенного. Тихомиров чувствовал себя дерзким контрабандистом – он не только внахалку пересек эту границу, но еще и пронес на ту сторону много запретного. Его обязательно поймают и накажут.

– Это что же… – просипел хозяин. – С кем же я вчера?..

Нечеловек откинул одеяло и с хрустом потянулся.

– Ты – с ней, – Аникита махнул в сторону кухни, – а я – с ней, – он обрисовал в воздухе женскую фигурку и показал ладонями размер груди.

Отравленный организм отказался воспринимать информацию. Тихомиров помотал головой, повторил про себя, шевеля губами «ты – с ней, я – с ней», и улегся на пол. Висок коснулся холодненького – сразу полегчало.

– Ну, чего ты не понял? – донеслось сверху. – Думал, ты один хочешь быть таким, каким быть боишься? Она – тоже человек. И у нее есть комплексы.

– М-м-м…

– А насчет незнакомки – извини: человеку – человеческое, супергерою – супергеройское. Никакого смешения видов!

Нечеловек поднял хозяина и отнес в ванную. Там Никита худо-бедно справился сам и вышел к столу почти мыслящим индивидом.

– Садись быстрее, – пролепетала Тоня, нарезая хлеб, – у тебя же сегодня защита.

«Худшее воспоминание этого утра», – пронеслось у Тихомирова в голове.

Тоня подошла сзади, обняла его и поцеловала в шею. Мир заиграл красками, а в мыслях появилось много других образов, кроме бутылки пива.

– Всю ночь шумели, бесстыжие, – проворчала соседка Зинаида Степановна, провожая Тихомирова взглядом из окна.

Первым защищался Фесюк. Тихомиров не пошел в зал – готовился к выходу в подсобке за кулисами. Поедаемый тошнотой, головной болью и жаждой, в десятый раз повторял доклад и с каждым проходом все больше переживал. Через несколько минут он будет защищать дело всей своей прошлой жизни и, вполне возможно, жизни будущей. Впрочем, за последние сутки с ним случилось то, что поставило под удар стройность прежнего мировоззрения и еще сильнее запутало Тихомирова в непроглядной паутине бытия.

– Для защиты кандидатской диссертации вызывается Никита Тихомиров, – сказали в микрофон, и аспирант вышел на сцену пред светлы очи комиссии.

Волнение исчезло с первыми словами. Тихомиров докладывал четко и ясно, с изяществом перемещаясь от стендов с графиками к экрану проектора и обратно к трибуне. Импровизировал и даже сделал ироничное замечание сам себе со стороны воображаемого скептика. Настолько вошел в раж, что забыл о похмелье и раздвоении на человека и Нечеловека. Почувствовал себя звездой эстрады на сольном концерте, но вспомнил вчерашнее караоке и спустился на землю.

Комиссия с умилением кивала в такт тихомировскому ритму, а председатель начал заполнять аттестационные документы КТН. Податливый, как обычно, молчал – вопросы на защитах не его конек, он и тему вряд ли запомнил. Считал, наверное, что-то в уме, благо с арифметикой у него всегда был порядок.

Ответы на вопросы комиссии и оппонентов дались Тихомирову легко. В теме он купался, как профессиональный пловец в бассейне, а узкая специфика работы не подразумевала особых знаний со стороны вопрошавших. И когда председатель произнес: «На этом, пожалуй, закончим», из первого ряда раздался незнакомый голос:

– А поясните, будьте любезны, почему у вас в самом начале, в третьей формуле, коэффициент равен именно десяти?

Тихомиров рассмотрел задающего вопрос – пожилой мужчина с профессорской бородкой, в очках, возник рядом с Податливым ниоткуда. Честное слово, минуту назад его не было. Никита посмотрел в зал – там сидела восхищенная Тоня – и прошелся взглядом по комиссии. Никто не собирался отменять вопрос, наоборот – ждали ответа.

Формула была простая – закон Вебера – Фехнера для силы ощущения от раздражителя:

L = 10 lg(I/I0)

Выражение использовалось у Тихомирова на этапе обоснования выбора темы «Снижение шума в аппаратах пневмопривода» и воспринималось как аксиома, каждый компонент которой знаком еще с НИРСа. Спустя пять лет объяснять, что в формуле зачем, – даже неприлично. Равно как и то, что единица измерения шума – децибел.

Никита знал, почему там стоит множитель 10. Но не мог вспомнить. Это все равно что спросить, почему Земля круглая. Всем ясно почему, но попробуй объяснить в двух словах.

– Коэффициент равен десяти, потому что логарифм десятичный, – ответил Тихомиров, обливаясь потом.

Его накрыла волна паники и страха. Похоже на девятый вал – видишь его, понимаешь величину надвигающейся силы и осознаешь, что бежать бессмысленно. Такое чувство Никита испытывал в школе: в себе уверен, но знания учителя кажутся подавляющими – все равно раздавит, как бы хорошо ни отвечал.